Книга Домик разбившихся грёз - Екатерина Дибривская

— Ой, пап, давно ты решил поиграться в воспитание?

— Когда узнал, что мой единственный ребёнок решил пойти по кривой дорожке!

— Не пошёл бы ты..?

— Куда?

— К той бабе, из-за которой семью развалил!

— Ты, если чего не понимаешь, не суди. Легко наговорить всякого, да только ты пожалеешь, а я уже не забуду.

— Это угроза? Ты меня без бабок, что ли, оставишь? Да мне насрать, ясно? Я и без тебя проживу! Я вообще жениться хочу!

— Господи, да куда тебе жениться-то? Ты ещё такой ребёнок! Ты о себе позаботиться не можешь, как ты о девушке собрался заботиться?

— Я прекрасно заботился, представь себе! — сын со злостью смотрит на меня.

Чудесно! Мой сын связался с какой-то недалёкой студенткой и подсел на наркоту в её обшарпанной общаге. Просто фантастика. Работая на его светлое будущее, я только об этом и мечтал! Кто-то вообще ещё женится в таком возрасте, кроме как по залёту? Ну хоть этот вариант я и отбрасываю со спокойной душой, но чувство глухого разочарования растекается по венам.

— Так это ты с ней развлекался? Со своей девушкой? — открываю папку и зачитываю вслух: — Концентрация этилового спирта в крови — 2,58 %, что соответсвует алкогольному опьянению сильной степени, так же обнаружены следы синтетического препарата, предположительно, амфетамин. Серьёзно, сынок? Скорость? Что ты молчишь? А то, что вы совокуплялись в бассейне с подогревом среди тел таких же обдолбанных студентов — это твоя забота?!

— Это была не она… Не моя девушка. — возражает он. — С ней я бы никогда так не поступил!

— Ты уже с ней так поступил! — взрываюсь я. — Это невероятно! Просто феерично! Ты реально идиот? Ты своей девушке изменил! На какой-то беспорядочной оргии! И ты хочешь сказать, что можешь позаботиться о ней?! Чем? Тем, что притащишь хламидиоз?

— Ты постоянно изменял маме! Не жил с нами! Никогда не лез со своим воспитанием, вот и сейчас не надо! Задолбал, папаша!

— Я всю жизнь деньги зарабатывал, чтобы ты беззаботно мог их тратить. Чтобы у тебя была лучшая жизнь. И я не позволю тебе просрать её на недостойных женщин, алкоголь и наркотики. Я тебя учиться в Лондон отправил, чтобы ты ума набирался, а не трахал девок в бассейне на вечеринке!

— Пап, вот что тебе надо, а? Ты сам ушёл от мамы из-за какой-то бляди…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В мгновение ока приближаюсь к нему и нависаю над койкой.

— Рот закрой! Бляди на спидах соплякам вроде тебя на вечеринках отдаются. Ты, если чего-то не знаешь, то и не делай поспешных выводов. Хочешь быть взрослым, так и веди себя по-мужски. Мы с твоей матерью всегда были чужими людьми, ты прекрасно это знаешь. Ты вырос, живёшь отдельно, так разве мама не достойна шанса устроить свою жизнь? И я — не достоин этого шанса? Ты навсегда останешься нашим ребёнком, но ты уже не маленький, сынок, должен понимать, что и как работает в жизни. Если мы не любим друг друга, это не значит, что мы перестаём быть твоими родителями и перестаём любить тебя.

— Будто ты вообще знаешь, что такое любовь! — запальчиво бросает он. — Скажи ещё, что любишь эту свою новую бабу…

— Так, пацан! Мы тут не мою жизнь собрались обсуждать! А твоё светлое будущее, в котором ты не жрёшь наркоту и не запиваешь её виски, не трахаешь девок на глазах у целой толпы и не попадаешься в таком состоянии полиции! Тебя из университета отчисляют, в курсе? Дальше что — Россия, армия, завод?

Я тяжело дышу, чувствуя какую-то отрешённую усталость. Безусловно, часть своей вины за то, каким он вырос, я с себя не снимаю. Но Мила, в своём желании воздействовать на меня, сделала из мальчика какого-то инфантильного хлюпика, который живёт с навязанными ею же понятиями о моём долге перед семьёй.

— Отчисляют? — сын привстаёт на локтях. — Неужели ничего нельзя сделать, пап?

На его лице читается если не ужас, то некая брезгливость. Он хорошо знает, мне ничего не стоит отправить его в самую Богом забытую воинскую часть отдавать честь Родине.

— Я тебе уже сказал, что, — усмехаюсь я и протягиваю руку. — Телефон. — сын послушно отдаёт свой айфон. — Примерно дней через пять тебя выпишут, месяц в реабилитационном центре, и твой новый испытательный срок — один год. Протянешь без косяков, всё вернётся на круги своя, сын.

— А свадьба? — тихо спрашивает он.

— Как раз познакомимся получше с этой… невестой.

— Пап…

— Посмотрим, ладно? Однажды ты поймёшь, что все самые тяжёлые решения я принимал ради твоего блага.

Дни в Лондоне заунывные и долгие. Я прекрасно знаю, почему так: я безнадёжно сохну по одной крошечной девушке, которая ждёт меня в Москве.

Пока сын в клинике, он общается с психологом. В нашем случае это стандартная процедура. Но психологу не нравится состояние моего парня. Все мои страхи сейчас всплывают на поверхность, и я решаю углубить лечение сына, чтобы удостовериться, что не произошло тех сдвигов, которые я все эти годы ожидал с затаённым опасением.

И это снова мешает мне встретиться с Алей. Когда я на грани, я решаю позвать её к себе хотя бы на выходные и бронирую билет.

Но за два с половиной часа до рейса мой телефон разрывается от трели, и я вижу на экране имя своей малышки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Аля? Что-то случилось? — спрашиваю с беспокойством.

Слышу горестный всхлип, и моё сердце пропускает удар. Она рыдает в трубку. Я обессилено опускаюсь в кресло и сжимаю руку в кулак. До хруста. До лёгкой боли.

Почему стоит лишь немного выдохнуть, как происходит непременный поворот куда-то не туда?! Сейчас я отдал бы целое состояние за возможность просто быть рядом с ней.