Книга Ты мне не сестра - Любовь Попова

— Макс, — от его слов колотить начинает.

— И реальность стала враждебной, потому что только доза помогала к тебе вернуться, тебя целовать, быть с тобой. Любить тебя без обид и упреков. Просто любить, — приближает он губы, и я сама его целую. Соль слез по лицу размазываю. Ласкаю все, до чего дотягиваюсь.

А он меня на себя подтягивает, членом вход ищет, и легко толкается, взгляда ни на миг не отрывая.

— Меня ломает. Зависим. Ты мой наркотик. И без тебя приходится искать замену. Запрещенную законом.

— Не нужно замен Макс. Я рядом буду, — поднимаюсь, руками в грудь упираюсь и бедра вверх и резко вниз со стоном. Так что воздух из легких выбивает ударом. И в голове снова пустота. Стекло, которое только что обожги и сделали прозрачным.

— Всегда? – за волосы пятерней меня хватает, в привычной манере грудь сжимает и к себе тянет. Мой Максим. В губы жар: — Всегда?

— Всегда.

Глава 21.

*** Максим ***

— Так кто такой Юра? – спрашивает Лана, пока пешком идем в сторону приюта. Юра мировой чел. Хоть и тоже далеко не святой.

— Самсонов.

— Тот самый, кому вы должны были видео отдать?

— Он самый. Он и помогал Андронова прижать и потом в бизнесе. Он же меня за шкирку с того света вытащил.

Лана опять хмурится, а я невольно ухмыляюсь. Приятно, что она вот так реагирует. И вообще рядом с ней кайфово. Легко забыть о той грязи, что вокруг постоянно витает, как частички пыли. Только вот пылесос здесь не поможет. Возможно потому что и сам этой дрянью насквозь пропитан.

— А потом? — внимательно она следит за мной, а я просто любуюсь, как полуденное солнце ее кожу золотит, как в светлых волосах теряется. И сразу в голову мысль приходит, что можно было на той поляне еще остаться, трахнуть, пока совершенное тело Ланы светом солнечным насквозь пронизано. Как волшебный камень.

— Потом дела. Их было много. Но это не помогало о тебе забыть. Хотел снова за поиски взяться, но Юра сказал, сначала в себя прийти. Только и это не помогло…

— Сорвался?

— А то, — прикрываю глаза вспоминая первую дозу за полгода. Вот меня тогда унесло. В тот самый день на реке, когда Лана чуть с собой не покончила, потом как целовала меня жадно, с ненавистью, потому что привычную жизнь отобрал. В пучину реальности бросил. – На неделю завис в притоне. Юра в итоге меня на войну в Сирию отправил. Добровольцем типа… Вот там только мысли о тебе и спасали…

— И там были дети?

Смотрю на Лану и вижу, как сильно ее волнует этот вопрос. Адвокатишка поди что-то наплел, толком не зная ничего. Ну это и нормально. Только вот дети на войне — не дети.

— Помнишь Антона? — спрашиваю и она тут же вздрагивает. Ну еще бы. Такое не забывается. Насильник, шантажист и почти убийца. И все это в восемнадцать лет. – Так вот там дети, как Антон. Только почти с пеленок их приучили, что убивать норма. Мы пока с пацанами это поняли, пол отряда потеряли. Так что…

— Какой кошмар…

— А жизнь вообще кошмар, если ты не поняла еще. А нам приходится в этом дерьме в шлюпке плавать. Да нормальных людей подбирать в попутчики.

— Это был самый изысканный комплимент из всех, что я слышала, — фыркает Лана и меня на смех пробивает. Ну да, комплимент. Только вот без этого попутчика я все больше тонул, а с ней ничего. Держу нос по ветру.

— У меня еще один важный вопрос, — спрашивает она и мы уже видим край здания из серого кирпича с покатой крышей. – Ты сказал, что секса у тебя не было в эти годы.

— Зато у тебя был, — как бы невзначай замечаю и вдруг вижу вдалеке, как одна из воспитательниц по территории как ошпаренная бежит. И другая тоже. В затылке колоть начинает неприятно, но я все же дослушиваю вопрос Ланы. Пожара вроде не видно.

— Ну да… А, кто та рыжая, красивая женщина, которая с тобой на балконе стояла в доме Грановски? — спрашивает она, но ответить я уже не успеваю, потому что Лана замечает мой взгляд. Напряженный, скорее всего. И сама туда смотрит.

И там уже директриса бежит. К воротам, когда нас замечает.

А если бежит капитан корабля, значит и правда что-то не так.

Лана бросает на меня взгляд, и сама устремляется вперед, ускоряя шаг. Я же качу мотоцикл уже гораздо быстрее. И ставя подножку, понимаю, произошел… пиздец. Потому что полная директриса смотрит на Лану крайне виновато. Но не так словно нассавший в углу пес, а как убийца этого самого пса.

Лана подходит ближе с напряженной спиной и ахает, выслушав директрису. И даже не за сердце хватается. За волосы, словно клок вырвать хочет.

— Максим! – тут же поворачивается она, а на лице крайняя степень ужаса. Такая, что и меня пробирает. Демьян пропал. – Демьян пропал!

Глава 22.

Отчаяние тугой веревкой стягивает грудь, а тело дрожит.

Господи, пока я там трахалась, мой сын пропал. Пропал! Пропал!

Перед глазами круги. А в груди такая боль, словно меня с ноги пнули. И главное, стыдно то как… Особенно перед самим Демьяном.

Где же ты сыночек. Где?

Максим трясет меня за плечи, но я отталкиваю его и кричу:

— Это ты виноват! Зачем ты вернулся! Зачем ты приехал?

Он не орет в ответ. Ничего не делает. А мне хочется, чтобы он меня ударил. Чтобы хоть кто-то наказал меня. Потому что никто не может быть виноват, больше чем я.

— Лана. Сядь. Выпей, — откуда-то берется стул и стакан с водой. Но она вся мимо, потому что рыдание в голос. Потому что руки дрожат. — Я сейчас разберусь.

— Но как?! Он может быть где угодно?

— Он мог сбежать? — спрашивает Максим, я только головой качаю и волосы тяну на себе.

— Хватит, — роняет мои руки Максим, садится возле, и к себе прижимает. – Я найду его. Поняла? Он сегодня же будет у тебя.

— А если нет? А если ты не сможешь выполнить обещание?

— Дам тебе пистолет и прострелишь мне голову.

— Господи, Макс! Ну как ты можешь шутить в такой момент! – кричу, отталкиваю.

Хочу уже отойти от него подальше. Самой идти в лес. Может он все-таки убежал? Но блин! Такой забор. Если только он летать не научился.

Смотрю по сторонам, иду вперед. Сама искать буду. Не хочу надеяться на кого-то, потом разочаровываться.

— У вас были в последние дни новые сотрудники? – слышу голос Макса и резко оборачиваюсь.

Господи! Конечно были!

— Да! Леня! Охранник! Охранник на этой неделе новый. Сразу после твоего отъезда появился!

Макс поджимает губы и чертыхается.

-Блондин с пропитой рожей?