Книга Ни слова больше! - Карен М. МакМанус

вечера все думала… Если ты не против, хочу обсудить с тобой пару идей насчет мистера Ларкина. А если против, то брошу всю затею.

— Какую затею? — не понимает он.

— Разобраться в этом деле. Выкину его из головы.

Трипп хмурит бровь:

— Типа больше о нем не упомянешь?

Сильно смахивает на договор, заключенный в лесу, ну да ладно.

— Никому.

Я всю ночь проворочалась в кровати, вспоминая его слова: «Тебя больше интересовала школьная газета, чем я». Он действительно так считал, и я поняла с запоздалым сожалением, что больше не хочу быть той эгоисткой, которую Трипп знал в восьмом классе. Или девчонкой, которая весь последний месяц штурмовала Стерджис, отчаянно пытаясь самоутвердиться. Накатившее теперь одиночество хуже, чем когда все отвернулись от меня за подпольную стажировку в «Мотиве». Врагу такого не пожелаю. Нестерпимо сознавать, что моя зацикленность на себе причинила боль друзьям, семье и в особенности Триппу.

Последнее необходимо исправить как можно скорее.

— Ты значишь для меня гораздо больше, чем какая-то история, Трипп. Прости, что не сказала этого раньше.

Какое-то время он молчит, опустив глаза в пол.

— И ты прости. За выходку на физкультуре, само собой… и за все остальное. Я пару раз в год навещал могилу мистера Ларкина, извинялся за то, что так с ним поступил, не дал справедливости восторжествовать. Хотя даже у его надгробия я толком не раскаивался, потому что не мог поступить иначе.

— Ты навещал могилу мистера Ларкина? — переспрашиваю. От этой мысли чуть не разрывается сердце. — Представляю, как ты мучился.

— Это все, что я мог сделать. — Трипп хмурится, затем поднимает на меня глаза. — Не надо бросать затею, Бринн. Выкладывай свои идеи.

— Ладно, смотри. — Вдыхаю побольше воздуха и отыскиваю в телефоне статью «Профсоюзного лидера». — Помнишь, вчера я сказала, что вместо своего папы ты защищал Шейна? — Трипп кивает, и я посвящаю его во все, что мне известно: похоже, у нашего бывшего учителя в Сент-Амброузе был брат, сам он, возможно, поменял фамилию, и если раньше его звали Уильям Роббинс, то он — сын одного деспота из Нью-Гэмпшира, чья вторая жена сбежала с маленьким сыном Майклом. — Пропавший малыш нашего возраста. Из всех одноклассников больше всего подходит… — дую на кофе, Трипп забирает у меня телефон, — Шейн.

— Шейн? — переспрашивает Трипп, не отрывая глаз от экрана.

— Да. Он пришел к нам только в подготовительном классе, родом не из Стерджиса, и никто не знает, где и как он жил раньше.

— Его взяли из приюта, — говорит Трипп. — Усыновили через систему опеки.

— Возможно. А может, это версия для прикрытия. Что, если Лаура Дельгадо и есть Лайла Роббинс, сменившая имя? Возраст подходящий, чуть за сорок.

— Как у половины родителей в школе, — замечает Трипп. — В Сент-Амброузе полно детей из других городов, о семьях которых нам ничего не известно.

— Согласна. Вот только… — Совсем не хочется разжевывать очевидное для посвежевшего и бодрого Триппа, но, видимо, придется. — Только один мальчик стоял над мистером Ларкином с орудием убийства.

Трипп внимательно изучает фото Лайлы Роббинс, брови сошлись на переносице.

— Это не миссис Дельгадо, — изрекает он, хотя уверенности в голосе нет. — Во всяком случае, по-моему. Даже если она перекрасилась, нос у этой слишком крупный.

— Нос можно изменить, — возражаю я. — И имя «Лаура» по звучанию не так уж далеко от «Лайлы».

— Подожди, ведь у того малыша, Майкла Роббинса, была астма? А у Шейна нет.

— Ты уверен? Много ты о нем знаешь?

Трипп стискивает челюсти, затем сдается:

— Не много. Мы друг другу душу не изливаем. Ингалятора я у него, во всяком случае, не видел. И в лакросс он играет. Астматикам этот спорт заказан.

— Все возможно, если оставаться начеку. Среди элитных спортсменов сколько хочешь астматиков. — Задумчиво постукиваю по подбородку. — Ладно, астму не проверить, так что зацепка неубедительная. Но не единственная. Мой дядя, когда работал в школе ассистентом, слышал, как мистер Ларкин ругался с миссис Дельгадо.

— Правда? По какому поводу?

— Дядя Ник не сказал. Зато совпадение по времени любопытное. Мистер Ларкин незадолго до своей смерти мог сообщить, что узнал ее.

Трипп шумно выдыхает:

— То есть ты считаешь Шейна пропавшим малышом из Нью-Гэмпшира, который убил собственного брата?

— Версия вполне правдоподобная.

— А Шарлотта?.. Все видела и молчит? Ничем себя не выдала?

— Шарлотты могло там и не быть, — думаю вслух. — Ты же не знаешь, когда именно они встретились в лесу. В любом случае я не удивлюсь, если она покрывает Шейна.

В ее преданности Шейну сомневаться не приходится. Новость для меня в том, с каким фанатизмом они оба вцепились в Триппа. Впрочем, отловив своего «друга», когда тот пребывал в крайне уязвимом состоянии, они его бросили. С одной стороны, вроде как оставили в покое, освободили ему время и пространство. С другой стороны, непохоже, чтобы они как-то старались его утешить, скорее просто нейтрализовали от греха подальше. Такое впечатление, что каждый раз, когда Трипп «не в духе», как выразилась на вечеринке Шарлотта, они его нейтрализуют.

— Помнишь, что сказал Шейн? — спрашивает Трипп. — Он слышал в лесу, как кто-то препирается. Я решил, что мистер Ларкин ругался с папой, а вдруг с тем бродягой, на которого подумала полиция? Может, все было именно так, как значится в официальной версии?.. — Он осекается. — Если не считать того, что я скрыл улику.

— Ты же сам решил, что Шейн все выдумал, — возражаю я. Трипп открывает рот, но я его опережаю: — Знаю, знаю, ты пытался защитить отца, ну а если ты прав? Вдруг он действительно врал, чтобы отвести от себя подозрения? Сам-то ты что-нибудь слышал?

— Я почти все время был в наушниках. А когда их вынул, раздался крик Шарлотты.

— А она подтвердила, что слышала ссору?

— Не знаю, я ей рта не дал раскрыть. Мы толком ничего не выясняли, я сразу начал втюхивать им свою версию.

— Значит, Шейн мог ухватиться за нее для собственного прикрытия, — заключаю. — Он был на месте преступления, а как говорит Карли, «нахождение поблизости — важный аргумент».

— Под этот критерий вся школа подходит. — Я, недоумевая, наклоняю голову, и Трипп поясняет: — Лес сразу за Сент-Амброузом, ученики и учителя постоянно там ошиваются. Тем не менее никто не подозревает… Гризли, например. Или мисс Келсо.

— Мисс Келсо? Ты спятил? — возмущаюсь я, хотя сама, когда занялась этим делом, всех в уме перебрала. Помню, как пыталась вспомнить, были ли у мистера Ларкина натянутые отношения с кем-то из персонала.

— Или твой дядя, — говорит Трипп.

— Дядя Ник? — поражаюсь. — Он-то каким боком?

— «Нахождение поблизости», — цитирует Трипп. — Он