Книга Стрелы Сехмет - Михаил Ежов

class="p1">Вздохнув, Марина продолжила подъём. Я догнал её, и дальше мы пошли вместе.

Через некоторое время мы сняли тёплую одежду и оставили её на ступенях.

— Я сброшу килограмм десять! — пропыхтела Марина.

— Ну, для тебя это будет смертельно, — попытался я пошутить, но девушка даже не подумала улыбнуться.

Приходилось делать время от времени передышки, но через час лёгкие всё равно буквально горели огнём. Как и ноги.

На очередном «привале» я ради интереса попробовал выйти в Сеть, и это получилось. Заодно убедился в том, что мы могли беспрепятственно покинуть Шамбалу. Значит, ограничения касались только перемещений внутри древнего города.

Марина что-то изучала на своём ручном терминале, хмурилась и хмыкала. На мой вопросительный взгляд ответила:

— Не могу определить, где мы. Навигатор не работает.

— Ничего удивительного. Это же Шамбала. Мы на куске парящей над пропастью скалы.

— Всё равно похоже на Землю.

— Думаю, это она и есть.

— Со спутников это место давно обнаружили бы.

— Не обязательно. Уверен, тут неплохая защита от всех сканеров.

— Да, наверное, — согласилась Марина. — Я, вообще-то, думала, что Шамбала расположена в стерк-измерении.

— Получается, нет.

На самом деле, я не был уверен, что это именно та Земля, где мы находились недавно. Но говорить об этом Марине не стал. Ей и так хватало впечатлений. Да и что толку от предположений?

Вскоре мы продолжили восхождение. Силы наши были почти на исходе, я ждал, когда откроется второе дыхание, но оно не торопилось на помощь. Минуты тянулись, как часы, пот катился с нас ручьями.

— Да, теперь понятно, что это испытание для тех, кто действительно твёрд в решении попасть на вершину! — едва дыша, проговорил я.

Марина ничего не ответила. Только вытерла рукавом лицо и стиснула зубы.

Отдыхать приходилось всё чаще, и в конце концов мы буквально упали на ступени и полчаса лежали, стараясь отдышаться и прийти в себя. Было такое чувство, будто в ноги залили свинец. Разговаривать не было ни сил, ни желания.

Когда мы, наконец, поднялись, чтобы продолжить путь, то заметили чуть выше по лестнице человека в зелёной тоге и плоской шапочке. На вид ему было лет шестьдесят, длинные усы и борода были абсолютно седыми. В руке он держал хрустальный многогранник, внутри которого пульсировал алый огонёк. Очевидно, это был один из архонтов. Он сделал нам знак приблизиться. Мы поднялись по ступенькам, не сводя с хранителя Шамбалы глаз. Когда до него оставалось метра два, он сделал какой-то жест над шаром, и реальность на мгновение исказилась: абрисы предметов вспыхнули, как после радиоактивного облучения, а по воздуху прокатилась волна, преломляя свет и смещая всё вокруг.

Мы оказались в большой светлой комнате, одна из стен которой была сделана из стекла. Из мебели — только циновки и низкий деревянный столик, к которому направился архонт. Обернувшись, он жестом пригласил нас присоединиться к нему. Марина смотрела на меня вопросительно, её зрачки были расширены. Я кивнул и пожал ей плечо, чтобы дать понять, что всё в порядке.

Мы втроём сели за стол, и в комнату тут же влетел окутанный голубым свечением робот, из которого торчали не меньше дюжины манипуляторов. Видеть его здесь, мягко говоря, было странно, но, судя по всему, прогресс нигде не стоит на месте. Даже в Шамбале. Впрочем, поправил я себя тут же, здесь он как раз шёл полным ходом, намного опережая тот, к которому мы привыкли. Более того, архонты, должно быть, и управляли им, побрасывая нам время от времени научные «открытия».

Пахло сандаловым маслом, хотя нигде не было ни лампад, ни ароматических палочек, ни, тем более, освежителей.

Я заметил, что старик внимательно смотрел на нас с Мариной, переводя взгляд с одного на другого. На его лице появилась едва различимая улыбка.

— Меня зовут Намган-Тобгял, — произнёс он на каком-то незнакомом языке, но при этом мы его поняли. — Я — тридцать первый и самый старший архонт Шамбалы, — старик выдержал двухсекундную паузу. — Добро пожаловать!

Глава 30

Когда наш отряд попал на передовую, мне казалось, что ад и наш мир стали едины. Война была в самом разгаре: османы отступали, но крайне неохотно, зубами вгрызаясь в каждый клочок земли. Кругом была выжженная на два метра вглубь земля, от деревьев остался только пепел, да и тот давно унёс ветер. Повсюду виднелись руины, воронки и вмятые в чернозём танки, воткнувшиеся в землю коптеры и глайдеры.

Я взирал на эту картину с почти священным ужасом. Мне казалось, что все мы, попавшие сюда, обречены — нас привезли на заклание Молоху. Но оказалось, что всё не так. На самом деле, нам приходилось воевать не так уж много — основную работу делали всевозможные машины разрушения. Пехоте же оставалось только дожидаться, когда потребуется более тонкое, так сказать, хирургическое вмешательство. Нас бросали на операции по освобождению и захвату заложников, на разведку — словом, туда, где колонные техники были бы лишними. И это были опасные задания. Через два месяца в нашем отряде осталось двадцать три человека из тех, кто прибыл на фронт. Новичкам тоже не слишком везло. Я жил в постоянном ожидании конца: казалось, вот-вот настанет моя очередь отправиться в Преисподнюю.

Но совершенно неожиданно наступило затишье: стороны вступили в переговоры, и нас расквартировали под Софией. Это был небольшой городок, в котором преобладали двухэтажные домики из пеноблоков и термопластика, окружённые деревьями. Стоило выйти за автобан, и взору открывались поля с раскиданными по бороздам красными и жёлтыми комбайнами.

В первые же два дня я познакомился с Божаной. Он была болгаркой, а значит, врагом. Я — оккупантом. Но нам это не помешало увидеть друг друга такими, какими мы были: обычными людьми, оказавшимися в круговороте войны.

На территории Болгарии и Армении союзные войска вели себя как освободители. Считалось, что Турция вынудила эти страны присоединиться к Османскому Конгломерату. Возможно, когда-то так и было, но с тех пор прошло столько времени, что древняя вражда и ненависть между этими государствами исчезла без следа. Тем не менее, мы сидели под Софией тихо и мирно, делая вид, что мы и болгары — друзья и братья по крови, а вся эта пальба — результат временного недопонимания.

К сожалению, наше с Божаной счастье было кратким: переговоры оказались недолгими, и не прошло двух недель, как наши части в срочном порядке перебросили в ближайший городок под