Книга У всякой драмы свой финал - Валерий Пушной

Возле машины кто-то взял из ее рук цветы, распахнул дверь автомобиля и положил в салон, а Еву прямо с рук усадили за руль.

Она даже не успела подумать о том, что двери почему-то открылись без ключа.

Ей было хорошо, удивительно, как хорошо.

Нарлинская произносила поклонникам слова признательности и благодарности, весело отбиваясь от них. Завела мотор, включила фары и медленно покатила вперед, и только потом закрыла дверь машины.

Все еще улыбаясь, выехала на дорогу и разогнала авто, но тут неожиданно для себя услыхала с заднего сиденья:

— На следующем светофоре направо.

Ева вздрогнула и ошеломленно глянула в зеркало заднего вида. В углу на заднем сиденье у себя за спиной увидала темные очертания человека. Она опешила, резко нажала на тормоз. Машину понесло под свист тормозов. Следующие за нею автомобили резко просигналили, уходя от столкновения. На какое-то время улица наполнилась разными звуками сигналов, как оркестр, заигравший невпопад. Но Ева даже не обратила на это внимания:

— Ты откуда взялся? — она потянулась рукой к кнопке светильника над головой.

Однако парень перехватил руку и отвел в сторону, показывая этим движением, что свет в салоне включать не надо. Девушка вполоборота посмотрела назад, но лица толком не разглядела.

— С улицы! — ответил на вопрос парень. — Ты осторожнее тормози, в аварию можешь вляпаться.

Оторопь не сходила с лица Нарлинской. Ева все еще пыталась осмыслить, как он оказался в ее машине? Спросила:

— Как это? Ведь автомобиль был на сигнализации!

— А я не знал! — насмешливо ответил парень. — Знал бы, не полез! — и настойчиво посоветовал. — Нажимай, нажимай на газ и не забудь повернуть направо!

— Шут гороховый! — вспыхнула Нарлинская, сморщилась, сделала лицо сердитым. — Мне не надо направо, — и угрожающе предупредила. — Я сейчас полицию позову! Скажу, что ты хотел меня изнасиловать! Узнаешь, почем фунт лиха!

Парень, не слушая ее, требовательно повторил:

— Именно направо тебе и надо, — а потом спокойно сказал. — Полицию звать не потребуется, потому что я из полиции.

Ева вздрогнула, как будто укололась об острый шип, нога машинально опять надавила на тормоз, уши стали краснеть.

Парень увидал, как она сделала движение к ручке двери, которое однозначно можно было понять, как желание прыснуть из машины, как испуг от встречи с полицией. Он удивился, но чтобы она не наделала глупости, успокоил:

— Не дергайся! Я не из полиции! — и на всякий случай сзади обхватил ее горло руками.

Нарлинская облегченно вздохнула, расслабила мышцы. А на светофоре повернула направо, проехала некоторое расстояние, полуобернулась:

— Что тебе нужно? Ты кто?

— Твой поклонник, — спокойно ответил парень, убирая руки с ее горла. — Хочу лучше разглядеть тебя и поговорить.

— Кому-нибудь другому вешай лапшу на уши! — не поверила она, на душе стало неспокойно. — Говори или высажу!

— Ты слишком спешишь. Не торопись. Всему свой час! — сказал парень.

— Что ты кормишь меня часами? Посмотри на время! Люди уже спать укладываются, а многие спят. Видишь, половина окон в домах не светится? А, может, ты маньяк? — оторопела она от своего вопроса. — Ну, надо же, кому расскажи, не поверят. Я сама себя везу с этим маньяком! — она снова ударила по тормозам.

Машина остановилась, Ева выпалила:

— Выметайся! Дальше не повезу!

Пассажир спокойно предостерег:

— Не заставляй применять насилие. Меня твой хороший знакомый просил, чтобы я не обижал тебя. Но если ты сама станешь напрашиваться, тогда уж не обессудь, тогда вежливость по боку.

Догадаться, о ком упомянул пассажир, было трудно. У нее было много знакомых, всех даже в памяти не переберешь. Дурацкий диалог получался.

На сцене все было понятно, наперед известно, кто и что скажет, что должна произнести она, что последует дальше. А тут не сцена. Тут совсем не известно, что может последовать за таким, казалось бы, дурацким диалогом.

Все-таки профессия актера, зависимая профессия, привязанная к определенным текстам. И когда все идет по тексту, тогда актер, как рыба в воде. Но стоит выйти из текста, и начинается слепое плаванье, которое неизвестно куда может привести. Выплывать приходится самой. И в этом плаванье нет поклонников с цветами. Здесь главное не утонуть.

Вот и теперь, кого имеет в виду этот парень?

— Кто он? Я скажу ему, что ты плохо обходился со мной, что хотел меня задушить.

— Ты меньше болтай. Тут не театр, а я не зритель. Трогай, газуй! Времени на разговоры нет!

Ева была вынуждена подчиниться. После десятиминутной езды парень показал, к какому дому надо подъехать. Она узнала дом. Сюда она заглядывала с визитом к Корозову. И теперь догадалась, о каком хорошем знакомом говорил пассажир.

Без напоминания, сама подрулила к нужному подъезду. Из него вышел Исай. Открыл дверь авто и подал Еве руку. Она оперлась на нее, легко выпрыгнула наружу.

— Сразу бы сказал, куда едем! — обернулась назад к пассажиру, но того уже след простыл, она даже не заметила, как он мгновенно исчез. Нарлинская посмотрела на Исая. — Что дальше? Так все таинственно, как в шпионской пьесе!

— Дальше тебя проводят наверх! А мне дай ключи от авто.

— Они в замке зажигания.

Из подъезда выбежали два охранника, вежливо взяли ее под руки. Оба суетливые, в джинсах и рубашках с короткими рукавами. Исай сел за руль и Нарлинская увидела, как машина покатилась от нее и скрылась за домом. Растерянно глянула на охранников, сделала взмах рукой, словно хотела остановить авто, но только вдохнула.

У подъезда было темно, светильник на столбе не горел, лица охранников нечетки, но и лицо Евы плохо различимо.

Ее провели в подъезд и поднялись на этаж. Здесь было светло, и тут она хорошо разглядела свое сопровождение. Впереди шел, чуть прихрамывая, высокий парень с крутым задом и шевелюрой на голове, за нею топал охранник с впалой грудью, женским лицом и узкими покатыми плечами.

Ева двигалась уверенно и легко, убежденная, что в квартире ее ожидает Глеб. Она представляла, какие вопросы услышит от него, и на ходу продумывала, что ответит на них.

Ее ввели в квартиру, и она с порога, никого не видя, но наблюдя в одной из комнат свет, подала голос:

— Глеб, это я, Ева! Что за странную манеру ты избрал, так поздно приглашать меня к себе в гости?

Охранники у нее за спиной заулыбались. Нарлинская не заметила этих улыбок. Уверенно шагнула в комнату. Но там никого не было. Ева обернулась и вперила взгляд в ребят. В ее глазах стоял вопрос, что все это значит? Вслух произнесла:

— Зачем меня сюда привезли?