Книга Стихия страсти - Сьюзен Джонсон

Джо ошибалась, думая, что он обвинял ее. Он обвинял самого себя за то, что не знал, как поступить в подобной ситуации, как пережить, по его мнению, безвозвратную утрату.

Он чертовски устал и, возможно, выпил лишнего. Но причиной усталости была жестокость, которая сопровождала его всю жизнь, и он не знал, имеет ли еще право называться человеком.

Сегодняшний день стал для него своеобразным Армагеддоном. Джо была спасена, военная кампания прошла успешно, англичане мертвы. Куда же подевались его ликование и ощущение победы? Где чувство удовлетворения? Наоборот, он зол как никогда прежде.

Скрип открывающейся двери оторвал его от неприятных раздумий. Он поднял глаза и увидел миссис Бекворт в ночной рубашке и тапочках, которая смотрела на него осуждающим взглядом.

— Она уезжает, — с укором произнесла она. — Сейчас самая темень.

— Я знаю. — Он наконец-то встал и направился к двери. — Нужно найти ей сопровождающих.

Это все, что он мог для нее сделать.

Флинн не мог разговаривать с ней, просто потому, что ему нечего ей сказать. Но, разбудив людей Хэзарда, он не пошел спать, а наблюдал за приготовлениями к отъезду Джо из темного угла своего кабинета словно призрак.

Когда они уехали и через некоторое время превратились в размытую черную точку, едва заметную при лунном свете, он подошел к барной стойке и налил еще один бокал виски.

Утопая в мягком кожаном кресле, он долго разглядывал маслянистую жидкость, стекающую со стенок бокала, будто ирландское виски содержало в себе ответ на важные вопросы.

Никаких ответов, конечно же, не последовало, вместо них в голове проносились хаотичные, противоречивые вопросы, которые беспощадно напоминали обо всех недостатках и промахах и о том, как он только что ужасно поступил с Джо Аттенборо, потому что ничего другого ему теперь не оставалось.

Глава 30

Хэзард не удивился, когда Джо приехала домой одна. Она объяснила ему, что сама изъявила желание уехать из ранчо Флинна. Поверил он ей или нет, не важно — она настоятельно подчеркивала, что сделала это по собственной воле.

Возможно, он оставил Флинну своих людей из-за предчувствия плохого исхода или просто понимал, насколько деликатными и непростыми могли быть последствия пережитого кошмара.

Блейз пришла в ярость, сразу же после того как увидела Джо, не поверив ни единому ее слову.

— Она очень сильно расстроена. По ее лицу видно. Не понимаю, как ты можешь оставаться таким спокойным. Ее кто-то обидел.

Хэзард не стал спорить с Блейз. Он решал, чем лучше всего помочь Джо.

— Давай сделаем для нее все, что в наших силах, — предложил он. — Дай ей немного времени оправиться от ужаса, который она пережила. А с Флинном мы разберемся позже.

— Я очень надеюсь на это! Он такой же бесчувственный, как и жалкие англичане! Я не потерплю его присутствия в своем доме! И я отвечаю за свои слова, Хэзард, не смотри на меня так. Никто не сможет меня переубедить!

— Сомневаюсь, что он в скором времени окажется в Хелене.

— Если он все-таки приедет и тебе нужно будет с ним увидеться, то встречайся с ним вне стен нашего дома. Джо доведена до отчаяния, и виноват в ее состоянии этот легкомысленный Казанова. — Она недовольно поморщилась. — Что, кстати сказать, напоминает о необузданных развлечениях нашего сына. Его амурные похождения могут очень печально закончиться. Нам следует поговорить с ним и напомнить о серьезных последствиях многочисленных флиртов.

— Я поговорю с ним, — пообещал Хэзард, хотя знал, что женщины, которые толпами преследовали их сына, никогда не остановятся, пока не достигнут желаемого.

А на ранчо Сан-Ривер Флинн вызвал Макфи в свой кабинет. Флинн выглядел ужасно. Он не спал всю ночь и был небрит.

Макфи знал, чем объяснить подобный вид Флинна, и если бы у него спросили совета, то он настоятельно рекомендовал бы Флинну ехать за дочерью Хэзарда и привезти ее обратно. Думая так, он тихо произнес:

— Вы бы лучше поспали, босс.

Флинн что-то проворчал в ответ, провел рукой по волосам и взглянул на Макфи из кресла, в котором провел почти всю ночь.

— Ты можешь присмотреть за хозяйством, пока меня не будет?

«Отлично, — подумал Макфи, — он едет за ней».

— Наверное, смог бы.

— Я ухожу в горы.

«Вот черт».

— Надолго?

Флинн пожал плечами:

— Не знаю. С «империей» все покончено, по край ней мере до тех пор, пока в Англии не решат, что им делать дальше. Не думаю, что кто-либо нарушит наш покой в ближайшее время. Я уверен, ты справишься. У тебя должно получиться лучше, чем у меня.

Макфи работал на ранчо с самого начала, поэтому не оспаривал свои способности управляющего, но его взволновало решение Флинна.

— Находиться все время одному — плохо, я думаю. Почему бы вам не отправиться на юг и задать там всем жару. Такому молодому парню, как вы, нужно развлекаться.

Флинн попытался улыбнуться:

— Спасибо за совет, но я не в настроении. Я буду на Блэк-Маунтин, если понадоблюсь.

Макфи знал: это означает, что его можно тревожить только по очень важным вопросам. Флинн был прав: ближайшие месяцы пройдут относительно спокойно.

— Когда вы уезжаете?

Флинн тяжело поднялся с кресла.

— Через пятнадцать минут.

— Не оставайтесь там надолго, босс, иначе сделаетесь угрюмым и молчаливым.

На лице Флинна появилась вымученная улыбка.

— Я и без того стал таким, но, может быть, свежий горный воздух освежит меня.

Спустя некоторое время он уехал, взяв с собой сменную одежду, несколько книг, бумагу, чернила, кисточки и немного еды, чтобы питаться в промежутках между охотой и рыбалкой.

— Он обозлился на всех в последнее время, — чуть слышно проговорила миссис Бекворт, стоя на крыльце рядом с Макфи. — У него наверняка были причины, чтобы вдруг отпустить ее.

— Он поедет в свою пещеру и будет жить там, как монах, — со вздохом вторил ей Макфи. — Никак не могу понять, что он там делает.

— Я думаю, то же самое, что и невидимые боги племени абсарока. Некоторым людям необходимо разговаривать с теми, кто больше их. Моя мать всегда говорила мне: «Никого никогда не слушай, девочка, иди своей дорогой».

Макфи улыбнулся, считая миссис Бекворт живым доказательством такой философии. В те времена только что рожденная независимость стала главным идеалом тех, кто расширял границы необъятного материка.

— Думаю, я поехал на Запад по тем же причинам, — заключил Макфи.

— Половина населения сделала то же самое, а другая половина все еще никак не может решиться.