Книга Жизненное пространство - Алексей Колентьев

Громко и отчетливо позвал притаившуюся в коридоре Марину. Теперь следует уделить внимание парню, который висел на стене. Серьезные ранения, усугубленные побоями и большой кровопотерей, не оставляли ему больших шансов на жизнь. Правда, я слышал про некоего местного «айболита», который лечит все и вся, но, боюсь, парню не светит испытать на себе чудеса местных целителей.

Расстегнув кандалы, я подхватил парня и бережно опустил его на свой расстеленный коврик. Негоже солдату лежать на тряпках своих мучителей. Подошла Марина и, сообразив, к кому в гости мы пришли, убежала блевать в коридор. Осмотрев альфовца, я убедился в своих подозрениях: боец протянет от силы часов пять. Имелось одно средство, но я не был уверен, оно подействует ли оно на человека, уже «отходящего на золотой».[57]Из принесенного девушкой РД я достал контейнер с трофейными артефактами и поместил на пояс бойца тот, что зовут «ломоть мяса». Как говорят, он подстегивает иммунитет и заживляет раны. Проверить на себе, слава богу, не довелось, но сейчас только этот камень плюс укол обезболивающего, перевязка и шины из подручных материалов — вот все, чем я мог помочь умирающему парню.

Отойдя от раненого, я стал инвентаризировать все, что досталось в качестве трофеев. Вынув из цепких рук мертвеца диковинное оружие, я от души посмеялся: передо мной была гордость украинских оружейников — автомат «Вепрь», или, как говорят на «державной мове», «Вепр».[58]В работе это изделие украинского военпрома пробовать мне приходилось только два раза, когда сдавал зачет по вооружению стран СНГ и бывшего СССР. Имея в целом сходную с семейством АК автоматику, «Вепрь» ничем особенным на фоне «Грозы» не выделялся. Справедливости ради стоит сказать, что я никогда не любил вертлявые поделки, собранные по схеме «магазин в заднице» или, если по-научному, «буллпап». Когда магазин по мере расхода боезапаса пустел, вести прицельную стрельбу из такой трещотки было очень трудно. Приходилось по мере опустошения магазина сильнее прижимать приклад к «опорному» плечу. А по мере нагрева ствола чаще делать поправку на сильный увод вправо. «Гроза» была немногим лучше, но патроны СП чуть исправили положение с люфтом. Однако, если есть возможность выбора, никогда не возьму ничего подобного в бой.

Жаль, но все оружие пришлось разобрать и привести в негодность. Патроны я забрал с собой и рассеял их по нижней галерее, откуда мы пришли. Среди вещей людоедов мне удалось найти некоторые, принадлежавшие пленному бойцу и его съеденному товарищу. Два ПДА, действующих, но один был с треснутым экраном, а другой не хотел загружаться. И — о чудо! В тактической кобуре я нашел «сердюка», как в обиходе называют новый российский пистолет СПС. Выщелкнул магазин, разобрал. Не хватало пяти патронов, и в канале ствола имелся небольшой слой нагара. Но сама машинка в хорошем состоянии, если почистить и дать смазку — можно пользоваться. Кобуру я выкинул в костер, судя по ремням, она не принадлежала раненому, скорее всего это был «второй номер» его покойного напарника.

Два набора личных номеров, на имя Тимура Каримовича Алимова, сержанта, и Семена Семеновича Бахчеева, воинское звание — ефрейтор. В «Альфе» использовалось некое подобие советских армейских уставов и были в ходу армейские же звания. Видимо, ностальгия и толика практичности: «Альфа» — одна из сильнейших и, пожалуй, самая вменяемая группировка из существующих в Зоне отчуждения на сегодняшний момент. Кого из них съели, не знаю, но на обоих жетонах вместо принадлежности к определенной армии какой-либо страны стояла эмблема «Альфы» и шестизначный личный номер.

