Книга Апокалипсис 1920 - Вика Вокс

я сам. И с этим ничего нельзя сделать.

Как ничего нельзя сделать с моим участием в очередной бессмысленной атакой на позиции бошей. Она скорее всего ничего не даст ни нам, ни штабу, ни стране. А уже через неделю будет обратно отбита немчурой, сведя полезность действия к нулю. За что мы воюем? Кого мы защищаем? А самый главный вопрос: Кто мы сами?

Всё это отступает в бою. Ты перестаёшь и вовсе думать о чём-то кроме происходящего, настолько вливаясь в процесс, насколько это только возможно.

Я летел первым, подгоняя коня, что есть силы. Пули летели над моей головой, ничуть не стараясь задеть мою черепушку. Что, на самом деле меня даже немного расстраивало, ибо слабо вооружённый штабной персонал даже не мог ранить меня или убить, чтобы я мог со спокойной душой хоть в каком-то состоянии покинуть эту идиотскую всеевропейскую авантюру.

От злости, я стрелял из винчестера в ответ. Каждая пуля находила свою цель. Перебив пятерых относительно вооружённых солдат из охраны, я направил коня прямо к палаткам, обнажая свою шашку. Немецкие офицеры в панике стали разбегаться, но, перемахнув через мешки с песком я быстро настиг их лезвием сабли. Рубя направо и налево, я даже не сразу заметил, внезапно возникшего перед лошадью немецкого солдатика с винтовкой. Он всадил пулю чётко в голову моего коня, от чего тот завалился вперёд, и я вылетел из седла.

Однако, мне удалось довольно ловко приземлиться, влетев прямо в обидчика моего главного боевого товарища. После небольшой борьбы, я забил его эфесом по виску. Встав, я обнаружил себя стоящим посреди множества трупов. Другие кавалеристы из моего подразделение стояли у укреплений штаба и с удивлением смотрели на то, как ловко я справился с задачей. Что ж, по крайней мере оправдываю своё прозвище "Могильщик", которое, впрочем было дано мне в честь довольно крупного орла, а не потому, из-за чего многие думали.

Я махнул товарищам рукой, давая знак того, что я сам разберусь в этой зоне и они могут скакать дальше, выполняя задачу. Впрочем, разбираться мне надо было не то, чтобы со многим. Оставалось только проверить внутренности палатки. И, войдя в первую, я тут же заметил немецкого юнца, который начал что-то быстро-быстро лепетать на немецком. И, судя по тому, что тут он был один, остальные в штабе выбежали в момент, когда я выскочил на их лагерь. И теперь, видимо, лежали порубленные там, снаружи.

Я подошёл к парнишке, который продолжал что-то восклицать с пола, и сел перед ним на корточки:

— Слушай, Ганс, Фриц или как там тебя. Ты не боись. Знаю, что ты меня не понимаешь, но вреда я тебе не причиню. Сегодня твой счастливый день. Может, даже награду дадут, за то, что Могильщика ранил. — я достал из-за пазухи недавно затрофейенный люгер и показал юнцу, — Вот, бош, заберёшь, как только я сделаю так…

С этими словами я выстрелил себе в ногу. Почему-то мне было совсем не больно, однако я всё равно рухнул на раненную конечность, истекая кровью. Затем, одним движением, я разрядил магазин люгера. И кинул "безопасный" пистолет парнишке. Тот схватил подарок и побежал прочь, продолжая что-то лепетать на своём.

Что ж, теперь я раненный орёл. И мёртвый койот.

-

Лучами был пронизан небосвод,

Божественно-холодными лучами,

Не зная тленья, он летел вперед,

Смотрел на звезды мертвыми очами.

Не раз в бездонность рушились миры,

Не раз труба архангела трубила,

Но не была добычей для игры

Его великолепная могила.

Печать четвёртая — Феликс — Горький сон

Впервые с момента допроса Матфея, я оказался в офисе "Особого отдела" ЧК. Здесь, всё было в точности, как я помнил. Вернее, как это помнил Йозеф. Ещё до того, как Мария разнесла это место в щепки на наших глазах. В общем, могу сказать, что наши воспоминания об этом месте были схожи. Однако не ради ностальгии мы были здесь, а дела для. Но какого точно, я всё ещё не знал:

— И так, Мартин, зачем мы здесь? Почему бы нам просто не вытащить Йозефа из этой жутковатой симуляции его воспоминаний. Разве мы видели недостаточно? — спросил я у тилацина.

— Нет, кое-что ещё ты должен увидеть своими глазами.

— Зачем?

— Мне хочется, чтобы ты знал о своём друге всё. И подумал над тем дружить ли с ним дальше или ваши дороги должны разойтись.

— Что такого после того, что я видел, ты мог бы показать мне, чтобы я разочаровался? Я всегда знал, что Йозеф был далеко не лучшим человеком с очень странными понятиями о справедливости. Кроме того, зачем тебе вообще что-то такое мне показывать? Не лучше ли таким вещам оставаться в тайне?

Мартин зловеще улыбнулся:

— Сказать честно? Я планирую сделать так, чтобы ты переоценил дружбу с ним. И выбрал меня в качестве своего товарища. Просто потому, что мне хочется наставлять тебя и далее на более праведный путь. Я чувствую себя твоим родителем, который просит тебя не гулять на улице с плохой компанией. Но позже об этом! Вперёд, в шкаф!

Он с силой схватил меня за шкирку, открыл ближайший шкаф и вместе со мной залетел внутрь, закрыв дверцы. В офисе, за своим рабочим столом, материализовался мой друг койот. А рядом с ним, сидящий на соседнем столе Юмала. Куратор сказал Йозефу:

— Я могу дать тебе информацию касательно господина Морозова.

— Меня уже давно не интересует глупая месть. — безжизненно сказал мой друг.

— Правда? А мне казалось, твоя обида довольно глубока…

— Это так. Но даже она уже исчерпана. У меня нет никаких поводов для ненависти.

— А если я тебе скажу, что есть?

— Ну давай, удиви меня! Что такого я могу не знать, про этого ублюдка, чтобы пытаться гоняться за ним в ущерб основной работе?

— Знаешь ли, что именно его дружки убили Семёна?

— Откуда ты…

— У меня есть свои информаторы в его преступной организации. И я знаю, что они открыли охоту на агентов ЧК, которые совали свои носы не в те дыры. И, что тебя должно взбесить ещё больше, теперь они нацелились на одного неосторожного лиса. Ну ты знаешь, Феликса, он столь пылает желанием поступить по морали…

— Хочешь сказать, Морозов угрожает моему напарнику?

— Именно. И эта угроза не иллюзорна. Если не хочешь потерять и этого друга, советую тебе начать действовать. Времени у тебя не так много.

— И ты, разумеется, можешь мне рассказать, что именно надо делать?

— Именно. Я