Книга Аллегро на Балканах - Александр Михайловский

– Наверняка ты пристроишь на вакантное место вассального румынского князя, кого-нибудь из своих родственников-бездельников… – проворчал король. – А то, говорят, в Петербурге теперь нельзя пройтись по улице, чтобы не наткнуться на кого-то из Романовых…

– Ты, как всегда, прав, дядя Кароль, – усмехнулась русская царица, – и этот родственник, точнее, родственница, сидит прямо здесь, рядом с нами. Маша, солнышко, встань-ка и покажись народу.

– Я?! – удивленно воскликнула супруга наследника румынского престола Мария Эдинбургская таким тоном, будто ей предложили в голом виде подняться на эшафот.

– Да, ты, – подтвердила императрица, – а кто ж еще. Дядюшка Кароль стар, и наверняка перед смертью хочет отдохнуть от королевских хлопот и насладиться свободой, а твой супруг, если в чем и разбирается, так только в пестиках и тычинках. Единственный мужчина в вашей семье – это ты. И к тому же ты моя двоюродная сестра, а как я могу не порадеть родному человечку? Ты будешь правящей королевой, а твой месье Фердинанд – принцем-консортом. А чтобы его талант не пропадал даром, сделай его директором ботанического сада или института, ибо каждый должен по возможности приносить пользу своей стране.

– Да-да, – сказал означенный Фердинанд, – соглашайся, Мари. А я, так уж и быть, займусь любимой наукой.

– А что скажете вы, дядюшка? – будущая румынская королева повернулась к королю нынешнему. – Ведь это именно на ваше место меня собирается подсадить сестрица Ольга…

– А я этому рад, – сказал румынский король, – честное слово. Теперь, просыпаясь по утрам, мне не надо будет думать о том, что еще натворили мои бояре. Я сорок лет отдал этой стране, пытаясь превратить цыганский табор в нормальное европейское государство, но, видимо, мои труды не пошли впрок. Теперь пусть непослушные «детки», считавшие, что разбираются в политике лучше своего короля, сами отвечают за свои грехи перед твоей двоюродной сестрицей. Когда я пообещал им на прощание, что теперь они до конца жизни будут заняты, катая тачку на русской каторге, то, кажется, не ошибся. Теперь твоя очередь иметь дело с детишками этих недоумков, а я, пожалуй, отдохну. И приготовься к тому, что наследовать тебе будет не Кароль Второй, а королева Елизавета Первая. С подачи наших добрых друзей из будущего на планете Земля, кажется, снова наступил матриархат…

– Вы, дядя Кароль, одновременно и правы, и ошибаетесь, – сказала императрица Ольга. – Наследовать королеве Марии, действительно, скорее всего, будет не Кароль, но это не из-за того, что снова наступил матриархат. Если бы вы знали, что ваш внук творил в прошлой истории, то сами, своей рукой, закрыли бы ему путь на престол. Впрочем, наследование румынского престола – вопрос пока не предрешенный. Супруга твоего племянника находится в расцвете лет и еще способна родить ему еще наследников и наследниц, а когда они подрастут, то мы сможем выбрать, кому из них эта работа будет по душе и по силам.

– Понятно, – вздохнула Мария, – вижу, сестрица, что у меня нет другого выбора, кроме как согласиться на твое предложение. Спасибо хоть за то, что не забыла о нас и оставила при власти.

– Пустое это, сестрица, – махнула рукой Ольга, – не стоит благодарностей, я сделала для вас все что могла. Вот если бы ваши бояре не были такими пустоголовыми самовлюбленными болванами, то все могло сложиться совершенно по-другому. А сейчас давайте закончим этот разговор. Пока не завершится война с Турцией – вы мои гости, а потом милости просим обратно в свои Палестины. К тому времени мои люди окончательно наведут там порядок, отправив виновников случившегося недоразумения по тому адресу, который им уже называл дядюшка Кароль.

20 августа 1907 года. 17:06. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.

Присутствуют:

Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);

Первый лорд адмиралтейства – адмирал Джон Арбенотт Фишер (он же Джеки).

Когда первый морской лорд шел в Букингемский дворец на еженедельный вторничный файв-о-клок, он даже не подозревал, о чем с ним первым делом заговорит король. Все мысли британцев в те дни привлекал к себе грохот сражения на Босфоре, где русский медведь заживо доедал «больного человека Европы». Умы лондонских обывателей страшно смущали доносящиеся из Стамбула яростные вопли и боевые кличи сражающихся, канонада морских орудий, в упор бьющих по древнему городу, превращая его в развалины. Их приводили в ужас зверства турецких фанатиков, убивающих даже своих женщин и детей, лишь бы те не попали в руки неверных, а также трехцветные флаги, взмывающие над развалинами как подтверждение победы русских. Британцев посерьезнее, вроде прославленного Конан-Дойлем Майкрофта Холмса[24], озадачивало, что вместо ведения затяжной войны, истощающей обе стороны, русская армия осуществила молниеносную операцию, в считанные дни поставившую Османскую империю на грань разгрома.

А у некоторых должностных лиц в Лондоне, воспитанных при прошлом царствовании и впитавших нелюбовь к России с молоком матери, происходящее с Османской империей вызывало жуткое желание разорвать Брестские соглашения и всей военно-морской мощью выступить на спасение убиваемого на Босфоре престарелого хищника. Королева Виктория так бы и поступила, но эта злобная стерва уже несколько лет покоится в могиле. Однако король Эдуард придерживается совсем иного мнения, и, хоть его королевские прерогативы не позволяют обзавестись репрессивно-карательными органами для подавления инакомыслия, таких слишком активных чиновников берут на заметку и потихоньку оттесняют на обочину политической жизни, с тем, чтобы те не поломали новую британскую политику.

А чтобы британским подданным не было скучно, в проправительственной прессе вовсю гремят тяжелые барабаны антигерманской пропаганды. Второй рейх кайзера Вильгельма – это так плохо, что хуже некуда. Благодаря своей огромной промышленной мощи она имеет возможность печь на стапелях броненосцы будто пирожки. К тысяча девятьсот шестнадцатому, восемнадцатому или двадцатому году (в зависимости от «оптимизма» автора статьи) германский флот открытого моря сравняется по возможностям с британским королевским военно-морским флотом. К туркам же авторы таких статей относятся как к покойникам: поскольку что-то хорошее про них сказать сложно, то их в газетах стараются не упоминать совсем или упоминать косвенно, исключительно в разрезе грядущей войны с Германией. Мол, русские доказали свою способность противостоять на суше ужасному германскому монстру, благодаря чему и во всех остальных местах кайзер Вильгельм будет вести себе гораздо спокойнее. Как же иначе – ведь отныне и на него имеется управа в виде русской армии постоянной готовности, которая только и ждет приказа растерзать Второй Рейх на мельчайшие куски, как уже была растерзана Османская империя.