Книга Не твой наследник - Эмилия Грант

любить. Просто давай ты лучше будешь моим лучшим другом-геем, а не мужем?

— Знаешь, это лучшее, что я слышал от женщины, — обнимаю ее к себе так крепко, как только позволяет ее необъятный живот.

Саша шмыгает мне в плечо, и в любой другой момент я бы пошутил насчет ее беременной плаксивости, но сейчас у самого к горлу подкатывает ком.

— Наворотили мы с тобой… — шепчу, поглаживая ее макушку.

— Ян, — Саша отстраняется и заглядывает мне в глаза. — У меня к тебе последняя просьба.

— В смысле «последняя»? А дальше что?

— Ну, в качестве жены. Займись документами на развод. Я сейчас всего этого не потяну. Сейчас меня в самолет все равно не пустят, а после родов сразу поеду к маме.

— А Марк? Ему ты ничего не собираешься говорить?

— Не знаю, — Саша трет виски. — Хватит пока того, что меня твоя мать возненавидела. Еще и Марк… Он ведь не простит меня, да?

— Да ну, он, конечно, злопамятная зануда, но не до такой же степени!

— Не говори так про него!

— Ты что, влюбилась, что ли? — недоверчиво вглядываюсь в ее порозовевшие щеки.

— У него сейчас своих проблем выше крыши, — вздыхает Саша. — Куда ему я… Еще недели две, так что есть время подумать.

— Уверена? Если хочешь, я с ним поговорю…

— Я хочу, чтобы ты поговорил с Юрой. Ты ведь его любишь?

— Откуда ты?..

— А зачем еще смотреть матчи человеку, который ненавидит футбол? — улыбается моя догадливая женушка. — Давай, поезжай, — морщится и потирает поясницу. — Мое вам благословение.

Я не верю своим ушам. Полчаса назад я подумывал о мыле и веревке, а теперь у меня за спиной будто крылья выросли. Неужели вот так просто разрубился весь этот гордиев узел?!

— Правда? — по-детски переспрашиваю я.

— Давай уже, у тебя же ноги чешутся. Скажи ему, что бросил свою кикимору, и теперь вас никто не разлучит.

— Я это… — кричу ей уже из коридора. — Я, может, ночевать не приду! Но завтра принесу тебе вот такущее шоколадное мороженое!

— Еще бы ты не принес, иначе тебя никто в дом не пустит! — доносится до меня из кухни и я, застегнув пуховик, мчу на улицу.

Февральская метель бьет в лицо, ветер сбивает с ног. Нет, я точно в каком-то кино! Представить только: сейчас я приеду к Юре, встану под окнами и, наплевав на всех, крикну, как сильно его люблю! Мой собственный хэппи-энд, с ума сойти!

Сажусь в машину, выезжаю с парковки и, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю, включаю радио. Но вместо романтичной музыки, которая бы соответствовала моему настроению, попадаю на прогноз погоды.

— …На Прибалтику с юга надвигается мощный циклон, в Калининграде и области ожидается рекордно низкая температура. Порывы метра до двадцати метров в секунду, возможен град, метель, гололедица. МЧС рекомендует местным жителям воздержаться от поездок за рулем и по возможности остаться дома, занятия в школах будут отменены до понедельника…

Н-да, не повезло Марку. Из всех мест, куда можно было уехать, он выбрал именно Калининградскую область. А мог бы сейчас праздновать развод где-нибудь в Коста-Рике… Хотя… Чего ему там праздновать? Остался без отелей, над которыми трясся всю сознательную жизнь, бывшая жена — в психушке. У него никого не осталось.

Совесть поднимается изнутри горячей волной. Щемит в груди, сдавливает глотку и, наконец, добирается до головы. Твою мать… У Марка никого не осталось в том числе из-за меня. У него вот-вот родится сын, а он об этом даже не подозревает. Корит себя за то, что переспал с моей невестой, хотя из нас двоих виноват только я — и виноват по самые уши. И вот как я теперь должен радоваться примирению с Юрой? В конце-то концов, я что, последняя скотина? Придется отложить хэппи-энд.

19

Марк

Внутренний телефон отеля дребезжит до того противно, что охота швырнуть его об стену. Но вместо этого приходится ответить — без веского повода трезвонить бы не стали.

— Марк Робертович, там вас спрашивают, — сообщает мне в трубку девушка с ресепшн.

— Я же просил не беспокоить, — раздраженно тру переносицу. И без того почти не спал эти дни, от цифр и букв в документах уже глаза режет. Сводки, акты взаиморасчетов, еще и чертова бухгалтерша ушла на больничный… Теперь еще идти и выслушивать претензии недовольного клиента? Вино подали не той температуры? — Разбирайтесь сами, а?

— Это ваш брат. Говорит, очень срочно, а по мобильному вы не отвечаете…

— Скажите ему, в каком я номере, пусть идет, — кладу трубку и вытаскиваю смартфон из ящика стола. Отключил звук, чтобы не отвлекаться на ерунду. Семь неотвеченных от мамы, пять от Яна… Дежавю. Неужели опять что-то случилось с Сашей?

Стук в дверь заставляет подняться и подойти. С каких это пор Ян начал стучаться? Ах, да, я же заперся…

— Что-то стряслось? — открываю, и вид Яна лишь подтверждает мои подозрения: он весь мокрый от снега, растрепанный и какой-то подозрительно возбужденный.

— Нам надо поговорить! — запыхавшись, выдает он и вваливается в комнату.

— Саша? Она в порядке?

— Да… Ну, то есть не совсем… В общем, успокойся и присядь, — он снимает промокшую куртку, стряхивает с волос остатки снега и нервно сцепляет руки с замком.

— Ян, в чем дело?

— Нет, ты сядь сначала.

Пожав плечами, опускаюсь в кресло.

— Короче, мы с Сашей разводимся, — Ян делает несколько шагов по комнате и замирает. — Вот.

— Что?! — мне показалось, или он действительно сказал «разводимся»? — Ты… Ты совсем?! Прямо перед родами?

— Да, но это не главное, — Ян заметно нервничает, и это окончательно выбивает меня из колеи. Не помню, когда я его таким видел. — В смысле, это важно и… Но это обоюдное решение и все такое. Она не против. И у нас веская причина.

Вопросительно смотрю на него и жду, когда он уже выложит всю информацию. И тут Ян набирает побольше воздуха, расправляет плечи и произносит такое, от чего я буквально роняю челюсть:

— Я — гей.

Мгновение мне кажется, что у меня звенит в ушах. Что-что он сейчас сказал? Апогей? Развей? Ей-ей? Типа «ей-богу»… Нет. Я не мог ошибиться. Это было именно «гей». Ян — гей? Плохая шутка.

— Ну, что скажешь? — теперь уже он смотрит на меня вопросительно.

— А что я должен сказать? Смеяться надо после буквы «ж» в