Книга Самое чёрное сердце - Анна Змеевская

Какое-то время вокруг стояла ошеломлённая тишина.

— А, так это фейка, что ли? Только зря время тратили, — выдал Барр нарочито скучным тоном. — Твой дружок, Хаттари? Может, ты следующая?

Я уже был готов позабыть о манерах и с чистой совестью рассказал обмудку, где видал его вместе с его проклятым расизмом, вечной предвзятостью и абсолютно неуместным вожделением к чужому маршалу… Да только, как водится, есть дела поважнее.

— Что ж, думаю, вряд ли Иорэт насадил на дерево сам себя, — проговорил я, подойдя ближе. На вопросительный взгляд Киро пояснил: — Мериг Иорхан Рэт. Так зовут Лоренса Макадамса, согласно записям Тэйна. Описание тоже совпадает. И это значит.

— Это значит, Тэйна обвели вокруг пальца так же круто, как нас, — невесело усмехнулась Киро. — Мелочь, а приятно.

— Мне начинает надоедать этот парень, — заявил я, жестом подозвал уже поджидающих коронеров. — Мы закончили. Уберите тут всё.

Я наконец отвернулся от дерева, принялся стягивать перчатки. А вот Киро, кажется, всерьёз засобиралась в полицейский морг, хоть и проворчала что-то похожее на «мать моя Тьма, как же всё достало».

— Маршал Хаттари, вы не едете с ними. Я отвезу вас домой.

Киро смерила меня весьма свирепым взглядом, однако тут же вздохнула и понуро опустила голову.

— Да, сэр, так точно, сэр.

Путь прошёл в молчании. Киро отвернулась к стеклу, всем видом демонстрируя обиду; я же гнал кар так быстро, как мог, силясь справиться с рвущимся наружу недовольством. Не справился. Но, отдам себе должное, дотерпел до её дома, где резко затормозил на площадке возле гаражных ворот.

— Сэр, если вы хотите отругать меня за то, что я сделала, давайте в другой раз. Я сейчас не настроена на нотации.

Она наконец повернулась ко мне, а я невольно замер, разглядывая исцарапанную щёку, кровящие губы, отчетливые синяки под глазами.

Киро устала, и стоило бы просто позволить ей пойти уже отсыпаться. Но с состраданием у меня сейчас не очень.

— Я тоже.

Протянул руку к её лицу. Хотел посмотреть, насколько всё серьезно, но вместо этого с силой нажал на разбитую губу, отчего та закровоточила сильнее.

— Эй! — Киро оттолкнула мою ладонь, посмотрела не просто сердито, а даже зло.

— Больно? — мстительно поинтересовался я. — Хорошо. Потому что вот это — ничтожная часть того, что я испытал бы, не вернись ты из своего грёбаного Сида.

Какое-то время Киро молчала, нервно закусив без того пострадавшую губу.

— Люк, мне жаль, что я тебя обидела. Правда. Очень жаль. Но я делала то, что должна, и не собираюсь извиняться за это, — наконец произнесла она холодно. — Мне остаётся лишь признать, что ты был прав.

Кто бы знал почему, но эти слова не обрадовали — скорее, насторожили.

— О чём именно речь?

— О «целесообразности наших вероятных отношений». Поверь моему опыту: не стоит встречаться с тем, кто так и норовит сделать тебе больно, — Киро сокрушённо выдохнула, откинула за спину непослушные волосы, в которых до сих пор виднелись крошечные золотисто-красные листья кизила, и распахнула дверцу кара. — Доброй ночи, Люк. Спасибо, что подвёз.

46

— Не торопись прощаться, Киро, — обрадовал я. — Я с тобой не закончил.

Под её явно шокированный взгляд я первым вышел из кара и направился ко входу в дом; уже привычно отпер чуть заедающий замок ключом, позаимствованным у Алека ещё неделю назад.

— Ты идёшь или так и будем выяснять наши сложные отношения у порога?

— А нам есть что выяснять? — фыркнула Киро, однако послушно вошла следом. — Я не спрашиваю, откуда у тебя ключи, но на кой они тебе вообще понадобились?

— Я забирал Рэна на выходные. Подумал, здесь ему будет лучше.

— Без меня?!

— Ребёнок не виноват, знаешь ли, что у тебя нашлись дела поважнее.

— Что ты?.. Чувак, да у тебя не сердце, а чечевичное зёрнышко! — Киро смерила меня гневным взглядом, однако дальше возмущаться не стала. Понимает, что уж тут-то я точно прав. — Ладно, я в душ. Не вернусь через десять минут — значит, утонула на фиг, туда и дорожка.

Не утонула. Хотя провела в ванной дольше оговоренных десяти минут. Я уже успел отыскать аптечку, упрятанную в один из кухонных шкафов, рядом с многочисленными пакетиками специй. И даже разложил всё, что могло понадобиться, на кухонном столе, прямо под рядом галогеновых ламп. Включать нормальный свет не хотелось, как и тащиться к дивану на другом конце просторной студии.

— И что дальше? — бросила Киро, сложив руки на груди и замерев у одной из опорных балок.

— Дальше ты идёшь сюда и терпишь всё, что я с тобой делаю, — я кивнул на пластыри и ватный тампон, смоченный в перекиси. — Не хочу, чтобы мой маршал подцепил какую-нибудь сидскую заразу.

Киро подошла. Молча встала напротив меня, даже подставила расцарапанную щеку. Зашипела чуть слышно, стоило только коснуться, и глянула на меня недовольно.

— Терпи.

— Настолько хотите сделать мне больно? — деловито произнесла Киро, когда я потянулся к пострадавшей губе. — Сэр.

Это её проклятое «сэр» вбило последний гвоздь в крышку гроба.

Нет, в исполнении Киро оно всегда звучало как-то уж слишком горячо и порочно. Но сейчас перед глазами словно пелена какая-то встала. Тёмная, удушающая, напрочь лишившая выдержки, силы воли и здравого смысла.

— Хочу.

Я склонился к ней быстрее, чем сообразил, что делаю. Уложил ладонь на затылок, притянул к себе. И да, сделал больно, прикусив губу, чтобы снова ощутить на языке вкус её крови. Ничего общего с моей вампирской жаждой это не имеет… разве что совсем чуть-чуть. Просто мне нужно — это я знаю точно. Как и то, что кожа на спине Киро всё ещё влажная и прохладная после душа. Как то, что сжать её волосы в своих пальцах стоило уже очень давно. Просто чтобы услышать, как недовольно ворчит она сквозь поцелуй, пытаясь то ли отстраниться, то ли прижаться ещё крепче.

— Слушай, я. это. типа взаправду же? — всё же чуть отодвинувшись, произнесла она почти жалобно и до смешного недоверчиво. — Не какой-то там порнографический сон с моим охренительно горячим шефом?

Я невольно усмехнулся. Злость и желание по-прежнему туманили рассудок, однако теперь к ним примешалась толика любопытства.

— Если это сон, то что произойдёт дальше?

Киро выразительно глянула на меня из-под ресниц, облизала искусанные губы не то в волнении, не то в предвкушении.

— Дальше, сэр, ваш маршал может встать на колени и хорошенько попросить прощения. За всё, — выдохнула она, уже расстёгивая мой ремень. — Да так, что вы мигом позабудете все свои нудные нотации.

— Уже позабыл, — заверил я. Позволил ей звякнуть пряжкой ремня, вжикнуть молнией на брюках.