Книга Играя с судьбой - Руслан Муха

— Вы должны избавиться от нее! Зло, страшное зло! — бабка хваталась за голову и жутко таращила глаза так, словно эта тьма вот-вот обрушаться на нас.

Мать в ужасе смотрела на бабку Фрайду, заторможено качала головой и пятилась.

— За что ты так со мной? — едва сдерживая слезы, спросила она.

— Я не позволю вам погубить мир! — бабка вскинула руки, всколыхнулся воздух вокруг нее — воздушный кулак устремился к матери.

Я среагировал молниеносно, как и отец. Я, угрожающе зарычав, бросился на Фрайду, а отец швырнул в нее снежную мантию, и на землю я уже завалил обледеневшую бабку.

Моя морда оказалась очень близко к ее лицу, первый порыв — вгрызться в ее горло, но я сдержался ради мамы. Холодное дыхание бабки участилось, я чувствовал, как клокочет сердце в ее груди, как от нее смердит ужасом и отчаяньем, а эти большие безумные зеленые глаза так смотрят на меня, словно глядят в саму душу.

Неужели бабка Фрайда ведьма? Но то, о чем она говорила, не напоминало ведьмовские способности. Среди ромалов сильные чародеи рождаются редко, как и среди не ромалов, но если рождаются, то по силе они не уступают родовым чародеям. Но то, что она говорила и видела… Получается, что Фрайда ясновидица?

Бабка что-то замычала и я отпрянул, не в силах больше выносить этого взгляда.

На улицу снова высыпал народ, привлеченный шумом. Прибежали защитники, схватился за голову старейшина, переводя ошалелый взгляд с начавшей потихоньку оттаивать бабки на отца. Он уже понял, чем это все чревато для них.

— Забирайте оборотня! — крикнул отец защитникам, с ненавистью глядя на бабку.

— Только не убивай ее, не надо, — заумоляла его мама.

— Я не стану, — холодно сказал отец, затем резко подошел к Фрайде, склонился над ней и зашипел: — Она сама себя наказала. Но, если ты еще раз приблизишься к моей жене или детям, хоть пальцем их тронешь, я не задумываясь прикончу тебя. Ты поняла?

Бабка едва заметно кивнула, настолько насколько позволяло ей ледяное заклинание, а после нечленораздельно что-то замычала.

— Вы должны покинуть Варгановское княжество, — теперь отец обратился к старейшине, — вы совершили немало — укрывали оборотня убийцу! И, если вы не уйдете, тоже отправитесь на каторгу. Все до единого. Советую убраться как можно быстрее, мое терпение на исходе.

Старейшина судорожно сглотнул, не сводя с отца перепуганного взгляда, а затем громко крикнул:

— Собираемся! Уходим на рассвете! — затем он наклонился над Фрайдой, которая потихоньку начала приходить в чувства и шевелиться.

— Зря я позволил тебе здесь остаться, Фрайда, — мрачно произнес старейшина. — Ты нас подставила, из-за тебя и твоей семьи мы потеряли дом. — теперь он обратился к мужчине, который по всей видимости был Янушем — родным братом матери. — Вы не идете с нами!

Януш едва ли слушал, что говорил ему старейшина. Он отрешенно наблюдал, как достают из ямы его сына. Рядом стояла женщина, и содрогалась в молчаливых рыданиях, в ее цветастую юбку вцепились двое чумазых детишек, их темные глазенки блестели от страха.

Это семья Вико: мать, отец, братья и сёстры, они смотрят, как ему защитники позволяют одеться, а после уводят. Мальчишку трясло, но он не рыдал, не умолял пощадить, он с молчаливой грустью бросал редкие взгляды в сторону семьи. Он знал, что виновен и он смирился.

Мне, наконец-то удалось подчинить волка, и я начал обращаться в человека. Первое, что я почувствовал после обращения — холод. И это было хорошим знаком, я почти не чувствовал боли, а значит мои раны почти затянулись, но стоило только скосить глаза и взглянуть на бедро, как я понял, что это далеко не так.

Повязки на ранах во время обращения изорвались и слетели. Швы на обеих ранах разошлись. Нет они все же затянулись, но лишь немного, не настолько хорошо, как я ожидал. Вурдовское зелье ослабления не позволило мне их заживить с привычной регенерацией, она тоже ослабла. А то, что я не чувствовал пока боли, было лишь побочным эффектом после обращения. Но уже тогда, когда я начал одеваться, я ощутил ее с лихвой. Я старался не подавать виду, что мне больно и быстро натянул одежду. Одно радовало, что раны успели хотя бы зарасти коркой и из меня не хлестала кровь.

Когда оделся, увидел, что вокруг суета и гам — ромалы начали торопливо собирать свои пожитки. Вико уже увели, родители ждали меня. Отцу явно не терпелось покинуть это место. Мама же безотрывно смотрела на брата, а тот молча смотрел на нее. О чем думал каждый из них в этот момент? Ненавидели ли они друг друга, презирали? По их лицам сложно было понять. А может сожалели, чувствовали раскаяние, молчаливо извинялись друг перед другом?

— Уходим, Ярослав! — бросил отец, увидев, что я мешкаю. И не дожидаясь меня, взял за руку мать и буквально силой потащил прочь из табора. Нет, она не сопротивлялась, но она — заторможенная, так и продолжала глазеть на брата, а он на нее.

Родители удалялись все быстрее, но я не спешил, мне нужно было задать ещё пару вопросов бабке. Слова Фрайды меня насторожили. Я стану причиной гибели родителей? А что, если она права?

— Вы собирались подставить меня? — я обратился к начавшей подниматься бабке Фрайде.

— Нет. Я собиралась спасти свою дочь, — отрешенным голосом ответила она, потирая окалевшие руки. — Уже полгода каждую ночь я видела, как она умирает. Разная смерть, но итог один — погибель. Твой отец тоже умрет. Из-за тебя, — она ткнула в меня пальцем, — ты не должен был появиться на свет. Я должна была попробовать все исправить.

— Ярослав! — сердито позвал отец.

— Сейчас! Иду! — отозвался я, а после снова обратился к Фрайде: — Что значит из-за меня?

— Тебе не место в этом мире! Ты должен быть мертв, — хрипло протянула она.

— Потому что ты прокляла мать? — оскалил я рот в злой улыбке.

— Нет, — в ответ оскалилась она. — Я вижу тебя насквозь. Ничего не выйдет. Ты ничего не сможешь изменить, чтобы ты не делал, ты сделаешь только хуже. Твои предки совершили ошибку, вернув тебя. Страшная сделка, ты служишь хаосу. Тьма желает поглотить Явь!

— О чем ты? Я никому не служу.

— Ты меняешь время, играешь с ним, нарушаешь сложившийся порядок, а значит служишь хаосу. Человек не должен владеть силой, предназначенной богам.

— Ты ничего не знаешь, — зло прошипел я.

В ответ она только криво усмехнулась, потом резко сникла, плаксиво скривила лицо:

— Здесь слишком много силы, рядом чародейское древо, проклятие Вико проснулось не вовремя. Оно еще не должно было пробудиться, — бабка кажется потеряла ко мне всякий интерес и теперь тихо горевала, бормотала, сожалея о судьбе Вико.

— Это боги тебя наказали, за то, что ты сделала, — бросил я ей перед уходом.

— Ты потом все поймёшь, но будет поздно, — проскрипела она мне в ответ, и снова потеряла ко мне всякий интерес, уставив отрешенный безумный взгляд перед собой.