Книга Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко

– Я пришёл не из-за бумаг, – сказал подполковник. – Через час будет машина с сопровождающим, поедешь в ателье. В министерство съездим завтра, сегодня там нет министра.

– Я хотел взять жену. Там шьют на женщин? Послушайте, подполковник! Не нужно так на меня смотреть: не собираемся мы делать ноги! Можете к одному сопровождающему добавить грузовик солдат и сами составить нам компанию!

– Он всегда такой нервный? – спросил Старостин у Лиды.

– Алексей очень спокойный, – ответила она, – а здесь больше волнуется из-за меня. И вы тоже хороши, Михаил Гаврилович. Если ему доверился сам Сталин, то вам и подавно нечего проявлять недоверие на каждом шагу. Вот вы на его месте сейчас сбежали бы?

– Мне и на своём неплохо, – сказал он. – Во всяком случае, так было до вашего появления. Я не верю в то, что вы сейчас сбежите, но должен учитывать и такое. Это гимнастёрок у меня много, а шкура одна. Ладно, поедете вдвоём, но я дам в сопровождение ещё одного человека.

Оба приставленных офицера ГБ молчали всю дорогу, лишь в самом ателье подтвердили заказ Алексея. Его быстро измерили и сказали, что через день всё будет готово. С Лидой провозились дольше. Её заказ на женскую офицерскую форму вопросов не вызвал, а вот требование пошить брючный костюм удивило мастера, который их обслуживал. Жене пришлось минут десять объяснять, что и как должно быть пошито. На обратном пути заехали в несколько магазинов купить краски и всё остальное, что нужно для рисования.

– Надо заехать за водкой и можно возвращаться, – сказал Алексей шофёру.

– Если она нужна для звёздочек, то никуда заезжать не нужно, – вмешался один из офицеров. – Вам всё выдадут из запасов кухни.

– Что это? – удивлённо спросил майор на вахте, когда ему предъявили к проверке несколько сумок со всякой всячиной для рисования, холсты в подрамниках и мольберт.

– Я художник, – сказала ему Лида. – А это мне нужно для работы. Думаю написать портрет Хозяина.

После этого заявления офицеры бегло осмотрели содержимое сумок и погрузили обратно в салон, обращаясь к Лиде подчёркнуто уважительно.

– Зря раньше времени раскатала губу, – сказал жене Алексей, затаскивая покупки наверх. – Сталин не любит позировать даже фотографам. Жаль, что не подумали сделать фотографию того портрета.

– Это ты не подумал, – довольно сказала она, – а я подумала и сделала и заодно взяла с собой несколько семейных фотографий. Я отнеслась серьёзнее к словам Валентина и оказалась права. Мне кажется, что его догадка о вмешательстве бога – это совсем не ерунда, как ты думаешь. Всё, о чём он говорил, произошло на самом деле. Может быть, это не тот бог, которому молятся в церкви, но явно какое-то высшее существо, если для него не писаны законы природы.

– Если не тот, тогда пусть будет бог, – согласился муж. – Для нас с тобой нет никакой разницы, естественная у него сущность или сверхъестественная. Дай мне фотографию портрета матери. Покажу Сталину, возможно, он разрешит тебе сделать наброски. Рисовать в любом случае придётся по ним и по памяти.

– Можно подумать, что мама позировала мне три месяца! – ответила Лида. – Главное – понять человека. Возьми фотографию, но никому не отдавай, она у меня одна. Открой, стучат.

Стучал Рыбин.

– Алексей, возьми список вопросов, – сказал он, зайдя в комнату. – Мне приказано передать, что к Хозяину скоро приедут гости. Это несколько высших руководителей, которые будут здесь обедать. Такие визиты не редкость, редкость – гости вроде вас. Хозяин не хочет, чтобы вас сейчас видели, поэтому сегодня лучше не выходить из комнат. Если они не уедут, ужин вам принесёт кто-нибудь из нас. Свои ответы отдашь завтра. Нужно что-нибудь ещё?

– Нет, Лёша, спасибо, – ответила Лида. – Если не дадите умереть голодной смертью, то мы отсюда не выйдем.

– И постарайтесь не выходить на веранду и открывать окна так, чтобы было незаметно со двора. Эти люди хорошо знают, что комнаты второго этажа не используются, не стоит вам обращать на себя внимание.

– Хорошо, что здесь есть санузел, – пошутила Лида, когда вышел телохранитель. – Можем отсидеться, не испытывая неудобств.

– В охране наверняка есть люди, которые обо всём докладывают наверх, – сказал Алексей. – О нас знают в министерстве, поэтому узнает и Берия. И не один он такой умный, у других тоже должны быть информаторы. И включение меня в штат министерства и охраны Сталина уже ничего не изменит. У того же Берии возникнет вопрос, с чего такая честь какому-то майору, которого Хозяин поселил в лучших комнатах дачи, да не одного, а вместе с женой. И он легко сможет узнать в министерстве, по чьему указанию у них появился ещё один майор. И как после этого жить в нашей квартире, особенно тебе? Боюсь, что, пока Сталин с ними не разберётся, мы здесь застрянем. Или он переведёт нас в помещение охраны, хотя, судя по её численности, там нет свободных помещений.

– А он точно будет с ними разбираться? – спросила жена. – С Берией, наверное, разберётся, а вот с остальными?

– Когда имеешь дело с Иосифом Виссарионовичем, предсказывать его действия – неблагодарное занятие. Лишь бы не попытался их стравить. Раньше он часто так поступал, и это всегда срабатывало, а сейчас может не сработать. Они слишком сильно его боятся и хорошо изучили. С большинством нужно расправляться сразу, и всё делать быстро, не используя аппарат МГБ, только своих людей. А много их у него? И сделать нужно так, чтобы не связали со Сталиным. Народ переживёт такой