Книга Богач, бедняк... Том 1 - Ирвин Шоу

Плавая в неизъяснимом блаженстве, Рудольф, как ему казалось, скользил куда-то в неведомое; глубоко нырял; плыл через истоки рек; проникал через завесу тумана; перелетал с одного облака на другое. Сейчас он сам превратился в свою трубу, которая сама исполняла берущую за душу мелодию. Он перестал чувствовать отдельные части своего тела, он превратился в нечто единое целое, неразделимое, нечто, изнывающее от любви, дарящее любовь… Он, с трудом оторвав свои губы от нежных губ Джулии, скользнул на нежную шею, а она, откинув голову, оперлась рукой о сиденье.

– Я люблю тебя, – сказал он, и его сразу же окатило потоком неизведанной прежде радости – ведь он впервые произнес эти колдовские слова. Она порывисто прижала его голову к своей груди, и от ее удивительно крепких, сильных, гладких рук изумительно пахло абрикосами.

Вдруг неожиданно кто-то резко рванул на себя дверцу. Раздался грубый мужской голос:

– Какого черта вы здесь делаете?

Рудольф резко выпрямился на сиденье, обняв рукой Джулию за плечи, чтобы не дать ее в обиду.

– Обсуждаем проблему атомной бомбы, – спокойным тоном сказал он. – Ну, как по-вашему, чем мы здесь занимаемся? – Сейчас он был готов умереть, умереть на месте, только не подать вида перед Джулией, что он смущен, что он стушевался.

Какой-то мужчина стоял у дверцы автомобиля с его стороны. Было темно, и Рудольф сразу не мог разглядеть, кто это. И вдруг этот человек рассмеялся.

– Ну вот, – сказал он, – задай глупый вопрос и получишь глупый ответ! – Он шагнул в сторону, и бледный луч от гирлянды лампочек под деревьями осветил его лицо. Рудольф сразу же его узнал. Желтоватые, тщательно зачесанные волосы, густые кустики белесых бровей.

– Прошу меня простить, Джордах, – сказал Бойлан. Это был он. По голосу чувствовалось, что такая неожиданная встреча его позабавила.

Он знает меня, подумал Рудольф. Интересно, откуда?

– Между прочим, этот автомобиль принадлежит мне, но ничего страшного, располагайтесь поудобнее, чувствуйте себя как дома, – продолжал Бойлан. – Я вовсе не намерен мешать артисту в короткие минуты его досуга. Я всегда знал, что юные леди отдают предпочтение трубачам.

Рудольфу, конечно, было бы приятно услышать такие слова, но только в другой ситуации и из другого источника.

– В любом случае я не собирался уезжать так рано, – продолжал Бойлан. – Вообще-то я хотел еще выпить. Когда освободитесь, то не окажете ли мне честь, не присоединитесь ли ко мне – выпьем в баре на посошок. – Он, чуть заметно поклонившись, захлопнул дверцу и, повернувшись, торопливо зашагал прочь.

Джулия сидела с другой стороны, сидела выпрямившись, собравшись, по-видимому, ей было стыдно.

– Он нас знает, – сказала она чуть слышно.

– Меня, – поправил ее Рудольф.

– Кто это?

– Его фамилия Бойлан, – сказал Рудольф. – Представитель святого семейства.

– Ах, вон оно что! – воскликнула Джулия.

– Да, вот так. Послушай, может, ты хочешь домой? – Через несколько минут отходил автобус. Ему хотелось защитить Джулию, защитить до конца, хотя он не мог точно определить, от чего ее защищать.

– Нет, я не поеду, – с вызовом, твердо ответила Джулия. – Что мне скрывать, скажи на милость? А тебе?

– Нечего!

– В таком случае, еще один поцелуй, напоследок! – Она пододвинулась к нему, раскрыв для объятий руки. Но поцелуя не получилось. Он уже не чувствовал той радости, что прежде: никакого порхания с одного облака на другое.

Выйдя из машины, они вернулись в ресторан. Открыв двери, они сразу же увидели Бойлана. Он сидел в самом конце зала у стойки бара, повернувшись к ней спиной и облокотившись на нее. Он внимательно посмотрел на них, потом сделал знак, что он видит их.

Рудольф проводил Джулию до ее столика, заказал для нее имбирное пиво, а сам взошел на площадку и начал отбирать ноты для следующей части программы.

В два часа ночи они в заключение вечера сыграли «Спокойной ночи, дамы!». Музыканты принялись укладывать в футляры свои инструменты. Последняя пара танцующих сошла с площадки. Бойлан сидел в баре на том же месте. Уверенный в себе человек среднего роста, в серых узких фланелевых брюках, в хрустящем матерчатом пиджаке. Когда Рудольф с Джулией сошли с площадки, он небрежно пошел к ним навстречу. Бойлан, конечно, выделялся внешним видом среди остальных посетителей – молодых людей в рубашках с открытым воротником, загорелых военнослужащих и молодых работяг, вырядившихся по случаю субботы в голубые костюмы.

– У вас, дети мои, есть на чем доехать домой? – спросил он, подойдя к ним.

– Видите ли, – сказал Рудольф, поморщившись от неприятных для него слов «дети мои», – у нас в группе у одного парня есть машина. Мы все набиваемся в нее, и он развозит нас по домам. – Отец Бадди Уэстермана обычно отдавал им свой семейный автомобиль, когда они выступали в клубе, и они нагромождали на его крышу контрабас и ударные. Если кто-то из ребят был с девушкой, то они вначале развозили по домам их, а потом сами заезжали в круглосуточный вагон-ресторан «Эйс», чтобы съесть пару гамбургеров, и вечер на этом завершался.

– Вам будет удобнее поехать в моей машине, – сказал Бойлан.

Он взял Джулию под руку и повел ее к выходу. Бадди Уэстерман вопросительно вскинул брови, глядя вслед этой паре.

– Нас подвезут до города, – поспешил объяснить ему Рудольф. – Твой автобус, по-моему, переполнен.

Вот с чего начинается предательство.

Джулия сидела на переднем сиденье «бьюика». Бойлан, нажав на газ, выехал со стоянки на дорогу, ведущую в Порт-Филип. Рудольф знал, что сейчас он прижимает ногу к ноге Джулии. Тело этого человека вот так же прижималось к обнаженному телу его сестры. Рудольфу в машине стало как-то не по себе, и ему это не нравилось. Вот они втроем сидят в машине, в которой пару часов назад они с Джулией так мило обнимались и целовались. Рудольф решительно отогнал от себя эти мысли. Для чего зря мудрить?

Настроение немного улучшилось, когда Бойлан, узнав, где живет Джулия, сказал, что вначале отвезет домой ее. Ну, слава богу! Теперь он избавлен от душераздирающей сцены, когда пришлось бы наотрез отказываться оставлять свою девушку наедине с Бойланом. Джулия была не такой, как всегда, казалась какой-то подавленной, глядя вперед на летевшую под колеса «бьюика» асфальтовую дорогу, освещаемую фарами автомобиля. Бойлан ехал быстро, он вел машину умело, как заправский гонщик, резкими рывками обгоняя другие машины, в то время как его руки спокойно лежали на руле. Рудольфу понравилась стремительность, но от искусства Бойлана ему почему-то стало не по себе. Выходит, он все же кривит душой.

– У вас приятный оркестр, удачное сочетание музыкантов, – сказал Бойлан.

– Благодарю вас за комплимент, – ответил Рудольф. – Но нам пока еще не хватает практики и новых аранжировок.

– Вам удается держать ритм. Приходится лишь сожалеть, что я давно завязал с танцульками.