Книга Ледовое побоище 1242 г. - Ю. К. Бегунов

хроника». Все сведения об этом крупнейшем поражении немецких агрессоров в XIII в. у других, более поздних западных хронистов прямо или косвенно восходят к рассказу «Рифмованной хроники». Герман фон Вартберге (XIV в.), компилятор «Хроники Тевтонского ордена» (XV в.) и автор «Истории Ливонии» Иоган Реннер (XVI в.) пользовались непосредственно текстом «Рифмованной хроники», в то время как Бальтазар Руссов свои сведения об отражении натиска немецких крестоносцев Александром Невским черпает из «Хроники Тевтонского ордена».

Старшая ливонская «Рифмованная хроника» содержит 12.017 стихов. Она сохранилась в двух пергаменных рукописях: рижской, которая относится к середине XIV в, и гейдельбергской, выполненной в XV в. В рижской рукописи отсутствуют (вырваны) стихи 2561–3840, гейдельбергская же пропусков не имеет[184].

Обе рукописи содержат материал о Ледовом побоище и о предшествовавших ему событиях в стихах 2065–2294. Разночтений, влияющих на смысл рассказываемого, в этих двух рукописях нет, существующие же расхождения касаются лишь орфографии.

«Рифмованная хроника» издавалась отрывками и полностью несколько раз[185].

Укажем здесь на несколько изданий, заслуживающих внимания. В 1817 г. Л. Бергман осуществил первое полное издание рижской рукописи[186]. Гейдельбергский список хроники был опубликован в 1844 г. Францем Пфейффером[187]. На этих двух публикациях основывается текст «Рифмованной хроники», напечатанный в I томе «Собрания ливонских хроник»; это издание хроники снабжено ее пересказом на современном немецком языке[188]. Лучшим изданием является до сих пор издание Лео Мейера[189]. Достоинство этой публикации состоит в том, что издатель имел возможность пользоваться при своей работе обеими рукописями в оригинале, чего не мог сделать ни один из его предшественников. Издание снабжено хорошим аппаратом: перечнем разночтений, примечаниями, указателем личных имен и словарем.

Исследование «Рифмованной хроники» как источника породило обширную литературу в середине XIX в., которая исчерпывающе приведена в библиографии по истории Ливонии Э. Винкельмана[190]. Позже «Рифмованная хроника» стала предметом монографического исследования трех диссертаций[191]. В русской исторической литературе хроника подвергнута разностороннему источниковедческому разбору Я. Зутисом[192]. Характеристику «Рифмованной хроники» мы находим также в источниковедческой главе труда В.Т. Пашуто, посвященного становлению Литовского государства, и в его статье о значении этой хроники для изучения русской истории[193].

Ливонская «Рифмованная хроника» принадлежит к литературному жанру, чрезвычайно широко распространенному в странах Западной Европы в XII–XIV вв. Развитие этого жанра, кроме того, особенно поощрялось в среде духовных рыцарских орденов, в частности и в Тевтонском ордене[194]. Руководство католической церкви и ордена нуждалось в особом виде литературы для идеологического воздействия на орденскую братию, сосредоточенную в общежитиях отдельных замков. Если в монастырях для этого служили написанные на латинском языке книги Священного писания, жития святых и духовные трактаты, то для большинства орденских рыцарей, не владевших в достаточной мере латынью и вообще грамотой, вся эта литература была мало пригодна. Кроме того, для рыцарей требовались еще произведения, содержание которых должно было возбуждать и поддерживать среди них жажду славы и готовность проявить силу и храбрость во время военных действий. Поэтому в среде Тевтонского ордена большое распространение получили, кроме рифмованных пересказов на немецком языке библейских книг и легенд о деве Марии — покровительнице ордена, также и рифмованные изложения истории самого ордена, его походов и завоеваний, т. е. собственно рифмованные хроники. Все эти прикладные стихотворные произведения в обязательном порядке читались вслух во время совместных трапез и собраний рыцарей и имели своей целью воспитание из них фанатичных распространителей христианства огнем и мечом.

Ливонская «Рифмованная хроника» была посвящена изложению исторических судеб ливонской ветви Тевтонского ордена. По своей направленности она является апологией ордена.

Имя автора «Рифмованной хроники» не известно. На основании приписки к рижской рукописи автором хроники первоначально считали некоего Дитлеба фон Альнпеке (Ditleb von Alnpeke); под этим именем она получила широкую известность как исторический источник[195]. Когда эта приписка была определена как более поздняя подделка, единственным источником сведений об авторе стал анализ содержания самой хроники. Таким образом было установлено, что анонимный автор прибыл в Ливонию в 1278–1279 гг. и состоял там на службе у ордена, причем не в качестве духовного лица, а скорее всего как герольд или военный слуга, что позволило ему много ездить по стране и стать участником некоторых походов. Композиционно у хроники отсутствует заключительная часть, рассказ обрывается на событиях рубежа 1280–1291 гг. Установлено, что хроника была составлена в последнее десятилетие XIII в.[196]

Содержание «Рифмованной хроники» охватывает период от начала немецкой агрессии в Прибалтике (XII в.) до последнего десятилетия XIII в. С точки зрения достоверности сообщаемых в хронике сведений, она может быть разделена на три части. Первая часть, которая заканчивается разгромом ордена меченосцев и слиянием его остатков с Тевтонским орденом в 1237 г., мало достоверна. Вторая часть, к которой относятся также интересующие нас события 1238–1242 гг., содержит более подробное и правдоподобное описание событий, что может быть объяснено тем, что автор мог для своего рассказа пользоваться воспоминаниями некоторых оставшихся в живых участников событий, а также, возможно, и рядом официальных документов, как списки должностных лиц ордена и номинальные списки павших в том или ином бою рыцарей. В.Т. Пашуто на основе анализа известий хроники, касающихся русско-ливонских военных столкновений, приходит к выводу, что ее автор, хотя и являлся воинствующим апологетом Тевтонского ордена, тем не менее значительно лучше был осведомлен о деятельности тартуских епископов и о событиях на их территории, чем об одновременных событиях в среде ордена. Пашуто объясняет эту особенность тем, что автор хроники пользовался при изложении русско-ливонских отношений текстом не дошедшей до нас дерптской (тартуской) епископской хроники, аналогичного же орденского письменного источника в его распоряжении не было[197]. На возможное существование такой тартуской хроники (Annales Dorpatenses) указывал еще Ф. Вахтсмут[198].

Третья часть, с 1280 г. по 1290 г., является с точки зрения достоверности наиболее интересной, так как написана автором как участником многих описываемых событий, по личным впечатлениям. Те же происшествия, при которых он не мог присутствовать, описаны им по рассказам современников, бывших их очевидцами[199].

Но ценность изложения автора даже в последней части хроники сильно снижается стихотворной формой, в которую он был вынужден облачить свой рассказ. Автор не обладал талантом поэта, он был только знатоком-начетчиком немецкой рыцарской эпической поэзии XII–XIII вв. Поэтому он не был в состоянии творчески использовать художественные средства классического рыцарского эпоса, а применял их как готовые языковые штампы, как постоянные сравнения, стандартные рифмы. Отсюда его изложение часто однообразно и полно «высокопарных трескучих фраз»[200]. При описании событий, отстоящих друг от друга и территориально, и во времени, он употребляет одни и те же