Книга Убийство несолоно хлебавши - Арина Тарелкина

– Прости, прости, прости, пожалуйста! – Парень упал передо мной на колени и принялся покрывать поцелуями руки, лицо, шею. Дежавю. Это все было, было, было. Неужели я обречена цирковым пони ходить по кругу?

– Второе покушение тоже ты? – Не то чтобы в этот момент меня так уж это интересовало. Просто хотела отвлечь Ганина – его прикосновения вызывали отвращение.

– Я! – Мне показалось или в его голосе звучала гордость? – Согласись, круто придумано! – Значит не показалось.

– Но зачем?

– Как зачем? Все затем же. Нужно было отвлечь тебя. После той передачи… Я же понимал, ты начнешь копать под Головайского, и хотя я принял меры предосторожности, рисковать не мог. Нужно было тебя запугать, заставить скрываться, прятаться, сосредоточиться на Котове и Андрейчуке. Я же не знал, что они сами готовят шикарный подарок в виде заявления в полицию.

– И кто тебе помог? Все тот же нотариус?

– Олег? Бог с тобой. Он вообще не про это. Куда ему? Нет, то был один киношный дружок из прошлой жизни. Я ему наплел что-то про сердце красавицы, которую хочу завоевать, заверил, что патроны холостые, а дальше… Мы такие трюки на площадке не раз проделывали. Все просто. Ладно ты, даже твой друг мент поверил. Ну, скажи же, хорошо придумал? Я на редкость изобретательный тип.

Я была вынуждена согласиться, хотя дальнейшие события показали – не одного Илью боженька одарил способностью к импровизации.

И тут – звон разбитого вдребезги стекла, дым и смрад, решительные мужские голоса, приказывающие лечь на пол, и туман забытья…

* * *

– Арина, – позвал меня знакомый голос. – Арина, очнись! Врача! Врача! Тут нужен доктор. Сюда!

– Макс, – слабая улыбка озарила мое лицо, и я снова потеряла сознание.

Очнулась я уже в больнице. Открыв глаза, увидела солнечных зайчиков, играющих друг с другом в догонялки на потолке. Яркое летнее солнце проникало в палату через незашторенные окна и отражалось в хромированной поверхности сложного медицинского аппарата, о назначении которого мне ничего не было известно. Повернув голову, я увидела дремавшего в кресле Коломойского. Длинные ресницы слегка подрагивали – значит, сон не очень глубокий. Невольно на меня накатила волна нежности – только сейчас я осознала, насколько дорог и близок мне этот человек. Макс, словно что-то почувствовав, резко открыл глаза. Наши взгляды встретились, и какое-то время мы молча и пристально смотрели друг на друга. Первой не выдержала я.

– Что произошло? – голос звучал словно чужой. Я откашлялась.

– А ты что помнишь?

– Мало чего. Грохот, дым, туман, мрак.

– Ну, значит, ничего интересного не пропустила. – Коломойский усмехнулся. – Это только в кино полицейская спецоперация эффектно выглядит, на деле – скука смертная. – Макс демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью.

– Ой, да брось! – Я попыталась изобразить подобие улыбки. – Позволь мне тебе не поверить.

– Дело твое. Но правда, смотреть там особо не на что. Спецназ спустился с крыши, разбил окно, бросил дымовую бомбу, и одновременно ребята вышибли дверь. Всем лежать лицом вниз, никому не двигаться, гражданин, вы задержаны.

– Значит, ты догадался?

– Конечно. Ты же знаешь, мне этот твой Илья… кстати, он не Илья, ты же знаешь?

Я кивнула.

– Так вот. Он мне никогда не нравился, а тут еще ты пропала. Телефон недоступен, на связь не выходишь. Я места себе не находил, ну а уж когда ты про вареники с вишней сказала…

– Прости…

– С ума сошла! Отлично придумала. Хорошо, что запомнила.

Еще бы я забыла. Прошлым летом вишня в нашем саду дала невероятный урожай, мы тогда столько роликов наснимали – от зефира и маршмеллоу до банального цветаевского пирога. Ну конечно, не обошлось и без вареников. Все домашние тогда ели да нахваливали. Кроме Макса. Оказалось, у него с этим простым, казалось бы, блюдом крайне неприятные воспоминания – в детстве брат Коломойского подавился вишневой косточкой и чуть не погиб. Спас сосед – решительный мужик не побоялся залезть пацану в горло. Но, по словам Макса, он никогда не забудет синеющее лицо брата, хватающего ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, отчаянный крик матери и растерянный вид отца. С тех пор вареники с вишней ассоциируются у моего друга со смертью.

– И что? Ты реально из-за вареников поднял на ноги спецназ? Хотела бы я присутствовать при этом разговоре с начальством.

– Нет, конечно! – Макс рассмеялся. – Но ты же помнишь, я договорился с твоим… – он запнулся, подбирая слово, – приятелем о встрече?

Я кивнула.

– Ну и вот. Подбросил ему незаметно жучок. Нам здорово повезло. Сразу после встречи со мной он отправился к своему подельнику.

– Нотариусу?

– Да. Тот заметно нервничал – ситуация ведь явно вышла из-под контроля. Из разговора двух приятелей нам многое стало ясно. И главное, то, что Ганин удерживает тебя силой. А дальше известно – мы проследили за ним до квартиры. Конечно, нужно было сразу ворваться, но ты же знаешь, как у нас все устроено. Пока все инстанции согласовал, пока спецназ прибыл… Прости…

– Не стоит! – Я сумела выдавить из себя улыбку. – Главное, что все хорошо закончилось. И все позади. И… – Неожиданная мысль пронзила меня током. – Постой, – я судорожно сглотнула, – значит, вы слушали все разговоры Ильи?

– Да.

– И тот самый? Ну, тот… В квартире, где мы, где я, где мы смерть Влада обсуждаем?

– Арина… – Макс быстро поднялся и присел ко мне на кровать. Аккуратно взял свободную от капельницы руку в свои ладони. – Понимаешь, наша аппаратура очень несовершенна. Она часто дает сбои. Оптимизация ведь у нас в стране не только в здравоохранении. Вот и тут… Представляешь, запись не сохранилась. Непонятно, что произошло, но вот так. Благо, она ни на что не влияет – у суда и без того достаточно оснований, чтобы упечь преступника в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

– Послушай, я хочу объяснить. Я… я просто втиралась в доверие и… все это неправда…

– Т-с-с, – Макс поднес палец к губам. – Не нужно ничего говорить. У каждого из нас в шкафу свои скелеты. Главное, чтобы они там и оставались. Хорошо?

Возразить на это мне было нечего.

Пошевелив руками, я поняла, что вопреки ожиданиям свободна.

– Где браслеты? – поинтересовалась я у Макса.

– Какие браслеты?

– Я что, не арестована? Или это только в кино преступников в больнице наручниками к кровати приковывают?

– А, ты про это, – Коломойский усмехнулся. – Ты не поверишь, но Котов забрал заявление и никаких претензий больше не имеет.

– Ничего себе! Что за аттракцион неслыханной щедрости?

– Видишь ли… Там такое дело… Помнишь кота, которого вы оставили в его доме?