Книга Избранные речи - Демосфен

(75) Таким образом эту псефисму написал Евбул, а не я, следующую Аристофонт, затем Гегесипп, далее опять Аристофонт, затем Филократ, еще одну Кефисофонт, и дальше так все вообще, я же не имею к ним никакого отношения. Читай.

(Псефисмы97)

[При архонте Неокле, тридцатого Боэдромиона98, предложение Совета: пританы и стратеги доложили и поставили на обсуждение вопросы, указанные Народным собранием, именно, что народ постановил избрать послов к Филиппу о возвращении судов и дать этим послам наказ согласно с псефисмами Народного собрания. Избрали следующих: Кефисофонта, сына Клеона, анафлистийца, Демокрита, сына Демофонта, анагирасийца, Поликрита, сына Апеманта, кофокидца. Притания филы Гиппофонтиды; предложение внес проедр Аристофонт из Коллита99.]

(76) Так вот, как я показываю эти псефисмы, так и ты, Эсхин, покажи, что́ это за псефисма, из-за написания которой я сделался виновником войны. Но ты не можешь этого сделать: если бы ты мог, ты бы ни на что бы другое сейчас не ссылался прежде, чем на нее. Да и Филипп меня вовсе не обвиняет за войну, а винит других. Читай же самое письмо Филиппа.

(Письмо100)

(77) [Царь македонян Филипп – Совету и Народу афинян привет! Прибывшие ко мне от вас в качестве послов Кефисофонт, Демокрит и Поликрит вели переговоры относительно освобождения судов, которыми начальствовал наварх Леодамант. Вообще, как мне лично кажется, с вашей стороны будет большой глупостью думать, будто я не понимаю, что эти суда под предлогом препровождения хлеба, направляемого из Геллеспонта на Лемнос, на самом деле были посланы для оказания помощи осаждаемым мною жителям Селимбрии, которые не были включены в договор дружбы, установленный сообща между нами. (78) И это распоряжение было дано наварху без ведома народа афинского некоторыми должностными и другими лицами, сейчас уже не занимающими должностей, но всячески добивающимися того, чтобы народ вместо существующей сейчас между нами дружбы начал снова войну, причем они гораздо более хлопочут об этом, чем об оказании помощи селимбрийцам. И они предполагают, что такой образ действий принесет им выгоду. Однако мне кажется, что от этого нет пользы ни вам, ни мне. Ввиду этого суда, теперь приведенные к нам, я отпускаю вам, и впредь, если вы будете согласны не потворствовать вашим руководителям в их злонамеренной политике, но будете их наказывать, тогда и я постараюсь охранять мир. Будьте счастливы!]

(79) Здесь нигде он не называет Демосфена и не выставляет никакого обвинения против меня. Почему же он, обвиняя остальных, о моих действиях даже не упоминает? Да потому, что если бы он написал что-нибудь относительно меня, ему пришлось бы упомянуть о своих собственных преступлениях, так как на них я постоянно указывал и с ними вел борьбу. И прежде всего я внес письменное предложение о посольстве в Пелопоннес, когда он впервые хотел проникнуть в Пелопоннес101, затем о посольстве на Эвбею, когда он стал посягать на Эвбею, затем о походе – уж не о посольстве – под Орей и в Эретрию102, когда он поставил тиранов в этих государствах. (80) А после этого я отправлял103 уже все морские походы, и благодаря им спасены были Херсонес, Византия и все союзники. Это приносило вам прекраснейшие последствия – похвалы, славу, почести, венки, благодарность от получивших вашу помощь, а кто, подвергаясь притеснениям, слушался ваших советов, тем доставалось спасение; тем же, которые пренебрегали ими104, приходилось потом многократно вспоминать о высказанных вами предупреждениях и убеждаться, что вы не только благожелательно относились к ним, но и были людьми разумными и прозорливыми, так как сбывалось все, о чем вы предупреждали. (81) И конечно, дорого бы заплатил Филистид за то, чтобы владеть Ореем, дорого бы заплатил Клитарх, чтобы владеть Эретрией, дорого бы заплатил и сам Филипп за то, чтобы эти места были у него оплотом против вас, за то, чтобы не раскрывалось ничего из остальных его дел и чтобы никто нигде не расследовал его преступных действий, – это все ни для кого не составляет тайны, а меньше всех для тебя. (82) Ведь приезжавшие сюда в то время от Клитарха и Филистида послы останавливались у тебя, Эсхин, и ты был их проксеном105. Люди, которых наше государство выслало как врагов, предлагавших несправедливые и вредные советы, тебе были друзьями. Правда, из их предложений ничего не вышло, – ты, бранящий меня и говорящий, будто бы я молчу, если получил, и кричу, когда что-нибудь потратил!106 Не то у тебя: ты кричишь, потому что получил, и не перестанешь никогда, если они107 сегодня не остановят тебя, предав бесчестью. (83) И вот вы тогда наградили меня по этому случаю венком, причем написал предложение Аристоник108 слово в слово так же, как теперь написал вот этот Ктесифонт, и тогда об этом увенчании было провозглашено в театре, – следовательно, теперешнее провозглашение является уже вторичным109, но Эсхин тогда, хотя и присутствовал лично, ничего не возражал и предложившего не привлек к суду. Ну-ка возьми и прочитай мне также и эту псефисму.

