Книга Развращение невиновных - П. Рейн

того, как в комнате появляется София.

— Эй, ты воспользовался своим ключом.

Она ухмыляется через всю комнату.

— Конечно.

Я стараюсь, чтобы мой голос был ровным.

Какая-то часть меня хочет спросить ее о галстуке, но большая часть не хочет портить то короткое время, которое у нас осталось друг с другом. Разве это мое дело, если она встречалась с ирландцем до моего появления?

Да, если он ирландец.

Пока что я вытесняю эту мысль из головы. Я рассмотрю все возможности того, как этот галстук оказался у нее, в другой раз.

Что она делает со мной? Я сознательно обманываю себя.

29

АНТОНИО

Когда наступило воскресное утро, я все еще думал о галстуке, который нашел в комнате Софии. Но я так и не сказал ей об этом. Почему? Чего я так боюсь?

Ты боишься испортить то немногое время, которое у тебя с ней осталось.

Это правда. Каким бы слабым и затюканным я ни был, это правда. Я бы провел с ней всю жизнь, если бы мог, а у нас осталось всего несколько недель. И все же я не могу избавиться от ощущения, что за этим галстуком кроется что-то большее, но, наверное, это и есть то, что ты получаешь, живя в этой жизни. Ты всегда и ко всем относишься с недоверием.

Но София — самый надежный и верный человек из всех, кого я знаю. Если бы мне нужно было что-то узнать, она бы мне сказала.

Во время телефонного разговора с отцом я обсуждаю с ним одну идею и, получив его согласие, отправляюсь на поиски Марсело. Он сидит в гостиной дома с моей сестрой на коленях, Джованни — с одной стороны, София — с другой, а Андреа — на противоположном диване.

— Привет.

Я поднимаю подбородок и обращаюсь к группе в целом, когда подхожу. Я не хочу обращать слишком много внимания на Софию и не могу смотреть на Джованни, не желая бросить на него взгляд, зная, что он прикоснулся губами к женщине, на которую я хотел бы претендовать.

— Ты только что разговаривала по телефону с папой? — спрашивает Мира.

Я киваю.

— Я разговаривала с мамой, и все, о чем она хотела говорить, это о вашей свадьбе. Как будто я даже не помолвлена. — Она приподняла бровь.

Это вызов. Я знаю это. Она знает. И София знает.

Я игнорирую его и переключаю свое внимание на Марсело. — У тебя есть секунда?

Наши взгляды встречаются, и становится ясно, что он знает, что это связано с бизнесом. Он легонько трогает Миру за бок, чтобы она от него отстранилась.

— Скоро вернусь, — говорит он ей, вставая с дивана.

Мира выглядит возмущенной тем, что она не участвует в разговоре. Марсело может сколько угодно впутывать ее в свои семейные дела, но в делах преступной семьи Ла Роза она не участвует — даже если ей это неприятно.

Мы выходим на улицу, где светит весеннее солнце. День прекрасный, и ощущение солнца на моей коже, к которому я привык дома, немного ослабляет неуверенность, которая мучила меня последние пару недель.

— Как дела? — спрашивает Марсело.

— Мне нужна твоя помощь. Сегодня утром я разговаривал с отцом, и мы хотели бы устроить ловушку в качестве приманки. Мы купим у тебя партию оружия. Сделаем это чуть менее тихо, чем обычно. Не настолько, чтобы вызвать подозрения, но достаточно, чтобы, если кто-то будет копать, он мог выяснить, когда и откуда оно поступает. В груз нужно установить GPS-трекер, чтобы мы могли видеть, где он окажется.

Он останавливается на тропинке и поворачивается ко мне лицом. — Ты не боишься, что груз перехватят власти и отследят его до тебя?

— Мой отец согласен, что стоит рискнуть. Нам нужно знать, есть ли кто-то внутри. Русские не предпринимали никаких других шагов после убийства Лео, если это вообще были они. Нам нужно знать, готовиться ли нам к войне или вывести крысу на чистую воду.

— Есть шанс, что тот, кто везет груз, обнаружит маячок и бросит его.

Я киваю. — Верно. Но попробовать стоит. У нас в команде есть техник, и он сам их делает. Они маленькие… могут поместиться в ствол пистолета.

Марсело кивает. — Хорошо. Мы тебе поможем.

— Как думаешь, ты сможешь организовать все это во время телефонного разговора сегодня днем? Чем раньше, тем лучше.

Он пожимает плечами. — У меня есть десять минут. Я постараюсь их использовать. Сначала я позвоню своему родственнику, потом твоему отцу. Последствия будут прокляты.

— Отлично, спасибо, чувак. — Я протягиваю руку, и он ее пожимает. — Будет здорово, если ты станешь частью нашей семьи.

Он усмехается. — Помнишь, ты говорил это, когда наши интересы не совпадали.

Я ухмыляюсь. Он прав. Сейчас это легко, потому что мы на одной стороне, но неизбежно однажды мы окажемся по разные стороны вопроса, и каждому из нас придется ставить на первое место свою семью. Трудно, когда в его семье есть моя сестра.

Мы поворачиваемся и идем обратно. Когда мы заходим внутрь, я сразу же направляюсь к лифту.

— Ты не собираешься посидеть с нами? — спрашивает Марсело.

Я качаю головой. — Нет, я собираюсь вернуться в свою комнату.

Я не могу сидеть и смотреть, как Джованни все еще пытается флиртовать с Софией.

Я собираюсь провести остаток дня, отсчитывая минуты до вечера, когда я смогу отправиться в комнату Софии под предлогом подготовки к нашей волонтерской деятельности.

Пока я жду лифта, я заставляю себя не оглядываться на Софию. Как будто мое тело тонко настроено на нее и может точно определить расстояние, на котором мы находимся друг от друга, даже если я стою к ней спиной. Клянусь, как только ее взгляд скользнет в мою сторону, я это почувствую.

Лифт прибывает, двери раздвигаются, и перед нами предстает Данте Аккарди. Он следующий в очереди в юго-западном секторе страны. Он всегда был немного занудой, но я его терплю.

— Привет, чувак.

Я поднимаю подбородок, когда мы проходим мимо друг друга: он выходит, а я вхожу в помещение, где царит клаустрофобия.

— Что хорошего? — спрашивает он. — Где эта твоя невеста?

Я сузил глаза, глядя на него. Не потому, что я чувствую себя собственником Авроры, а потому, что этот мудак знает не хуже меня, что он совершенно не в теме и напрашивается на драку. — Не знаю.

Я позволил дверям лифта закрыться между нами, раздраженный ехидной ухмылкой Данте. Этот парень не любит ничего, кроме как провоцировать дерьмо.

Когда я оказываюсь в