Книга Благословение святого Патрика - Вера Колочкова

– Тихо, Жень, тихо, успокойся… Вызывай «Скорую», я сейчас приеду.

– А как ее вызывать?!

– Ноль три, Женя! Ноль три! Я бегу, я сейчас приеду!

Нажал на кнопку отбоя, бестолково засуетился по комнате, отыскивая рубашку и брюки.

– Лиза, маме плохо! Вызови такси, пожалуйста!

– Да, сейчас… Я поеду с тобой…

– Не надо, я сам…

– Я поеду с тобой! Может, мы раньше «Скорой» приедем! Я же медик все-таки!

Раньше не получилось – основательно застряли в утренней пробке. Саша сидел на заднем сиденье как на иголках, держа перед собой телефон и через каждую минуту кликая номер дочери. Номер не отвечал… Когда выскочили из машины, «Скорая» уже отъехала от подъезда, опахнув их дымом из выхлопной трубы. Бросились бегом вверх по лестнице, не дожидаясь лифта…

Женя открыла дверь – бледная, нечесаная, в надетой наизнанку длинной свободной майке. Задрожала губами, прижала ладони к щекам.

– Что, Жень? Где бабушка? – встряхнул ее за плечи Саша.

– Там, в спальне… Ой, я так испугалась, пап… Я утром встала, вышла в туалет, слышу, она хрипит… Страшно так хрипит, будто стонет! Я думала, она умирает…

– Что сказали врачи, Жень? – торопливо шагнул Саша в сторону спальни матери.

– Сказали – сердечный приступ, предынфарктное состояние… Да не ходи туда, папа, она спит! Ей укол сделали!

– Погоди, Женечка… – Лиза встряла в их нервный диалог, – погоди… Если предынфарктное состояние, то почему ее в стационар не взяли?

– А я не знаю… Мне просто сказали – сердечный приступ, и все. Еще сказали, чтоб не вставала с постели, что уход нужен, чтоб врача из поликлиники вызвали… Но я сама слышала, когда за дверями стояла, как врачиха сказала медсестре – предынфарктное состояние! А потом у меня спросили, сколько ей лет…

– А сколько ей лет?

– Восемьдесят недавно исполнилось.

– Ну что ж, понятно… Ладно, я попытаюсь в своей больнице договориться…

– Она не ляжет в больницу, теть Лиз. Она мне сколько раз уже говорила – только попробуй меня в больницу засунуть. Я думаю, она и врачам так сказала, потому и не взяли.

– Ладно, придумаем что-нибудь… Она сейчас спит, говоришь?

– Да, спит. Сказали, долго спать будет.

– Саш, надо в поликлинику сходить, участкового врача вызвать. Тебе придется здесь остаться, мало ли что. Я сейчас на работу поеду, у меня дневная смена… А вечером сразу сюда, к вам. Если что – звоните мне, я постараюсь быть на телефоне. Но с десяти до двух вряд ли, у нас в это время операции… Все, я побежала… Опоздаю, конечно, но ничего…

Как назло, весь день оказался загруженным до предела, да еще и Марина Петровна пребывала в особенно злом настроении, гоняла ее почем зря. И еще одна неприятность – зарядку для телефона дома оставила… Конечно, он разрядился к обеду, бултыхался в кармане халата немым укором ее забывчивости. Нет, если б утром не подскочили по тревоге, тогда бы и не забыла… А так…

А так – попала на Ирину, жену Саши, можно сказать, нос к носу. Примчалась после смены, зашла в дверь подъезда вместе с какой-то женщиной. И вместе с ней остановилась у дверей квартиры, обе потянулись к кнопке звонка.

– А вы сюда к кому, женщина?

