Книга Пустотный Рейдер - владас

разной мелочёвкой, мы остановились.

— Итак, вроде всё купили. Куда дальше?

Лиза посмотрела на экран небольшого планшета, взятого в комнате перед выходом, и ответила:

— Тут выше по улице есть площадь искусства. Может сходим?

— Это твой день, мелкая, так что пошли.

— Я не мелкая! ‒ фальшиво-обиженно воскликнула девочка.

— Мелкая-мелкая, ‒ покивал я.

— Нет! Я ещё вырасту. Во всех местах.

Последнее она сказала уже себе под нос, а я предпочёл не услышать. Так, взаимно переругиваясь и подкалывая друг друга, мы дошли до площади искусства.

На пятаке места метров тридцать на тридцать расположились десятка три художников и музыкантов, и сновали ещё столько же туристов. А по краю площади призывно распахнули свои двери различные музыкальные и художественные магазины. Ну и пекарня с кондитерской стояли. Тоже весьма значимые искусства. А на голодный желудок весьма и весьма привлекательные.

Так что, заскочив в пекарню и купив по паре булочек, мы пошли смотреть различные картины. Где-то мы задерживались подольше, где-то проходили не глядя, но общее впечатление осталось хорошим. Особенно оно подкрепилось звучащей над площадью приятной мелодией. Под конец Лиза затянула меня в музыкальный магазин и показала на красивую акустическую гитару.

— Можно? ‒ состроила она щенячьи глазки.

— А ты сможешь на ней играть? ‒ с сомнением посмотрел я на девочку. ‒ Всё же занятие довольно муторное, да и пальцы по-первости дико болят.

Вместо ответа Лиза протянула мне левую руку и показала пальцы, которые были покрыты застаревшими мозолями.

— С семи лет играю, ‒ с гордостью сказала она.

— Ну тогда никаких вопросов, ‒ кивнул я ей и обратился к продавцу, ‒ Мы бы хотели приобрести вот эту гитару. Сколько это будет стоить?

Назвав цену в смешные триста кредитов, брутальный мужик скрылся на складе и вернулся с коробкой. Профессионально щёлкая что-то на кассовом аппарате, он спросил:

— Вам, кроме гитары, ещё что-нибудь нужно? Чехол там, или дополнительные струны? Может, медиатор?

— Давайте чехол, ‒ чуть подумав, сказала девочка и пояснила, ‒ Так по городу будет удобнее нести.

— Ну тогда, если вы не против, я картонную коробку себе оставлю, вам она ни к чему, ‒ кивнул продавец и, выложив гитару и захватив коробку, вновь скрылся за дверью на склад.

Вернулся он буквально через минуту, принеся с собой серый чехол, и начал стучать по клавиатуре кассы. Вбив все позиции, мужчина удовлетворённо кивнул, положил гитару в чехол и попросил расплатиться. Когда с этим было покончено, мы пожелали ему хорошего дня и вышли из магазина.

Больше идей, куда сходить, не было, поэтому мы решили пешком двигаться в сторону космопорта. Глядишь, чего интересного по пути найдём.

Когда именно я понял, что что-то не так, не знаю. Просто в какой-то момент словно бы кусочком льда по хребту провели, и я оглянулся. Хм… Ничего.

Тут я заметил его. Парень лет двадцати, который с интересом и холодной улыбкой рассматривал меня. Заметив, что я на него смотрю, он ещё шире улыбнулся, помахал мне и, развернувшись, скрылся в потоке людей.

А я лихорадочно соображал, что происходит. То, что ничего хорошего, это понятно сразу. А вот что конкретно?.. Впрочем, надо сначала вернуться на корабль, а потом разбираться.

— Лиза, слушай меня, ‒ наклонился я к девочке. ‒ За нами следят. Не знаю кто, но нам они не друзья. Сейчас быстро идём на стоянку и едем в порт. Ради Тьмы, без паники.

Девочка молодец, не стала разводить паники, а посмотрела на меня, улыбнулась и слегка кивнула, подтверждая, что поняла мои слова.

— Папа! ‒ звонко вскрикнула она. ‒ Давай наперегонки до машины?

— Конечно, милая, ‒ рассмеялся я, в глубине души поражаясь изобретательности Лизы.

И мы побежали. Не далеко, но побежали. Буквально за угол. А там нас уже ждали четверо, кто без лишней суеты повалили нас на землю и сковали, и один с ордером, который успокаивал прохожих.

Без лишних разговоров нас с Лизой посадили в кузов грузовика СБ и закрыли.

— Говоришь, культисты-сатанисты? ‒ усмехнулся я, глядя на растерянную и напуганную девочку. ‒ Мне кажется, они опоздали на собрание, и нас повязали просто, чтобы не отставать от графика пиз… кхм, неприятностей.

— Да матерись ты уже при мне, ‒ наконец слабо улыбнулась Лиза. ‒ Не такая я маленькая. В трущобах взрослеют рано.

— Ну нет, ‒ помотал я головой. ‒ Пока хотя бы четырнадцать не исполнится, я тебя маленькой считать буду.

— Ну и ладно, не долго ждать. Как думаешь, кто это и зачем им мы?

— Нууу… Не знаю. Машина СБшная, но ничего не мешает им сделать её хоть грузовой, хоть инкассаторской.

— Всё верно, ‒ вмешался в разговор тот самый мужчина с ордером, выйдя к нам из кабины.

Мы с девочкой внимательно посмотрели на него. Метр семьдесят, гладко выбрит, русые волосы, карие глаза, одет в униформу СБ.

Между тем он продолжил:

— Но в данном случае машина и правда принадлежит службе безопасности. Как и все, кого вы видели.

— А вы у нас?.. ‒ прищурился я.

— Ох, где мои манеры? ‒ фальшиво раскаялся мужчина. ‒ Меня зовут Джон Смитт, я лейтенант запаса, временно привлечённый для оперативной работы. С вами, Гард, я заочно знаком, а вы, леди?..

Лиза не спешила отвечать, и Смитт картинно вздохнул и достал из кабины планшет. Наведя его на лицо девочки, он замер на пару мгновений, а потом расхохотался.

— Какое везение, надо же! Отец и дочь! Что ж, это упрощает дело, ‒ покивал он. ‒ Но отложим разговоры до приезда в цитадель. Надо передать боссу такую замечательную новость…

С этими словами он вышел, а мне захотелось разбить свою тупую голову. Идиот! Кретин! Долбоящер! Связь с кораблём ведь никуда не делась!

Быстро открыв чатик с Викой, я написал:

Я: "Викуся, милая, выручай! Ко мне пиздец незаметно подкрался! Сейчас нас с Лизой везут в цитадель СБ, и подозреваю, не на чай с плюшками!

В: "Поняла. Скоро будем."

Я закрыл чат, улыбнулся и подмигнул Лизе.

В этот момент машина резко затормозила, её тряхнуло, и снаружи раздался грохот и забористый мат.

— Что случилось? ‒ состроил я самое озабоченное (в хорошем смысле) лицо проходящему Джону.

— Да олень один на светофор не посмотрел, весь капот смял, двигатель сместил. Ждём вот теперь другую машину. Минут пятнадцать потеряли, ‒ с досадой бросил он