Книга Завод - Юрий Ра

называйте.

— Нет, спасибо.

— А товарищ ваш, который в машине остался?

— Он тоже не будет.

— Жаль, а то бы на троих накатили. Я из-за спины ствол вытащу, а то спину трёт. — Фролов вынул свой пистолет из-за спины и положил его в выдвинутый ящик кофейного столика.

— Пётр, ничего вам не жаль. Насколько я знаю, вы не любитель крепких напитков.

— О как. Значит, у вас подробное досье на меня, а не краткая справка. Давно я в разработке?

— Какие у вас глубокие познания нашей кухни. Откуда, позвольте спросить? И эти ваши ковбойские навыки, они тоже не очень вписываются в краткую биографическую справку. Ничего не желаете рассказать?

— Может вам еще и ключ от квартиры, где деньги лежат? Ну чисто для комплекта.

Покладистый характер Фролова вкупе с его склонностью к провоцированию людей давно отмечались супругой как основополагающие черты мужа. Она считала, что любимому Пете бывает тесновато в рамках существующего миропорядка. Она даже допускала мысль, что он не врёт, когда говорит, что видел иные миры. По большому счёту, в её родном Новоузловске у Лены было немало знакомых, которые успели повидать гораздо больше прочих. Никакой химии, сплошная оптика и продукция советской вино-водочной промышленности исправно расширяли горизонты видения отдельных товарищей. Вплоть до зеленых человечков и синих чертей. И сейчас, прислушиваясь к разговору с кухни, Лена даже немного сочувствовала товарищу в штатском: не всякий с первого раза может общаться с её мужем. Особенно, когда в общении заинтересован не Пётр.

— Не надо только хамить, Фролов. Думаете, нам не известно про ваши незаконные делишки. Вот эту браваду взять с пистолетом хотя бы. Я знаю, что у вас есть разрешение на него. Но знаю и иное — ствол зарегистрирован незаконно, за взятку.

— Вы про сейчашную ситуацию? Вот-те-крест, вынул, потому что достало спину царапать. Никакой демонстрации, я вообще не сторонник дешёвых спектаклей. А по поводу законности получения оружия, в милиции сочли, что всё сделано по закону. Такие у нас теперь законы, что поделать, Дмитрий.

— Принимается. С прошлым разобрались, давайте теперь поговорим о будущем. Как вы сами заметили, Пётр, времена у нас теперь новые, законы тоже. Поэтому я вам не стану предлагать подписать документ о неразглашении сегодняшнего разговора. Есть другие способы наказать за длинный язык. Мы оба с вами это понимаем, я думаю.

— Предлагаю пропустить этап запугивания, вернее сократить. Цель визита уже можно оглашать. Только один момент: жене я всё равно вкратце обрисую суть беседы. Она у меня умная, врать даже пытаться не буду.

— Со своей женой сами как-нибудь управляйтесь. Нам не очень важно, кто виноват, если информация вытечет из этого дома — накажут лично вас. Примерно так накажут. А как это скажется на вашей семье, это другая история.

— Понял. У вас методичка, вы пока один элемент обязательной программы не откатаете, к другому не перейдёте.

— Хм. Можно сказать и так. Ладно, перехожу. В скором времени на вас выйдет начальник службы безопасности и предложит вам перейти в их службу. Так вот…

— Опоздали, тарщ капитан. Он уже вышел, я уже отказал.

— Как-то вы поторопились. Я думаю, в вашем случае можно отыграть назад. Нам нужно…

— Да мне по барабану, что вам нужно. Я в эти игры не играю.

— Вы кажется, не очень представляете, в какой ситуации оказались. Сейчас у вас всё хорошо, а стоит нам чуть-чуть повнимательнее присмотреться, и уже всё нехорошо.

— Ну и нахрена вам такие кадры, которые под дулом пистолета на вас работают. Не, такое срабатывает короткое время с другим контингентом или на вражеской территории. А дома так работать нельзя. Вы ж все на меня работаете по сути. Защищаете мою семью от врагов, на мои деньги, между прочим. Так что завязывайте с шантажом, Дмитрий.

— А если подумать?

— Если бы мне это было интересно, если бы душа требовала чего-то такого, я бы стопудово подался в службу безопасности господина Зубова. А я отказался.

— То есть рассказывать вам о том, что мы готовы принять вас в штат, дать звание, платить зарплату, бесполезно?

— Абсолютно. Не моё это всё.

Неожиданно для Фролова после этой фразы собеседник словно потерял интерес к разговору. Выглядело это так, будто он на самом деле отработал все номера своей программы, а после свернул выступление. Да уж, подумал Пётр, с пламенем в груди у чекистов стало не очень. С таким подходом им будет трудно впарить кому-бы то ни было что-то дорогое типа любви к Родине. Даже немного обидно стало и за себя, и за Родину. Он осознал, что чувствует девушка, когда её резко перестают уговаривать. Нет, мысли бежать за уходящим кавалером с криком «Останься, я вся твоя!» не возникло. Но всё равно, мог бы еще поуговаривать.

Вышел Петя на крыльцо проводить с него бойцов. В смысле, Пётр одного проводил, а второй снаружи оставался в машине. Уже выходя со двора Дмитрий обернулся и негромко сказал:

— Ваши этнические друзья перебрались в Плеханово. Так что не расслабляйтесь особо. Всего хорошего.

— И вам не хворать! — На автомате ответил Фролов, лихорадочно вспоминая, что за Плеханово, далеко ли оно от Тулы.

— Лен! Что такое Плеханово?! — Это была его первая фраза после запирания входной двери.

— Да есть у нас поселок такой под Тулой. В аккурат на противоположной стороне города от нас. Если ехать на машине, километров десять будет.

— От города?

— От нас. Плеханово, это уже почти Тула. А что такое?

— Да вот, товарищ подсказал, что наши бывшие соседи-погорельцы туда перебрались. Блин, я думал умотали куда-то вдаль…

— А с какой целью-то приходил этот товарищ из Органов? И откуда они про тебя всё знают?

— Ну… работа у них такая, всё знать. А приходил, на службу звал в комитет. Мол, вихри враждебные веют над нами.

— А ты чего? Сколько можно тянуть из тебя как клещами! Рассказывай давай уже.

— Лен, нафиг мне не упиралась такая служба. Товарищи из органов хотели, чтоб я в службу безопасности к кемеровским бандюкам устроился работать и стучал в контору. Я похож на идиота?

— Бываешь иногда если честно. Но раз отказался, значит просто прикидываешься. Ты у меня молодец, Фролов! Только непонятно, почему именно к тебе обратились с такой странной просьбой.

— Это у них называется «вербовка». Не удивлюсь, если я не первый такой завербованный. И не последний. Ходят к тем, кто, по их мнению, готов к сотрудничеству или кого можно шантажировать, запугивать. Там почему-то считают, что кто-то предпочтет сунуться к медведю в берлогу, лишь бы его