Книга Доброволец - Николай Петрович Марчук

капец, приплыли! Ща он шибанет, и полечу я навстречу к родителям! Разжал пальцы, сжимающие яйцо гранаты, – предохранительный рычаг отлетел в сторону. Я сделал еще два шага вперед в слабой надежде успеть и сократить хоть немного дистанцию, а потом метнул гранату вперед.

Пулемет закончил разворот, небольшой черный зрачок ствола увеличился до размеров луны, а потом и вовсе взорвался взрывом вулкана – дульная вспышка. В этот момент я уже летел головой вниз в воду, возможно, боженька сжалится над таким дебилом, как я, и не даст мне сегодня увидеться со всеми умершими родственниками.

Тугая волна горячего свинца пролетела совсем близко, но понять, попало в меня или нет, я не успел – ухнул в холодную морскую воду. Тысячи раскаленных иголочек холода впились в кожу рук и лица. Сбруя и подсумки с боеприпасами тут же потянули вниз. Блин, дебил тупорылый, надо было сбросить все это перед забегом!!! Пальцы судорожно забегали по застежкам ремней, но расстегнуть и сбросить с себя тяжесть амуниции не получалось.

Несмотря на то, что активно греб руками, пытаясь всплыть, медленно шел ко дну. Пальцы все-таки нащупали пластиковые язычки замка, и мне удалось расстегнуть один из ремней. Пояс с подсумками, набитыми магазинами, ушел ко дну. Стало легче, и я смог выгрести наверх. Вынырнул из воды, жадно глотнул воздуха и тут же нырнул обратно. До сейнера было метров пять-шесть.

Проплыл за минуту разделявшее меня от корабля расстояние и вновь вынырнул. Огляделся. Вынырнул с правого борта, обращенного к морю. Подплыл к автомобильной покрышке, висевшей вдоль борта, ухватился за нее, подтянул себя наверх, но не смог удержаться и тут же плюхнулся обратно в воду. Плюх и фонтан брызг получился сильный. Всю конспирацию псу под хвост! Ну что за хрень-то такая?! Еще раз вынырнул из воды, сильно ухватился за канат, которым была привязана покрышка к борту, подтянулся, ухватился за борт, оперся ногами на покрышку и рывком перекинул свое тело на палубу сейнера.

Оглядеться и отдохнуть мне не дали, ко мне метнулся здоровенный мужик с окровавленной головой и железякой в руках.

– А-а-а-а! – ревел нападавший, размахивая своим дрыном.

Перекинув из-за спины «эмку», направил ствол автомата на турка, нажал на спуск. Пиндосовская трещотка щелкнула и не выстрелила. Твою мать!

Приняв удар на выставленный автомат, крякнул от боли и тут же пнул здоровяка по ноге, тот взвыл и вновь замахнулся. Пнул его еще раз, в этот раз уже не по ноге, а между них, прямиком в пах. Турок закричал как резаный и со всего размаху опустил железяку на меня, я в последний момент успел уклониться. Железная труба ударила по палубе совсем рядом, металлический грохот набатом разлился в голове.

– Да гребаный твой Экибастуз! – зло выплюнул я и вцепился пальцами в руку врагу.

Дернул его на себя, тут же ткнул ему пальцами второй руки в лицо, нащупал глаза и что есть сил рванул веко и бровь, все, что попалось в жменю. Турок ревел как оглашенный, мутузил меня руками, но как-то истерично и неумело. Я подтянулся, держась за врага, его кровь из разорванной глазницы брызгала в разные стороны. Не отпуская одну руку, так и продолжая вгрызаться пальцами в глазницу, второй рукой ухватился за кадык турка. Хрящ, прикрывающий горло, хрустнул, здоровяк захрипел, несколько раз ударил мне в голову, но я продолжал давить горло и глаз, из разорванной гортани брызнуло кровью мне в лицо, а еще через мгновение турок принялся дергаться всем телом, пытаясь вырваться из моих захватов. Хрена тебе лысого!!!! Зарычав, как дикий зверь, я усилил напор, кровища из горла хлынула полноводной рекой, соленый фонтан ударил мне в лицо. Здоровяк захрипел, дернулся в последний раз и обмяк.

Сбросив с себя мертвое тело, перевел дыхание и кое-как стер с лица зловещую кровавую маску. Поднялся на ноги. По всей видимости, этот здоровяк и был пулеметчиком. Скорее всего, граната взорвалась где-то поблизости, осколки ранили стрелка, оглушили его и повредили пулемет. Иначе ничем не объяснишь его замедленные движения и вялые попытки меня одолеть, вон он какой здоровый, а дрался, как тюфяк.

– Бро! Бро! Ты жив? – окликнул меня из воды Ванек.

– Епта, жив?! – обрадовался я. – Вылезай! – Я помог Болтуну забраться на борт сейнера. – У тебя автомат остался?

– А как же? Вот, – продемонстрировал мне свой М-4 Иван.

– Отстегни магазин и вытряхни из него воду, – посоветовал я. – И дай мне пестик, а то мой автомат вот этот здоровяк изуродовал, – я кивнул в сторону мертвого турка.

– Ни хрена его гранатой изуродовало, – поразился Иван. – Глаза и горла нет! Как же он тебе автомат испортил?

– Пока я ему глаз и горло не вырвал, он меня какой-то железякой прессовал, – спокойно ответил я. – Проверь, чтобы твой автомат стрелял, и погнали досматривать посудину, – приказал я Болтуну.

Ванек выстрелил одиночным в небо, я взял его револьвер, и мы зашагали в сторону капитанской рубки. Честно говоря, как правильно вести досмотр судов и вообще работать в ограниченном пространстве, я не знал, все, что помнил, было основано на просмотре боевиков и блокбастеров. Но вышибать ногами двери и прыгать в дверные проемы не хотелось. Во-первых, на кораблях такие двери, что хрен ты их ногой вышибешь, а во-вторых, после всех этих заплывов в холодной воде и борьбе с турецкими пулеметчиками не то что прыгать в дверные проемы, а просто двигаться особо не хотелось.

Поднявшись по приваренным скобам, заглянули в капитанскую рубку. Часть стекол выбиты пулеметными очередями, вроде приборы и механизмы не задеты. Никого нет! Потом осторожно заглянули внутрь какого-то дверного проема, ведущего внутрь сейнера. Узкий коридор, оба конца заканчиваются лестницами, круто уходящими вниз, прямо напротив дверного проема еще одна дверь. Сместился немного в сторону, показал жестами: «Мол, сейчас распахну дверь, а ты, Керчь, не зевай». Дернул ручку двери, потянул створку на себя, Болтун, выставив ствол автомата, ушел в сторону.

– Граната! – крикнул я, бросая внутрь помещения подобранную загодя небольшую железяку, по размерам схожую с ручной гранатой.

Железка брякнула внутри, но кроме этого металлического лязга ничего не произошло. Никто не голосил, не кричал и в нас не стрелял. Либо там никого нет, либо у засады крепкие, как стальные канаты, нервы. Шмыгнул в дверной проем, как только переступил высоко поднятый порог перегородки, тут же плюхнулся на пол.

Пусто! Небольшое помещение: полка, столик, шкафчик на одной стене, а вдоль другой стены длинный то ли стол, то ли полка, вдоль которой четыре стула, да стопка ящиков в углу –