Книга Странный тартарин - Анатолий Н. Патман

грех обижать уважаемых людей.

Конечно, лэр Сатуриан пригласил нас и к себе, где мы немного попили вина и обсудили разные новости. Хотя, мне хотелось поговорить и с лэром Ферраном о Низане, но его в управе как бы и не оказалось. И на самом деле, мне его аура не попалась. А глава управы просто сообщил, что всё принял к сведению и этим ограничился. Зато с Фатимой и её отцом мы всё решили довольно быстро. Я и не упирался, и не торговался, что мне предложили, с тем и спокойно согласился. Вроде, торговец остался сильно довольным.

Честно говоря, после узнанного мне было всё равно. Чего мне особо так уж стараться поправить дела в как бы и моих, но ведь не особо уж и моих, владениях? Чуть позже тартарские власти могут и узнать об истинном моём положении и просто отнять их. Точно отнимут! И лишние тысячи золотых, полученные от отца Фатимы, тоже так уж особо мои богатства не увеличивали. Нет, я спокойно сделал его наследственным дворянином графства Шупаш и уступил четыре имения, кстати, по восемь тысяч за каждое. И пятое имение досталось уже самой Фатиме, тоже получившей шупашское дворянство. Сильно обрадованная девушка постаралась показать мне своё расположение, но я тут же осторожно намекнул её отцу, конечно, наедине, что уж не знаю, что делать даже с имевшимися жёнами. Всё же, мол, сильно хлопотно простому человеческому парню с такими роскошными и, главное, и опасными красавицами. И тот, похоже, всё прекрасно понял.

Дела делами, но и семейные неприятности сильно не отпускали меня. Жаль, но у меня сердце кровью обливалось при мыслях о своих, пусть ещё и не родившихся, детях. И я пока не знал, что мне делать далее.

С Ясниной было всё понятно. Но её предательство сильно возбудило мои подозрения и в отношении эльфиек. Поэтому мне просто захотелось бросить все дела в Тартаре и отправиться в свой Призрачный замок, и даже без жён. А там я бы встретил сувар и далее все дела вёл бы только с ними. И уже и бывших орхейцев-эльфов мне не хотелось пускать в Призрачные земли. Спокойно прожили полсотни лет среди других эльфов, так и далее проживут. Мне от них и с ними только лишние хлопоты. А уж после увиденного мне и вампиры-кровопийцы тоже не нужны! Пусть крутятся, как хотят, в своих родных горах и ущельях!

Конечно, завершив дела в управе и распрощавшись со своими новыми дворянами, я тут же отправился в меняльную контору к гномам, где забрал хранившиеся до сих пор шаманские вещички и сдал половину денежных грамот, полученных от торговца Омара Бибериса. Двадцать тысяч золотых слишком много, чтобы таскать их с собой. Это всё же два десятка пудов! Потом получу как-нибудь в Тетюше или Буяне и переправлю в Призрачный замок. А половину грамот я уже отдам лэри Эминэлле на расходы.

Мне, честное слово, не хотелось возвращаться домой, но пришлось. Зубрить учебники и читать сказки на ночь я, конечно, не стал. Мои жёны занимались своими делами и на мой приход особого внимания не обратили. Сначала я отвёл душу с тархами и вернами, а потом надолго уединился с воспитанниками в мастерской старого дома и плотно позанимался с ними с магией. Кроме малышей, у остальных она была уже разбужена. Давно я им внимания не уделял. Вроде, неплохо позанимались. И позже, чтобы слегка расслабиться, я взял в руки домру и спел воспитанникам новую песню, как мне припомнилось, называвшийся «Плот»:

— На маленьком плоту сквозь бури, дождь и грозы,

Взяв только сны и грёзы, и детскую мечту,

Я тихо уплыву, лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить мир, в котором я живу.

Ну и пусть будет нелёгким мой путь,

Тянут ко дну боль и грусть — прежних ошибок грусть.

Но мой плот, свитый из песен и слов

Всем моим бедам назло вовсе не так уж плох.

Конечно, что-то грустновато получилось. Но у меня и на самом деле жизнь пока только грустной и выдалась. Конечно, мои воспитанники ничего такого в моём поведении не заметили.

Песня всем воспитанникам понравилась. Девушки, конечно, были сильно впечатлены и сражены. Хотя, некоторые из них к моим таким выступлениям привыкли ещё ранее, но тоже прониклись. Но тут я сразу же прервал их восторженные словоизлияния и отправил в особняк. Пусть не мешают и учатся. У меня и своих дел хватало.

Во-первых, я осторожно убрал с части комнат подвала старого дома, которые являлись не такими уж приметными, все допуски, даже моих жён. Они в последнее время не особо тут бывали, так пусть и вообще забудут об их существовании. Мне это уже было понятно и вполне доступно: просто требовалось тщательно убрать все следы пролитой крови и аккуратно изменить направления магических потоков, конечно, подаваемых на разные артефакты и амулеты, которые производили опознавание. Они в основном являлись слабыми, поэтому эта работа для меня особого труда не составила. А без магии на них и доступа не будет!

Само собой, многие ценные и важные вещи поменяли своё место хранения. А уж всё то, про которое не знали и мои красавицы, тоже было перепрятано в другие места, и сильно незаметные и никому недоступные. Мало того, я перетаскал немало ценностей и из подвала особняка и спрятал их в труднодоступных местах. И уже под конец был аккуратно подчищен и сам подземный проход между подвалами. Теперь по нему можно было проходить только с отдельными артефактами допуска, выдаваемыми мною. Кстати, как в замке и Северной и Новой крепостях Чулкара. Я успел сделать их десяток штук, но ещё требовалось пролить на них немного крови их владельца. Помимо артефактов, у меня получилось изготовить и пару десятков амулетов попроще. На них тоже требовалось пролить кровь, и уже поменьше. Хотя, в подвал моим жёнам вполне можно было спуститься и из старого дома. Ещё доступ остался для Лилианы и Тустиера, и всё. Вот делать хоть какие-то изменения в наземном проходе я пока не собирался.

Похоже, сам не заметил, как сильно заработался. Когда я вернулся в свои покои в особняке, мои жёны уже сладко спали. Ну, ничего страшного: такое после нашего возвращения изредка, но бывало, особенно когда я делал какие-нибудь тайные или интересные магические вещички. Хотя, Аэлита и Эминэлла находились в моих покоях, а вот Яснина, похоже, опять легла спать в своей комнате. Ну, пусть спит. Мне же