Книга Затишье перед бурей - Андрей Дедусенко

в пятом секторе.* * *

Шли дни и недели. Александр обнаружил у своего нового друга настоящую страсть к азартным играм. При этом играл Ван Лей действительно хорошо. Не всегда честно, но хорошо. Однажды Александр сидел в библиотеке и медитировал после очередной тренировки Асуры. Медитировать его заставил Асура, сказав, что это очень полезно, хотя в Солнечной республике не было такой практики. Именно тогда прибежал вспотевший Юлий.

— Александр, беда! Лея поймали на шулерстве. Он сейчас играл с Лысым в покер. Лысому надоело постоянно проигрывать, он обвинил Лея в обмане и не хочет отпускать, пока мы не заплатим ему компенсацию, — на одном дыхании выпалил Юлий.

— Стража?

— Это же Лысый, — помотал головой Юлий, — стража многое позволяет этому насильнику. На воле у него большие связи, да и брат его страшен.

— Пойдем разбираться, — сказал Александр, хрустнув шеей.

* * *

Через несколько минут они уже был в зале, где отдыхали арестанты. Там за столом сидел Ван Лей с легкой улыбкой на лице. Напротив, в кресле развалился огромный мужчина, настоящий великан. Главарь одной из местных группировок — Лысый. Вместе со своим братом он был одним из самых влиятельных арестантов. Его свирепое лицо выражало высокомерие и нетерпение. Рядом с ним стояли четыре гиганта, готовые и без браслетов разбить лицо Лею.

— Пришли, дружки твои, желтомордый, — усмехнулся Лысый, облизывая губы.

— Прости, что отвлек, Александр. Эти господа не умеют проигрывать, — смущенно произнес Ван Лей.

— Вы принесли симкары? — спросил Лысый Александра таким тоном, будто разговаривал с рабом. — Или же… ты хочешь иначе расплатиться за своего друга, красноволосый?

Юноша почувствовал, как в нем пробуждается ярость. Его взгляд похолодел.

«Жалкий простолюдин решил, что он здесь главный. В моем присутствии даже цари не должны себя так вести», — подумал он.

— Иначе? Конечно, — кивнул Александр, подходя к Лысому, — я расплачусь с тобой иначе, плебей.

И он хлопнул ладонями Лысого по ушам, затем левой ногой ударил одного из подручных Лысого, тот согнулся, выблевав завтрак, и повалился на пол. Следом Александр двумя пальцами ударил в солнечное сплетение главаря. Лысый начал заваливаться, потеряв сознание. Три других арестанта вскочили, но тут Ван Лей с криком перевернул стол прямо на них, а Юлий тем временем и непонятно откуда взявшийся старик Гай, напали на дезориентированных противников. Бой закончился в считанные секунды. Через минуту прибежали взбешенные стражники.

— В карцер всех! — рявкнул один из них.

* * *

Через неделю наших героев выпустили, но увеличили дневную норму на целый месяц. Однако теперь имя Александра было на слуху. Многие видели, как он одолел Лысого. А ведь тот считался неплохим бойцом. Вот только у Александра был небольшой секрет. Его не сдерживал, да и не мог, браслет, посему бой изначально был неравным.

Как видите, Александр обладал качеством, которое иногда может быть полезным, но чаще лишь вредит — он был чрезвычайно вспыльчивым и горделивым. Если его эго задевал кто-то, достойный уважения, то юноша мог себя контролировать, но, если это делал презренный разумный… Александр выходил из себя и мог поступить недальновидно.

Глава 14 Человек против бога

«Император Тит Флавий вновь призвал для спасения государства Серафима и тот откликнулся на призыв. Великий герой разбил Симеона Молниеносного и защитил западные границы от нашествия морской расы. Но затем, как сообщают симдские историки, предал императора, и был убит героями Эмилией и Луцием. После этого Тит Флавий вернулся к политике Гая Юлия. При нем произошла полная отмена рабства и частичное уравнивание в правах патрициев, всадников и плебеев.

…Так как основные ресурсы находились в руках патрициев и всадников, плебеям было сложно развиваться. Осознавая эту проблему, Тит Флавий создал государственные академии, где плебеи могли учиться и получать ресурсы для развития…»

«Всеобщая история» Арриан Галонский

* * *

Тем временем в Океане

Прошел месяц с того момента, как Алкивиад вызвал Перуна на дуэль. За это время труп Рагаба был уничтожен, а на том месте, где он лежал, сооружена арена. Колоссальный амфитеатр, в стиле симдов, что вновь навело на определенные мысли Перуна. Амфитеатр вмещал в себе триста тысяч зрителей. Кроме этого, была обещана передача изображения при помощи специальных формаций, дабы любой желающий мог увидеть бой века. Алкивиад решил устроить из этого настоящее зрелище и неплохо заработать. По всему городу стены общественных зданий украсили изображениями Перуна и Алкивиада, завывая всех на арену, а ремесленники изготовили множество фигурок, которые пользовались огромным спросом.

Народ же массово делал ставки. Почти никто из алквиадийцев не поставил на победу Перуна, но вот приезжие, которые оказались под сильным впечатлением от сил громовержца, доверились ему. Горожане в основном ставили на время поражения Перуна. Кто-то считал, что он и минуты не продержится, кто-то — что все десять выстоит. Но был тот, кто поставил на победу Перуна несколько мешков золота. Тот самый мужчина, наблюдавший за боем громовержца из толпы. Он поставил целое состояние, уверенно заявив, что победит Перун.

* * *

Перун весь месяц отдыхал во дворце Алкивиада. Тот оказался радушным хозяином и чествовал его, как подобает. Перун вновь ощутил себя богом, которому поклоняется простой народ. Все слуги относились к нему с великим почтением и беспрекословно подчинялись его воле. Алкивиад каждую ночь устраивал пиры, приглашая на них Перуна. Градоправитель пил вино без меры, удивляя этим даже Перуна. Но оргии, в которых любил участвовать Алкивиад, давно перестали будоражить дух громовержца, и он не принимал в них участия.

В давние времена, когда Перун только обрел свободу — как он только не радовал себя, познавая все виды удовольствий. Но рано или поздно все приедается и уже не может так взволновать. Был, конечно, среди младших богов один по имени Бахус, погибший сто лет назад. Он прославился на всю вселенную своими празднествами. Ему никогда не надоедало пить, курить различные смеси и предаваться разврату. Он считал, что так очищает свою душу и тело. Но Перун был другим, познавшим, что счастье в мере.

* * *

Утром долгожданного дня, когда