Это могло помочь. В ПДА были фотографии, я понял, что уцелел ефрейтор Бахчеев, сержанту повезло гораздо меньше. Нашел частоту экстренной связи и зафиксировал. Теперь связаться с любым подразделением группировки, действующей в данном районе, не составляло труда. Дело, похоже, шло на лад. Тихо подошла Марина, присела рядом. Лицо девушки в свете костра казалось изможденным, под глазами и в уголках рта залегли скорбные морщинки, делая ее лет на десять старше.

— Послушай, прохожий, как твое имя? Скажи… хоть ненастоящее. Ты… Я очень тебе обязана. Прости, что вела себя как дура. Если выберусь, уеду отсюда подальше. Жути такой нигде не увидишь. Вот так и меня бы съели… — Она всхлипнула и потянулась, чтобы спрятать лицо у меня на груди.

Чуть помедлив, я обнял девушку и погладил по спине успокаивающе:

— Это пройдет, забудь и не вспоминай. Кроме тех случаев, когда снова потянет в подобные места. Скажу, как умею: у любого человека свой запас везения. Не испытывай судьбу слишком часто. А сейчас — соберись. Мы еще не выбрались.

Девушка отстранилась и, вытерев слезы, застывшим взглядом уставилась в пламя костра. Не знаю, почему это так, но пламя завораживает, какое бы тысячелетие ни стояло на дворе. Кажется, что в огне сгорают плохие воспоминания, горечь утраты и несбывшиеся мечты. Оставляя человеку лишь толику живого тепла и искорку надежды на лучшее.

Поднявшись, я перехватил автомат поудобнее и пошел на поиски выхода наверх. Не думаю, чтобы он располагался далеко от основного логова. Марина осталась с раненым. Артефакт, кажется, подействовал — дыхание стало ровным, пульс успокоился. Бледность и синева отступили, сделав лицо ефрейтора чуть светлее.

Выход оказался не один. Тоннель уходил дальше на запад, и снова под уклон. Тут же на поверхность вела двустворчатая железная дверь, запиравшаяся на массивный засов. Я вылез, и сразу в лицо мне шибанул свежий, сырой от недавно прошедшего дождя воздух. Было как всегда пасмурно. Смеркалось.

Активировав ПДА раненого ефрейтора, я отстучал SOS. Откликнулись сразу две группы «альфовцев». Но поблизости находилась только одна группа рейдеров, возвращавшаяся из патруля. Я не представился, ведя диалог от лица Марины, и сказал, что обнаружил стоянку людоедов случайно. Командир патруля ответил, что они будут на подходе через час. Нужно было подготовиться, рейдеры не дураки: страхуясь, обязательно вышлют разведку и, обнаружив не девушку-ученого, а парня с автоматом и в маске, покрошат меня в мелкий винегрет.

Снова спустившись на стоянку людоедов, я осмотрел раненого. Без изменений, но это неплохо: парень держался. Теперь только от него все зависит. Я пошел в угол, где у бывших хозяев были сложены дрова (обломки мебели, пара коряг, притащенных с поверхности), и, взяв немного, подбросил в угасающий костер. Стало посветлее. Я присел рядом с Мариной:

— Товарищи раненого парня скоро будут здесь. Постараюсь подстраховать тебя, если что-то пойдет не так. Всем скопом под землю разведчики не полезут, скорее всего, сюда спустятся только несколько человек. Вот твоя версия произошедшего: тебе удалось спастись с вертолета и пройти по подземелью до этого лагеря каннибалов. Тут уже все были мертвы. Ты сняла парня со стены, перевязала как умела. Он ненадолго пришел в сознание и назвал тебе частоту для того, чтобы позвать своих, потом отключился. Про артефакт говори: ничего не знаю, так все и было. Настаивай, что была одна. Так ты окажешь нам обоим большую услугу: сама избавишься от лишних вопросов, а меня избавишь от излишней популярности в узких кругах. Поняла?