Книга Глэд. Рассвет над Майдманом - Олег Борисов

Еще один нападавший взвыл и выронил палку с набитыми на нее гвоздями, пытаясь унять черный поток из располосованной руки. Остальные отпрянули от крутящегося волчком гнома, не сумев нанести смертельный удар. Но силы добычи таяли с каждым мигом. До развязки оставалось уже недолго.

Гном оперся гудящей спиной о стену, глотнул воздуха и вдруг почувствовал, как что-то мягко и неотвратимо сжало горло, после чего его ноги оторвались от земли, а тело взмыло вверх. Не выпуская из рук ножей, бородач в одно мгновение оказался на крыше, где над ним склонился обтянутый кожей череп, в безглазых глазницах которого плескался мрак.

– Огненный человек, ты уже собрался повидать своих предков? – полилась речь мертвых народов, оставивших свои пещеры гномам.

– Нет, – с трудом выдохнул спасенный в ответ.

– Тогда иди за мной, пока не истек кровью.

Глэд положил веревку на сброшенные им тряпки и быстро пошел между валяющимися вповалку телами. Спотыкающийся гном, с трудом различая дорогу, спешил за ним, стараясь не наступать на спящих или притворившихся спящими. За спиной все глуше раздавались крики ярости лишенных своей добычи, а двое беглецов петляли по бесконечным крышам, пробираясь к северной части рынка. Там Глэд спустился к одной из облюбованных им дыр в подвалы, дождался спутника и, взяв его за руку, повел бесконечными переходами.

Они остановились лишь через час, в маленькой пещерке где-то в глубинах города. Безглазый человек помог раздеться шатающемуся от усталости гному и быстро осмотрел его. Он промыл припасенной соленой водой из щербатого кувшина разбитую голову, куском ветхой, но чистой тряпки перевязал раны и усадил гнома к стене, вложив в руки кусок мяса и чашку с застоявшейся водой.

– Ешь и пей, огненный человек. Тебе нужны силы.

– Мне необходимо предупредить родных.

– Стены дома твоих родных не будут штурмовать, но дикие люди на улицах ночного города будут искать тебя. Отдыхай, я помогу тебе вернуться, когда взойдет солнце. При солнечном свете ты будешь в относительной безопасности.

Гном с интересом разглядывал в неверном свете масляного светильника спасителя.

– Я, Глонг, сын своего отца и подземного народа, благодарен тебе. Любой другой на твоем месте удавил бы меня там, в переулке. А потом поделил бы добычу с остальными.

– Мне нет дела до диких людей и их охоты на других жителей. Я – сам по себе.

– Кто ты?

Глэд отщипнул кусок мяса, пожевал и пожал плечами:

– Я не знаю, кто я. Я вижу сны, где я ловлю рыбу среди корней кувшинок, или бью стрелой быстрых кабанов в степи, или собираю смолу в поднебесных высях с отливающих красным деревьев. А иногда я вижу оскаленные зубы, залитые кровью, и тогда в моей груди становится сначала больно, а потом все заполняет желание убивать. Но я не знаю, кто я. Мне кажется, что я сплю, и мои сны сожрали мою душу, не оставив мне ничего взамен.

– Но ты говоришь на языке, который знаем только мы, гномы!

– Ты ошибаешься, Глонг, сын огненного народа. На этом языке говорили ваши соседи из бескрайних Северных болот, а также пели песни на этом языке те, кто хранит покой лесов на южных просторах в тысяче миль отсюда. Я знаю этот язык. Как и некоторые другие.

Гном осторожно отпил воды и, не сводя взгляда с собеседника, медленно принялся за трапезу. Глэд же устроился напротив него, вытянул ноги и, казалось, погрузился в дрему. Медленными каплями текли минуты, пока Глонг не закончил свои размышления и не прервал наступившую тишину:

– Прости, что мешаю тебе, но как мне называть своего спасителя?

Безглазый человек медленно повернулся к говорящему:

– Меня зовут Глэд. Безглазый. Хотя я бы назвал себя Спящим. Но сны становятся все короче, и я чувствую, что скоро проснусь. Значит, мне нет необходимости менять имя.

– Глэд… Странное имя. Нечеловеческое. Я читал легенды моего народа, написанные еще до того, как Владыку лишили права распоряжаться судьбами мира и заточили в Усыпальнице. Там сказано, что после кровавых веков придет не-человек, потерявший душу во тьме, познавший боль и горечь утрат, но увидевший свет чужих костров и впитавший душу чуждых ему песен. Этот не-человек вернет свободу нашему народу и выведет гномов на утраченные ими равнины.

– Может быть, но не сейчас.

Глонг осторожно приблизился и заглянул в пустые глазницы:

– А когда? Если ты – это он, то когда?!

– Не торопись, человек из огненного народа. Когда я проснусь, я смогу дать тебе ответ. Сейчас же я блуждаю во тьме.

– Но если ты тот, о ком я думаю, ты обязан знать истинное имя Владыки! Назови его, чтобы я мог надеяться, надеяться на чудо!

– Разве это так трудно? – удивился Глэд. – Все народы, за исключением забывчивых людей, знают истинное имя Владыки.

Безглазый наклонился к забинтованной голове гнома и шепнул что-то ему на ухо. Глонг с ужасом откинулся к стене, выпученными глазами взирая на все столь же спокойного голого собеседника, который равнодушно стал убирать остатки позднего ужина.

– Никто не может этого знать, никто! Только мы, отринутые хранители подземелья, знаем истинное имя!

– Это знание есть у всех народов. Тот, кто плачет в моей душе и жаждет отмщения, собрал воедино память болот и лесов, послушал степной ветер и назвал тебе имя прошлого. Прости меня, любитель длинных волос на бороде, если я нарушил звучание твоих легенд.

– Нет-нет, ты меня вовсе не огорчил, отнюдь… – Гном слепо нашарил шлем, осторожно надел его, пристроил поверх шляпу и стал что-то судорожно искать за пазухой. – Позволь сделать тебе подарок, уважаемый Глэд, подарок от всего сердца! Где же он…

Наконец Глонг вытащил маленький круглый каменный медальон, подвязанный к плетеному тонкому шнуру.

– Эту вещь мне подарил мой отец, этот камень приносит удачу. Могу я просить тебя оказать мне великую честь?! Если ты примешь мой дар, я буду счастлив, безмерно счастлив!

Глэд с интересом ощупал медальон, понюхал его, потом приложился ухом и прикрыл глазницы. Через несколько минут слабая улыбка тронула его губы:

– Сильный камень. Поющий камень. Добрый камень. Ко мне добрый, – поправился он. Еще через мгновение он надел шнурок на шею и поклонился гному: – Спасибо, добрый сын своего отца. Мне нравится твой дар.

От избытка чувств гном крепко обхватил Глэда, потом отвернулся и смахнул что-то с глаз:

– Это честь для меня, спасибо…

Глонг старательно перепоясался, спрятал свои ножи и уже с сухими глазами повернулся обратно.

– Ты можешь меня вывести к старой мануфактуре, что у храма Большим Штормам? Там еще высокий забор с каменными украшениями в виде бараньих голов.

– А за забором привязан большой раскрашенный пузырь с лодкой под ним?

– Ты был там?