Книга Украденная судьба. Этот принц - мой! - Анна Неделина

— Как хорошо, что я не знала… — прошептала я, закрывая лицо руками. Еще раз мелькнула мысль о том, что Тиль жив до сих пор лишь благодаря чуду.

А как же Регина? Понимала ли она, что Верс идет к Ведьме Стужи, надеясь на «способ после всех»? Или Плантаго все же удалось ее убедить? Иначе вряд ли она смогла бы просто сидеть и ждать…

— Идем, — сказал Верс. — Нам еще нужно разобраться с твоей личиной.

* * *

В сказках на чердаках живут нелюбимые падчерицы. У меня сложилось впечатление, что Нейт любит спать повыше к небу. И открывать большое круглое окно, в которое заглядывает луна. Не удивлюсь, если он и на крыше сидит по ночам, в ясные ночи. А иначе зачем еще плед, сложенный на стуле в углу, чуть в стороне от окна, чтобы можно было посмотреть и оттуда. На полу был расстелены тюфяки, накрытые мягкими шкурами.

Было уже темно, и Верс зажег лампу. Тени бросились по углам, я невольно поежилась. Поинтересовалась:

— Ты уверен, что нужно заниматься личиной именно сейчас? Твои силы восстановились?

— Бывало хуже, — отозвался Верс. — А личину лучше снять быстрей. Потом будет сложнее. Она имеет свойство приживаться, чтобы тратить меньше магической энергии.

Я вовсе не хотела превратиться в Вейри навсегда и едва сдержалась, чтобы поспешно закивать. Осознавая, произнесла:

— Выходит, ты уже никогда не сможешь сменить этот облик?

— А зачем? — просто спросил он и, помолчав, добавил: — Регина знает меня таким. И даже если бы я мог — назад дороги нет.

— Но почему?! — вырвалось у меня. — Почему правит мой отец, если ты жив? Почему тебя называют дингарским шпионом? Ты же… был в тюрьме! Я знаю, что твоя магия была скована магической печатью! Мой отец сам это сделал…

Плантаго посмотрел на меня разом потяжелевшим взглядом. Но — после недолгого молчания — все же сказал:

— Твоему отцу пришлось справляться с последствиями моих ошибок. Я был скован магическим подчинением.

— Папа не мог быть настолько жесток, — прошептала я, отступая.

— Разумеется, он ничего не знал. Я попал в ловушку, потому что был слишком уверен в своих силах. Эта ведьма правильно сказала, будь она неладна… Альвет считал меня пропавшим, как и все. Лишь спустя довольно долгое время ему удалось во всем разобраться. Он освободил меня.

Я покачала головой. История была настолько укорочена, что ничего не объясняла.

— Не может быть, чтобы все было так просто, — возразила я. — Тебя же пытали. Верс, это значит, королю был причинен вред. Проявилось бы проклятье Митили…

— А оно и проявилось, — признал Верс. — Но его действие было ослаблено… благодаря древнему договору с родом Бранов. Магические последствия оттягивал на себя Лаверн, старший брат Кайлена. Он не знал об этом, считал, что проклят. Он продержался достаточно долго… благодаря тому, что у него был сын, у которого рано проснулся магический дар. Никто не знал об этом. Когда все обнаружилось, мальчик уже серьезно пострадал.

Выходит, история о Терине Бране — лишь злая сказка, которую сочинили, чтобы пугать детей. Какая подлость…

— Но как папа мог не знать об этом?

— Магия времени, — пожал плечами Верс. — Ее использование изменило события, и потому никто не знал, что со мной случилось. Твой отец пытался разобраться. О проклятье Митили знал лишь ближний круг. А я был скован магическим запретом и не мог ничего рассказать. Личина оказалась слишком хороша, никто не смог заподозрить неладное. Почти никто…

— Зачем все это… — проговорила я, хотя уже и сама понимала. Единственная причина так рисковать: стремление к власти. Только ради столь высокой ставки можно было пренебречь проклятьем Митили. Но мой отец никогда бы не сверг собственного брата! Никогда!

Да и Верс говорил то же самое. Я по-прежнему не понимала, что случилось.

— Бабушка причастна к этому? — спросила я, вспомнив ненависть Плантаго, с которой он говорил о женщине, потерявшей свой магический дар.

— Я подчинялся ее приказам. Пока Альвет не заставил ее отпустить меня.

— Но зачем?!

— Твоя бабка считала, что спасает Альвета. Она сполна получила за свою глупость. Да и я тоже. Твой отец правит законно. Как видишь, никакого проклятья больше нет. Я отрекся от престола, если тебя это беспокоит.

— Нет! Но… Верс, вы потому не женаты? Ведь ты любишь Регину, я вижу. И она…

Верс вздохнул.

— Когда-то я причинил ей боль, Юстина. Не все можно преодолеть, просто извинившись. Я поклялся ни к чему ее не принуждать. Речь не о каких-то повседневных мелочах вроде вовремя есть и ложиться спать, не перенапрягаться… ты понимаешь? Если она боится свадьбы — так тому и быть. Мне достаточно того, что мы вместе. А уж своего ребенка защитить смогу.

В его голосе все же проскользнуло сожаление. Тряхнув головой, Плантаго сказал:

— Давай посмотрим на печать, которую использовала ты.

— Ты… на самом деле не можешь ее снять? Будешь действовать по ситуации?

— Нет, хочу показать тебе самой, как это сделать. Сможешь — и мне не придется применять магию.

Я достала записную книжку звездочета. Не знаю, может быть, я и сама хотела удостовериться в том, что услышанная история — не сумасшедшая фантазия мага, а мои собственные догадки — правдивы. Кровь Плантаго действительно позволила ему заглянуть в записи звездочета.

— На самом деле, все довольно просто. Я действительно часто забывал собственные печати. Не видел в этом ничего страшного. Ведь при необходимости всегда мог придумать новую, — заметил он.

— Звучит как хвастовство, — проговорила я.

Верс хмыкнул.

— Так оно и есть. Мне казалось, что я могу все, хотя печати работали далеко не всегда. Но я был упорным и рано или поздно что-нибудь да получалось. Плетение нужно распустить в обратном порядке. Как будто смотришь в зеркало, тебе так должно быть яснее. Раз уж ты унаследовала от бабки способности к пространственной магии. Только вот здесь двойной закреп, видишь? Не повторишь его — не получится убрать печать. Действуй. Я послежу, чтобы ты ничего не пропустила.

Верс и правда предоставил мне полную свободу действий. Молчал, пока я пыталась распутать печать. Не обращал внимания на мои дрожащие руки, словно вообще не интересовался, что происходит. Но стоило печати истаять, как он одобрительно хмыкнул:

— Молодец.

— Получилось? — зачем-то спросила я, ощупывая собственное лицо. Мне показалось, что никаких изменений я не ощущаю. Верс вместо ответа подвел меня к окну, чтобы я могла посмотреть на свое отражение в темном стекле.

И я увидела собственное лицо. Наконец-то!

От избытка чувств я взвизгнула и, развернувшись к Версу, повисла у него на шее. Кажется, Плантаго даже растерялся.