(Псефисма110)

(84) [При архонте Херонде, сыне Гегемона, 24-го Гамелиона111, в пританию филы Леонтиды, Аристоник, фреарриец, заявил: ввиду того, что Демосфен, сын Демосфена, пеаниец, оказал много важных услуг народу афинскому, оказал помощь псефисмами многим из союзников, как прежде, так и в настоящее время, освободил некоторые из городов на Эвбее и постоянно проявляет свою преданность народу афинскому, говорит и делает, что только может, на благо самим афинянам и всем вообще грекам, Совет и Народ афинский постановили похвалить Демосфена, сына Демосфена, пеанийца, увенчать золотым венком и провозгласить об увенчании в театре на Дионисиях при постановке новых трагедий. А провозглашение об увенчании должна принять на себя фила, исполняющая обязанности пританов, и агонофет112. Предложение внес Аристоник, фреарриец.]

(85) Так вот есть ли среди вас кто-нибудь, кто бы знал, что государство подверглось за эту псефисму какому-нибудь позору, поруганию или насмешкам, какие сейчас предсказывал этот человек, в дальнейшем, если я буду увенчан113. Но, конечно, когда события случились недавно и у всех в памяти, они, если хорошо идут, заслуживают благодарности, если же идут плохо, навлекают возмездие. Значит, я, как оказывается, заслужил тогда благодарность, а не порицание или возмездие.

(86) Таким образом, можно считать признанным, что вплоть до того времени, когда произошли обсуждаемые события, все мои действия были наилучшими для государства, поскольку у вас на совещаниях я выходил победителем, выступая с заявлениями или письменными предложениями, поскольку мои предложения выполнялись и заслуживали венки и государству, и мне самому, и всем вообще; наконец, поскольку вы устраивали жертвоприношения и шествия в честь богов, считая эти действия благодетельными.

(87) Далее, когда Филипп был прогнан вами с Эвбеи, силою оружия – вашего, а политическими мерами и псефисмами (пускай хоть разорвутся некоторые из этих людей!) моими, – тогда он стал искать другой опоры в борьбе против нашего государства. Он видел, что мы более всех людей пользуемся хлебом привозным114, и потому, желая овладеть подвозом хлеба, прошел во Фракию и стал требовать, чтобы византийцы, бывшие его союзниками115, приняли участие в войне против вас. Но те стали отказываться и ссылались на то, что этого не предусмотрено в условиях заключенного ими союза, и это было вполне справедливо. Ввиду этого он, устроив заграждения перед городом и подведя осадные сооружения, начал осаду. (88) А что́ при таких обстоятельствах вам нужно было делать, об этом я не стану снова еще спрашивать, так как это всем очевидно. Но кто же помог византийцам и спас их? Кто не допустил в то время, чтобы Геллеспонт попал в чужие руки? Это вы, граждане афинские. Но когда я говорю «вы», я имею в виду государство. А кто говорил, писал, действовал и, прямо не щадя своих сил, отдавал себя на это дело? Это я. (89) А какую пользу принесло это всем, об этом надо судить уже не на основании моих слов, но это вы испытали на деле. Именно, начавшаяся тогда война, помимо того, что принесла прекрасную славу, позволила вам жить в условиях большего изобилия и дешевизны, чем позволяет теперешний мир116, который эти «честные» люди берегут в ущерб своему отечеству в расчетах на будущие блага117, – пусть же они в них ошибутся и получат то, чего молите у богов вы118, руководящиеся наилучшими пожеланиями, а им пусть не удастся наградить вас тем, что они сами себе избрали наперед119. Но прочитай им постановления о венках от византийцев и перинфян, которыми они увенчивали наше государство по этому поводу.