Книга Королева их сердец - Найн Эванс

Отец замолкает, увидев меня. Его глаза призывают мужчину в коридоре, и вряд ли это курьер, принесший ему цветы от тайного поклонника. От омерзения при виде этого недочеловека у меня мутится в голове. 

- Не ожидал тебя увидеть, дочь, - он сохраняет видимость спокойствия. – Почему не позвонила и не предупредила? Тебе повезло, что удалось застать меня на месте. Сейчас очень много дел. 

- Потому что ты, трусливый засранец, попытался бы снова сбежать, - приближаюсь к его столу. – Не хотелось позже вылавливать тебя, как крысу из канализации. Вони было бы слишком много. 

Его лицо покрывается красными пятнами ярости. Оу, я отлично помню такие моменты. Если отец не смотрел на меня равнодушно, то постоянно приходил в ярость. Третьего не было дано. Но я ведь продолжала думать, что ему просто сложно выражать свои чувства. 

В другой раз я бы попыталась сгладить ситуацию. Нашла бы ему оправдания и, может, даже сама выставила себя виноватой. Всё же моё дело – хорошо учиться и усердно работать, дабы семья мной гордилась. Ведь только изнуряющими часами службы можно добиться любви и уважения семьи? По-другому ведь не бывает? 

Сейчас я не испытываю к этому человеку ничего, кроме злости. А злость медленно, но верно трансформируется в ярость. 

- Я знаю, что ты сделал, - не даю ему открыть рот и заговорить. – Ниже падать уже некуда. После покушения на собственного ребёнка тебя не пустят даже в Ад. Ты чёртов слизняк. 

- Не смей разговаривать со мной в подобном тоне. 

Отец пытается продемонстрировать своё недовольство и остатки авторитета. Но вот глаза выдают. Глаза его полны страха. Он больше не контролирует ни меня, ни ситуацию. 

- Если ты сейчас же покинешь кабинет, то я сделаю вид, что ничего не случилось, - продолжает он. – Мы снова сможем поговорить, когда твоя голова не будет забита очередными глупыми…

Нет. Прошли те дни, когда он мог поставить меня на место, отправить в свою комнату и забить на все мои желания. Он ещё раньше потерял привилегии отца, когда составил тот контракт, что привёл нас сюда. А после попытки убить меня точка невозврата была пройдена. 

- Поговорим позже? – я не узнаю собственный голос. – Когда моя голова не будет забита глупостями? Ты, правда, думаешь, что имеешь право говорить со мной так после всего, что случилось? – мои губы растягиваются в неестественной улыбке. – Ты, блять, больше не имеешь ни на что права! Ни на разговоры со мной, ни на эту компанию! Ты никто. 

Стол мешает мне добраться до него. Страх, который вижу в глазах отца, почти как наркотик. Я чувствую такое удовольствие, что готова застонать в голос. Вот что значит вершить правосудие. Справедливость восторжествует, по крайней мере, в этом офисе. 

- Это мой кабинет, - выделяю каждое слово. – Моя компания. Я была рождена и воспитана для того, чтобы руководить. Я стану продолжателем нашей фамилии и рода. Потому что ты не способен ни на что, кроме как просирать всё заработанное нашими предками, - новая убийственная улыбка растягивает мои губы. – Тебя даже твой собственный отец не считал достойным быть частью нашей семьи. Жалкий кусок дерьма!

Отец дрожит, а я улыбаюсь. Он лепечет что-то, а я смеюсь. Мы поменялись местами. Но я не стану мучить его. Я завершу всё быстро. 

- Подумай о своей сестре, - прорезается его голос. – Подумай об Амелии. 

Какой же он дурак. Он видел только то, что хотел видеть. Воспользовался моей любовью к сестре и тем, что готова на многое ради неё. Он всё правильно рассчитал, угрожая отдать Лею замуж, если я не соглашусь. Но он не мог знать, что этот брак пойдёт мне лишь на пользу. Он просто отложил свою гибель.  

