Книга Застывший шедевр - Инесса Рафаиловна Давыдова

накрытое белой простыней с брызгами крови. На нем Кира увидела тело мужчины лет тридцати пяти восточной внешности, лежащего на боку. Рядом с помостом в положении стоя были закреплены два женских тела. У молодой женщины в руках был меч, им она как бы отсекала мужчине голову. Вид у нее был величественный, даже победоносный. Пожилая женщина держала в руках мешок. По сюжету она должна была принять отрезанную голову.

Бирк прочистил горло и начал поспешно излагать:

– Сегодня шестое июля 2012 года, я стою на пятом месте преступления в Серпуховском историко-художественном музее. Убийца демонстрирует очередную картину Караваджо под названием «Юдифь и Олоферн». Юдифь убила Олоферна за то, что тот напал на ее народ и пытался заставить евреев поклониться ассирийскому царю Навуходоносору вместо Иеговы. Он был язычником, и Юдифь совершила убийство во славу своего бога. Караваджо питал слабость к изображению обезглавливания. Обычно это уже отрезанная голова в руках победителя, но в этом сюжете он изображает сам процесс…

– Расмус, – одернул эксперта Лимонов, – давай опустим экскурс в историю. Сконцентрируйся на телах и уликах.

Возражать доктор не стал. Подойдя вплотную к подиуму, он сказал:

– Юдифь – центр композиции, она героиня, поэтому эта жертва тут главная. За ней Отверженный охотился не один день. Ради нее он создал этот сюжет. Как я уже говорил, Отверженный – трус, поэтому втайне завидует отваге жертвы. Она поразила его величием и красотой.

На телефон Свиридова пришло сообщение, он прочитал и жестом привлек внимание полковника. Лимонов перевел взгляд на Ивана и приподнял кустистые брови.

– Опознали молодую женщину – Екатерина Шульгина, двадцать восемь лет, вдова, имеет… вернее, имела двухлетнюю дочь.

– Вдова? – переспросил Бирк.

– Да, – кивнул Иван, – муж был пожарным, погиб под завалами торгового центра. Шульгина сидела в декрете с дочкой.

– Юдифь была вдовой…

– Родственники есть? – спросил полковник.

– Отец. Уже выехал в Серпухов.

– Продолжим? – Лимонов постучал указательным пальцем по стеклянному корпусу наручных часов.

Через полчаса ему предстоял доклад о результатах расследования, но уже сейчас полковник понимал, что особых улик очередное убийство не даст. Скорее, больше вопросов. С каждым убийством Отверженный становится более дерзким. В прошлый раз была пара, теперь сразу три жертвы.

Бирк обошел экспозицию. Кира двигалась за ним.

– На этот раз тела совершенно не тронуты, видны лишь места соединения с деревянной конструкцией, которая удерживает их в нужных позах. Никакого грима, и это странно. Раньше Отверженный уделял этому много внимания. Костюмы детально не проработаны, больше похоже на наряд крепостных крестьянок, чем на одежду времен Навуходоносора.

– Одежду он взял здесь, – поспешил вставить Иван. – Ее опознали работники музея. Здесь проходят разные фестивали и репетирует театральный кружок, поэтому в подсобке были костюмы.

Бирк приподнял простынь.

– Мужчина полностью обнажен. – Взгляд заскользил по крепкому жилистому торсу и остановился на шее. – Горло перерезано от левого до правого уха. Меч утоплен в засохшей крови. Когда перерезали горло, жертва не сопротивлялась, но была еще жива. Татуировка на предплечье. Надпись на… Я не эксперт, но, скорее всего, это турецкий. Многочисленные застарелые ожоги лица и катаракта на начальной стадии в одном глазу. Думаю, жертва была сварщиком, ищите среди пропавших турецких строителей.

Иван вышел на лестницу и стал переговариваться с местными следователями из убойного отдела.

– По состоянию зубов, ногтей и кожи могу с уверенностью сказать, что третья жертва – бездомная. В сюжете ей отведена второстепенная роль служанки. Думаю, вскрытие подтвердит, что смерть женщин была от прокола в сердце – традиционный способ умерщвления Отверженного. Исходя из увиденного, я делаю вывод: двух жертв – вдову и турка – убийца привез в музей живыми, но в бессознательном состоянии, а бездомную убил сразу же, как похитил.

– Ты уверен? Это очень смелый шаг! – воскликнул полковник.

Бирк не ответил. Вернулся к первой жертве и продолжил осмотр.

– Он изучил жизнь вдовы вдоль и поперек. Знал, где и когда она будет особо уязвима. Смотрел, как жизнь медленно покидает ее, скорее всего, неоднократно мерил пульс. – Бирк повернулся к криминалисту, стоявшему у стены. – Пройдитесь по ее телу дактилоскопическим порошком, возможно, он оставил на ней отпечатки.

†††

Когда сотрудники отдела профайлинга закончили осмотр места преступления и вышли из здания музея, на улице уже стемнело. Лимонов предложил подвести итоги прямо у служебных машин.

– Итак, что мы имеем? – спросил он, покручивая кончики усов. Поочередно оглядел группу и остановился на Бирке.

– С первого взгляда понятно, что убийца из всех выделил Шульгину.

– Почему? – спросил полковник.

– Восхищался. Считал ее идеалом.

– Тогда мог бы и пощадить, – недовольно пробурчала Кира.

– Не-е-ет, – протяжно произнес Бирк, – убийство вдовы доставило ему необычайное удовольствие. Жертва и ее поведение способствуют развитию modus operandi. Теперь у него есть деньги, а с ними пришла свобода. Убийца изменился. Стал более наглым.

– Куда уж наглее! – полковник закурил.

– Его сигнатура, – продолжил развивать свою мысль Бирк, – это музеи в зданиях конца восемнадцатого – начала девятнадцатого веков. Обратите внимание, что в Твери он использовал императорский дворец, находящийся на реставрации. Ему все равно, в каком состоянии здание, главное, он оставляет свое творение в памятнике архитектуры. Кстати, именно этот фактор привел меня к мысли, что Тверь была для него комфортна. Риск сведен к нулю, реставрируемое здание ночью практически не охранялось. Здесь, – Бирк указал в сторону музея, – Отверженному было очень некомфортно. Усиленные меры безопасности, кругом камеры. Ему явно кто-то помогал. Думаю, на этот раз наставник не просто наставлял, но и страховал помощника. Возможно, из-за постоянного давления Отверженный отказался от грима. Убийца – на финишной прямой. Уже нет прежней ярости. Проглядывается некое эстетство. Созерцание. Наверняка он сделал несколько снимков и теперь будет вновь и вновь переживать момент триумфа, сопряженного с сексуальным возбуждением.

– Думаешь, он до годовщины смерти Караваджо заляжет на дно? – уточнил полковник.

– Хороший вопрос, но, к сожалению, ответа на него я не знаю. Молодые, не оформившиеся убийцы отличаются непредсказуемостью. В любой момент все может измениться. Тем более на него влияет покровитель. А у того фантазия куда богаче, чем у Отверженного.

– Но кто он, этот вдохновитель? – Кира не скрывала, что больше интересуется закулисным манипулятором.

– Да черт его знает, псих какой-то! Охочий до славы. Хвостом виляет да зубы скалит. Притерся с боку, как пиявка, и нервы треплет! – Полковник потер шею.

– Зато теперь мы точно знаем, что он никак не влияет на убийства, – вставила Кира, глядя на шефа. – Ближайшие сутки Расмуса не было в Москве. С натяжкой можно сказать, что он не занимался делом Отверженного с момента похищения Нины, а в итоге мы