Книга Любовница императора Авискоты - Екатерина Бакулина

– Они ведь все равно будут говорить, – шепнула я. Невозможно каждому набить морду.

– Будут, – согласился Рико. – Просто будь готова, и не бойся ничего. Я всегда рядом с тобой.

Нас проводили на корабль, но в Олту мы отправимся, как только чуть наладится погода. Оставаться в доме небезопасно, пусть там разбираются без нас.

А нам пока можно чуть-чуть выдохнуть.

Тихо полежать в тишине.

Я слушала, как плещутся волны за бортом. Слушала, как Рико дышит мне в ухо. Мы лежали под одеялом, прижавшись друг к другу. Тепло его тела, его запах… его близость – сводили с ума.

Все это невозможно.

Кольцо на моем пальце.

– Мы назначим свадьбу на лето, – тихо сказал Рико. – Слишком торопиться не стоит, лучше подготовим спокойно. Но о помолвке объявим сразу.

Гладил меня кончиками пальцев по спине. Так хорошо… что я даже не могла ни о чем думать.

– Это ведь невозможно, Рико. Зачем ты говоришь все это мне. Ну, какая свадьба? Зачем? Если ты хочешь, я всегда буду с тобой. Буду жить в Эрсгарде, в небольшой квартирке, ты будешь приходить когда захочешь… может быть, даже иногда варить кофе…

Я уткнулась носом в его грудь.

Слезы подступали к глазам.

Он фыркнул.

– Нет, – сказал твердо. – Я не хочу бегать к тебе тайком. Я хочу каждый раз засыпать и просыпаться рядом. Ты нужна мне. Не раз в неделю, когда мне удастся выкроить время и сбежать, а всегда. Я знаю, что будет непросто, Мэр. Тебе будет непросто. Но я сделаю все, что в моих силах и не отступлю. Они привыкнут со временем, и все уляжется.

– Они не позволят тебе…

– Глупости, Мэр. Кто мне может не позволить? Я император. Даже не принц, за которого решают родители. Я решаю сам. Если они попытаются возражать, я разгоню всех этих чертовых лордов к чертовой матери. Потому что моя личная жизнь – это не их дело. И куда более позорно для императора – пойти на поводу у чужих интересов и чужого мнения, отказавшись от того, что нужно ему… Что мне нужно, Мэр. Теперь это дело принципа.

Поджал губы.

Упрямый. Он будет драться до конца.

Вот только не знаю – готова ли сама драться. Меня не примут, это точно. И правда выплывет наружу, даже если открыто об этом никто не станет говорить. Долгие годы презрительного шепота у меня за спиной… если это вообще закончится.

Но когда в моей жизни было иначе?

Только теперь я…

Нет, я даже сама себе не могу этого сказать. Да, мне было бы спокойнее быть просто любовницей. Я не готова… Это все слишком для меня.

Но ради Рико я не побоюсь сделать этот шаг. Он под пули не побоялся сунуться… да на него теперь страшно смотреть! А если б в голову?! Безумие это. И если он хочет – я сделаю все для него, я буду сильной тоже.

Потому что я тоже не могу без него.

29. Во дворец

– Мэр? Посмотри на меня, – Рико взял меня за руку. – Боишься?

– Да.

Сейчас карета остановится и мне придется выйти перед дворцом, перед толпой. Все будут смотреть на меня.

– Ты ведь помнишь, о чем мы говорили с тобой? Смотри только на меня. Всех остальных просто не существует. Только ты и я. Единственный человек, которому ты вежливо улыбнешься при встрече – это моя мать. Остальных нет. Ты помнишь?

Я кивнула.

Мы говорили об этом вчера и раньше, по дороге в Эрлсгард.

Возможно, тебе не понравится, – говорил он, – возможно, покажется неправильным, но сейчас ты будешь строго делать то, что я скажу тебе. Это важно. Ничего не предпринимай без согласования со мной. Пусть все уляжется, потом будешь действовать сама, а сейчас нельзя допускать ошибок.

Он сказал – обо всем объявим сразу. Если тянуть – ничего не изменится, будет только хуже.

Сказал – не пытайся понравиться никому, не обращай ни на кого внимание, пока не обратят на тебя, пусть сами ищут твоей благосклонности. Да, – сказал он, – первое время вокруг тебя будет пустота, но потом им придется сделать первый шаг. Сказал – если они хотят иметь дело со мной, то придется с почтением относиться к тебе. У меня крепкие нервы, не бойся, Мэр, я сумею дожать их до конца. Будь готова, что многие не примут сразу, найдутся те, кто, возможно, не примет совсем, это нормально. Мы справимся.

Почти война. Он был готов к этой войне.

Он не отдаст меня, чего бы это ему не стоило.

Я должна быть сильной.

И помнить – я полноправная баронесса. Подбородок выше и не шарахаться от вспышек фотокамер.

На мне простое, но очень стильное серое платье, чуть старомодное, без излишеств. Безупречная прическа, изящная шляпка. Я просто образец сдержанности и благопристойности, случайный взгляд даже не остановится на мне… Если бы не Рикхард рядом.

А Рикхард совершенно спокойно берет меня за руку при всех.

– Ничего не бойся, Мэр.

* * *

Императрица Калиста, мать Рикхарда, внимательно разглядывала меня.

Высокая, стройная женщина с прямой спиной, тонкими благородными чертами лица и черными, словно маслины, глазами. Не желающая скрывать возраст и седину. Роскошная до сих пор.

У меня горели щеки. Я попыталась присесть в поклоне, вышло страшно неуклюже. Не знала, куда себя деть… как глупая курица.

Рико, не отпуская, держал меня за руку. Он сказал, его мать – единственная, на кого стоит попытаться произвести впечатление. Если она будет на нашей стороне, то это уже полдела, мать перетащит на свою сторону всех придворных дам, ей не смеют перечить, ее влияние в свете очень велико. И «ничего не бойся, Мэр».

– Садись, – милостиво разрешила мне она, указывая на кресло напротив. – А ты, Рико, поцелуй меня и можешь идти, не буду задерживать тебя.

– Нет, – спокойно сказал он, – я останусь тоже.

Только свободное кресло стоит одно.

Ни секунды не сомневаясь, Рико огляделся, пошел, схватил еще одно у стены… а вот с тем, чтобы утащить его, он не рассчитал. Одной рукой поднять было тяжело, а две… с раненой левой он, стиснув зубы, тащил кресло волоком. Никто из слуг, без знака императрицы, не пытался помочь ему, да и он не просил. Громыхая. Едва не сломав резную ножку, зацепив за ковер, выругавшись едва слышно…

Императрица наблюдала.

– Что у тебя с рукой? – спросила она.

Он дотащил, поставил кресло рядом с моим, кивнул мне, чтобы я села, и сам, выдохнув, плюхнулся рядом. Словно все так и надо.

– Пиратская пуля, – сказал спокойно, глядя матери в глаза, потянулся, снова взял мою ладонь.

Императрица не ответила ничего, только что-то болезненно дрогнуло в лице.