Вздрогнула от ее голоса, враз все поняла. Моргнула, отступила на шаг, со страхом ее разглядывая. Откуда-то вдруг выплыла несуразная мысль – надо же, как на Марину Петровну похожа… Та же стать, те же злые глаза, тот же мощный поток избыточной воли, ощущаемый всей кожей, будто стеклянный купол на тебя надевают. И твоя собственная воля съеживается, застывает в ступоре, становится не волей, а волькой…

– А… Я догадалась, кажется… – тихо проговорила Ирина, оглядев ее довольно презрительно, – это вы и есть, стало быть… Наш пострел везде поспел, вы уж и сюда вхожи! Ну что ж, звоните, вы же первой руку протянули…

Дверь им открыла Женя, отшатнулась в глубь коридора:

– Ой, мама… Тетя Лиза…

– Ты что, Жень, меня на это полюбоваться вызвала? – насмешливо повела Ирина ладонью в Лизину сторону, будто она была не человеком, а гипсовым изваянием. – Или впрямь Ангелина Макаровна сильно плоха? Ты утром так ужасно в трубку кричала, что я сорвалась, поехала к тебе на помощь, а тут… Такие чудесные мезальянсы…

Усмехнулась, первой ступила в прихожую, крикнула в тишину квартиры:

– Иваницкий! Тут, по всей видимости, к тебе!

Лиза стояла у Ирины за спиной, изо всех сил пытаясь защититься от купола. Нельзя ей туда, нельзя. Вон, и Саша уже идет из кухни, улыбается как ни в чем не бывало. А может, ее старается подбодрить, если уж так глупо все вышло.

– Здравствуй, Ирина… Лиза, я тебе звонил весь день, ты почему трубку не брала?

– У меня телефон разрядился, а зарядку я дома забыла. Как Ангелина Макаровна, врач из поликлиники приходил?

– Да, приходил. Она сказала, обычный сердечный приступ…

– Бабушка спит, я только что к ней заглядывала, – робко произнесла Женя, скользя взглядом по их лицам.

– Да, я тебе потом все расскажу… – торопливо подхватился Саша, снимая через голову тесемку кухонного фартука, – сейчас домой поедем, и расскажу… Жень, присмотри за бульоном, а то он выкипит!

– Погоди, Иваницкий… Как это – домой? Нет, погоди… У меня к тебе, между прочим, разговор есть.

Ирина решительно встала меж ними, уперев полную руку в стену. Саша глянул на нее с досадой, вздохнул, пожал плечами:

– Нет… Давай не сейчас, Ирина. Не то место и не то время для разговоров. Тем более мы уже обо всем поговорили.

– А я много времени у тебя не отниму. Я думаю, твоя… подруга разрешит мне пять минут с тобой поговорить? Женя, проводи даму в гостиную…

– Саш, я тебя на улице подожду!

Звонко, уверенно у нее это получилось. Наверное, оттого, что очень старалась. Даже с неким нахальным умыслом прозвучало – ничего, мол, подруга дает добро на пять минут! Извольте, пожалуйста! Нынче подруги добрые пошли!

Выскочила за дверь, схватилась за щеки – фу, какая неловкая ситуация… Как в комедийной пьесе – действие третье, все те же, в лаптях…

– …Вот это ты с ней, Иваницкий? С этим писклявым чучелом? Ну, удивил, если честно… Ты хоть отдаешь себе отчет, с кем связался?

Ирина чуть присела на кухонный подоконник, улыбнулась насмешливо, свернула полные руки под грудью, выразительно помолчала пару секунд. Потом продолжила так же насмешливо:

– Нет, конечно, она тебе наверняка в рот смотрит, ты умеешь красиво говорить… Это каждую дурочку впечатлит, я понимаю… Но нельзя же к этому относиться серьезно! Как ты с ней вообще жить собираешься? Вместе в облаках будете витать? О классической литературе беседовать? А если вдруг покушать захочется, а? Нет, это же… Это же каким идиотом надо быть! Открой глаза, Иваницкий! Она ж точно такая, как ты… То есть совсем никаковская. Будете всю жизнь один кусок хлеба на двоих делить…