- Не беспокойся, папочка. О ней позаботятся. Пусть Амелия не получит всего, что ты успел ей пообещать, высирая в уши свой гениальный план. Но я, в отличие от тебя, всегда беспокоюсь о тех, кто зависим от меня.   

Я не поворачиваюсь и не бросаю взгляд назад, услышав, как открывается дверь. Страх отца трансформируется в животный ужас. Не удивлюсь, если он сейчас попытается забиться в угол кабинета, как большой жирный хомяк-переросток. Только для того, чтобы спасти свою жалкую жизнь. 

Мои пальцы обхватывают что-то холодное. А затем моих ушей касается тёплое дыхание. Я улыбаюсь, и от этого отцу становится хуже. Он явно не ждал такого развития событий. Не предвидел. Снова совершил ошибку. 

Сильнее стискиваю рукоять пистолета. Она стала почти родной за последнюю неделю тренировок. 

- Нет. 

Пропускаю писк отца мимо ушей. Вытягиваю руку вперёд. Ничто внутри меня не дрожит и не ёкает при виде раздавленного отца. В голове проносятся слова деда, которые надо было запомнить, как заповедь.   

- Сожри, или сожрут тебя. 

Дедушка как всегда прав. 

- Никогда не втаптывай грязь того, кто слабее, - смотрю в глаза предателя, чьей любви и признания хотела добиться. – Ведь однажды он может встать на ноги. 

Выстрел. 

Эпилог

Чувства, которые ты испытываешь, добившись своего и, наконец, начав жить так, как всегда хотела, не описать словами. Здесь так много всего, что теряешься, раскладывая всё по полочкам. Но главное, что выделяется из всего миллиарда ощущений и эмоций, это удовлетворение. Наконец, всё так, как и должно быть. 

Прошло почти два года с последнего разговора в кабинете отца. Конечно же, я его не убила. Какой бы сильной ни была моя ярость к нему, становиться убийцей я не собиралась. Если бы он получил пулю, это стало бы знаком того, что ему всё же удалось достать меня и задеть. Но в тот, последний, раз я не собиралась идти у него на поводу, как бы сильно этого ни желала. 

После того, как мы закончили разговор, были вызваны юристы, составившие документы, по которым отец передавал мне все права на семейный бизнес. Он не пытался как-то юлить или выторговать для себя лучшие условия. Сложно качать права, когда над душой стоят люди, с которыми ты не можешь справиться, как бы ни хотел. Ходкевич больше не стоял за спиной отца, потеряв рычаг давления на моих мужей, а без его поддержки отец ничего не мог сделать. 

Сестра восприняла падение отца и перемены в семье с меньшим терпением. Я до сих пор помню, как долго заживали царапины на моём лице. Амелия никогда не умела контролировать себя, а я всё ещё считала её ребёнком, вот и пропустила момент нападения. Кано хоть и был рядом, но я заранее попросила его не вмешиваться. Но зато после буйной истерики Лея выдохлась и стала покладистой.

Отец с Амелией получают ежемесячное пособие, благодаря которому могут жить так же, как и до нашего маленького переворота. Семейный дом сохранился за ними, я оплачиваю коммунальные услуги, прислугу и другие бытовые траты. В мои планы не входило оставить семью ни с чем и наблюдать за их страданиями. В глубине души я всё ещё люблю их, пусть больше и не пытаюсь выпросить ответную любовь. 

Дедушка, определённо, мной гордился бы. Я сумела преобразить компанию и даже открыла ещё одну фабрику. Прибыль растёт, сотрудники довольны, и вскоре я надеюсь открыть ещё несколько фабрик. Лет пять – и бренд «Воронёнок» снова обретёт свою популярность и станет любим народом. Главное не сосредотачиваться на чём-то одном и позволить молодым специалистам проявлять себя. Мы должны идти в будущее, а не цепляться за прошлое.