Книга Затмение - Айя Субботина

— Грим… — хриплю я, пытаясь выбраться из-под него, но это все равно, что пробовать освободиться из медвежьего капкана. — Ты меня… душишь…

— Шшшшш… — предупреждает страж и потихоньку откатывается в сторону.

Я знаю, что он бы не стал предупреждать просто так, и что нужно быть потише, но все равно глотаю воздух с жадным громким вдохом.

Шипение над головами заставляет меня напрячься, но я все равно ничего не успеваю сделать: Грим вскакивает на ноги, скрещивает с кем-то клинки, но его удар разрезает пустоту, потому что у его противника нет физической плоти.

Я вздрагиваю, когда понимаю, что что-то темное со всего размаха влетает в грудь Гриму и его, словно тараном, относит к стене, ударяет о камни.

— Дэш… — голос у меня в голове заставляет моргнуть. — Дэш, что такое? Ты всхлипнула.

— Грим? — я с трудом узнаю свой голос в этом испуганном шелесте.

Взгляд мечется к Эвану: служительница уже держит над ним лунный венец, она вот-вот закончит читать слова молитвы.

И по моей коже ползет ледяной озноб, потому что все это только что было.

Потому что я это уже «видела».

Знаю, что это был не просто рожденный усталостью кошмар наяву. Это то видение, о котором говорил Эван. Мой взгляд падает на стену, где я только что «видела» кровавый отпечаток Грима, и мурашки бегут по коже от того, что в моих неопытных руках не только его жизнь, но и жизни всех, кто пришел отдать положенные почести будущему королю Абера.

— Эван! — Голос срывается на крик и отражается эхом от потолка.

Велики герцог поднимает голову, цепко впивается в меня взглядом — и я точно знаю, что ему не нужны никакие слова. Он — мой создатель, он читает прямо у меня в душе и знает каждую мысль до того, как я сама в полной мере ее осознаю.

Над толпой проносится недовольный ропот, но он не задевает ни одного из нас.

— Что случилось, Дэш? — Грим обеспокоенно вертит головой по сторонам и берется за клинок, хоть пускать его в Храме без нужды будет форменным святотатством.

— Будь осторожен, — прошу я, а у самой перед глазами маячат размытые тени. Черные или серые? Они тают, словно дымка, словно сон, который я только что смотрела, хотела запомнить, но теперь неумолимо теряю.

Эван поднимается, отмахивается от служительницы, которая недовольна прерванной церемонией. Он просто распрямляет плечи, встает в полный рост — и я невольно любуюсь смертоносной грацией его движений.

Когда Храм оглушает первый тупой удар, недовольный ропот превращается в приглушенный стон. Это еще не паника, но кое-кто уже пятится к дверям. Все жду, что Эван что-то сделает, переиграет судьбу, воспользуется той подсказкой, то я дала, но он просто стоит и выжидает. Напряжение выдают только чуть-чуть суженные глаза, как будто ему в лицо дует ветер и нет возможности от него заслониться.

Почему он ничего не делает, если может спасти всех этих людей? Ведь они здесь из-за него, вся эта коронация — откровенный фарс, и ее можно было провести меньшим кругом, а не собирать в этой душной обители всех вельмож и лордов. И разве он не должен видеть больше, чем вижу я? Возможно, задолго до меня? Разве не должен творец заботится о…

Догадка бьет меня в унисон второму толчку, тому, от которого трещат стены храма и лопаются витражи. Земля уходит у меня из-под ног, но в самый последний момент я все-таки успеваю оттолкнуть от себя Грима. Это не слишком меняет ситуацию, но теперь он стоит иначе, чем я «видела», и хочется верить, что уже сейчас я изменила его судьбу.

Осколки хаотично падают в зал, словно странные семена смерти. Сдавленные стоны и хрипы оглушают, и хочется приложить ладони к ушам. А из выбитых дверей что-то тянется по полу, просачивается в хаос, который пахнет солью и почему-то дымом. Силуэты растекаются по залу, хватают всех, кого попадется, просачиваясь в тела, словно в тряпичные куклы. Сразу несколько скользят ко мне: безликий дым, облаченный в человеческую форму. Цепенею от ужаса, потому что там, где-то внутри полупрозрачных тел, мечутся пылающие сгустки. И я откуда-то знаю, что это — их кровавая жатва, собранные только что человеческие души.

Эван и Грим одновременно заслоняют меня собой. Грим отчаянно бьется, но ни один его удар, даже тот, что попадает точно в цель, не достигает цели. Он словно сражается с воздухом: клинок рассекает незваных гостей, но не встречает сопротивления.

А Эван… Он просто вытягивает руку, и когда безликая тварь пытается к нему приблизится, хватает ее за горло и сдавливает, словно беспомощное животное. Тень опадает, превращается в бесформенную кляксу и тлеющим пеплом падает на пол. Следующую Эван смахивает со своего пути, и это беспощадно и красиво, потому что от простого движения кистью сразу несколько теней разлетаются в стороны, их сминает потоком воздуха, будто сухие листья. Я знаю, что, пока Эван здесь, ни один волос не упадет с моей головы, но все равно сердце разрывается на части каждый раз, когда на него набрасывается целая свора.

Кровавая церемония длится всего минуту или немногим больше, но, когда все заканчивается, зал похож на поле боя, где схлестнулись две небольшие армии. Я выныриваю из страха, но ноги до сих пор дрожат, потому что никогда раньше не видела ничего подобного. И вряд ли видел кто-нибудь еще. И великий герцог — единственный, кто знает, что здесь произошло. Но он холоден и полностью сосредоточен, обводит взглядом зал и даже не смотрит в мою сторону, когда я на деревянных ногах пробираюсь по залу, чтобы помочь тем, кому еще можно помочь.

Но та мысль, которая так внезапно оборвалась, снова оживает — и я мечусь по залу в поисках хотя бы одной живой души, чтобы опровергнуть этот ужас. Но все напрасно: мертвы все, даже служительница, которая лежит на своем помосте вниз головой с торчащим из спины, осколком витража. И корона до сих пор плотно зажата в сморщенной руке.

— Ты это сделал? — говорю, как будто тихо, но голос все равно срывается на крик. — Ты убил их всех?!

Грим хмурится, прикладывая ладонь к уродливому ожогу на шее, и переводит взгляд с меня на Эвана и обратно. Я знаю, что мой верный страж по первому зову бросится на него с мечом, но мы оба видели то, что видели. Только мы одни. Я не настолько глупа, чтобы не понимать: Грим жив только потому, что он — моя защита и не станет болтать даже под пытками.

— Сделал что? — Эван наклоняется, забирает корону из мертвых пальцев и крутит в руке, словно безделушку.

— Резню.

— Только так и приходят к власти, Дэш, — не отрицает он. — Что ты видишь?

Он лениво обводит рукой «плоды» своего плана, предлагая мне испачкать рот отвратительным предположением.

— Смелее, Дэш, завтра ты станешь королевой, пора переставать бояться пачкаться.

— Все эти люди… — Я сглатываю противный привкус правды. — Лорды, герцоги, графы. У них была власть, да? Слишком много власти.

— Тебе не нужен мой ответ, герцогиня. Мы оба знаем, что цена за корону всегда слишком высока.