Книга Дети оружия - Виктор Ночкин

— Ладно, идем дальше, — буркнул он.

— А что здесь было-то? — спросил один из парней.

— Следы, — коротко ответил Снулый и зыркнул так, что охота расспрашивать у бандитов тут же пропала.

Они обходили комнату за комнатой. Настойчивый Снулый даже велел, чтобы запертые двери перед ним открывали, и бегло осматривал жилые помещения. Больше всего неприятностей ожидало его в комнатенках позади кухни — там жили женщины. Когда он стал совать нос во все закоулки, боевая бабенка — та самая, из-за которой Кудря повздорил с южанином, — встала перед ним, задрала юбки и потребовала:

— Ты здесь поищи — вдруг найдется?

Снулый отодвинул ее и прошел в комнату, а настырная кухарка не отставала ни на шаг и тарахтела без умолку. Вдвоем они образовали комичную пару — молчаливый угрюмый бандит и веселая болтливая женщина. За время обыска она произнесла больше слов, чем Снулый, наверное, за всю жизнь. Сопровождавшие его бандиты тихо посмеивались, делали вид, что помогают, а сами только и думали о том, чтобы поискать там, где кухарка сама предложила. Тем бы и закончилось, если бы обыском распоряжался кто-то другой. Но молчун только буркнул, уходя:

— Развела здесь курятник… и кудахчешь как наседка.

До обеда он осмотрел первый этаж. Когда поели, отозвал Левана в сторонку, показал найденную колючку и объяснил, что видел следы.

— Кто ж у нас здесь был, Снулый?

— Некроз его знает.

— Полон дом народу, и никто ничего не видел, а? Что за люди… Мутанты целым войском нагрянут, а эти и за ухом не почешут.

— Не нагрянут. Сперва мимо фермерских хозяйств нужно им пройти, мы услышим.

Леван кивнул.

— Я наверху еще не был, — буркнул Снулый, — пойду дальше смотреть.

— Ага, давай. Ты у меня самый верный человек, Снулый. Кроме тебя, положиться не на кого. Все здесь такие… ненадежные. Эй, Сана! Санка, поди сюда!

Женщина неохотно приблизилась и остановилась в паре шагов от атамана. Расстояние — чуть больше вытянутой руки. Боится, значит.

— Ближе, ближе! — поощрительно улыбнулся Леван.

Ему было необходимо на ком-то выместить раздражение. Когда Сана неуверенно сделала еще шаг, он, все так же улыбаясь, спросил:

— Ну, так что за мутанта ты перед рассветом видела? Расскажи Снулому, чтобы он знал, что искать.

— Черного, — тихо произнесла Сана.

— Видишь, Снулый, — довольным голосом объявил Леван, — черные мутанты у нас тут, оказывается, бродят. — Он занес ладонь, чтобы треснуть дуру еще разок, но вдруг почувствовал, что его запястье оказалось будто в каменном капкане.

— Не надо, — в своей обычной невыразительной манере сказал Снулый.

Леван дернул руку и не без труда высвободил ее из каменных пальцев.

— Не надо, — чуть громче повторил бандит и посмотрел так странно, что Левану стало вдруг не по себе. Подобного взгляда он у угрюмого увальня никогда не замечал.

— Ладно, ладно, — несколько поспешно заговорил атаман, — это ж я так, пошутить вроде собирался. Ты иди ищи на втором этаже. Вдруг в самом деле черный мутант объявится.

Снулый утопал, Сана тоже потихоньку убралась. Леван покачал головой и решил забыть об этой глупой размолвке. Никогда прежде Снулый так не поступал — авось и впредь не повторит. Прошло и забылось!

Атаман собрал тех, кто умел плотничать, и отправил на крышу. Пока пулемета нет, место для него все равно можно подготовить. Он велел сделать надстройку, обшить ее для начала досками. Чуть позже и сам поднялся на крышу — посмотрел, как люди долбят дыры в черных пластинках, которыми выложена кровля, вставляют туда загнутые куски арматуры и заливают смолой. Работали нехотя, часто курили — Леван прикрикнул, чтобы поспешили. До вечера уже недалеко, а в темноте не поработаешь.

— Так до дождей нам разве что дыры залатать, атаман! Чтобы не натекло того дождика, который кочевых смоет!

Все дружно уставились в небо. Это уже начало входить в привычку — глядеть на собирающиеся тучи. Бандиты теперь подбородки задирали частенько. Ветер нес с севера длинные тяжелые ленты, а еще выше небо было затянуто молочно-белой пеленой. Серые змеи извивались под молочным туманом. Леван кивнул и пошел к себе.

Сана встретила его настороженным взглядом, но в этот раз он решил быть помягче — мало ли, вдруг она в самом деле кого-то нынче утром видела? Тогда, выходит, зря ей оплеуху дал? Нет, не зря. Оплеуха бабе — это всегда уместно.

Где-то рядом хлопали двери, раздавались голоса — это Снулый со своими осматривал комнату за комнатой, но, конечно, ничего больше они не отыскали. Когда стало вечереть, стих стук молотков на крыше, плотники свернули работу, соорудив что-то вроде башенки из досок. Стрелу, пущенную снизу, такая ограда точно остановит, ну а после, когда Леван продаст в Херсоне кохар и закупит оружия, там будет пулемет и броня посерьезнее.

В конце концов настроение атамана улучшилось: все идет своим чередом, до дождей они отсидятся, потом в Херсон за оружием, потом… потом пойдет новая чудесная жизнь, о которой Леван, находясь на службе у Шарпана, мог разве что мечтать. Там он вроде и в начальство выбился, но толку-то что? Сидел себе самым большим начальником во всеми забытой дыре. Разве это настоящая жизнь для такого хваткого парня, как Леван? Не-е-е-т… Настоящая только теперь начинается. Сейчас он атаман, у него под рукой двадцать стволов. Конечно, в первое время, когда он заявится в Херсон всего лишь с парой мотофургонов, над ним будут смеяться: глава великого клана! На двух мотофургонах… Потом смеяться перестанут, потому что Леван запомнит всякого, кто зубы скалил в его сторону. И заставит этим смехом подавиться. И будут бояться грозного Левана. Страх — вот что ему нужно, чужой страх его душу греет. А почему? Потому что при виде чужого страха Леван хоть ненадолго, но забывает о собственном. Когда никто его не пугается, собственный страх прорастает из укромного уголочка под сердцем, растекается, встает в полный рост, расправляет черные крылья и глядит, глядит красными глазищами…

Атаман вошел в свою комнату, запер дверь, протопал к кровати и завалился, не снимая сапог. Сана, прижавшись к стене, смотрела на него — ждала, что сейчас будет: подзовет Леван и велит раздеваться или ругаться начнет. Он ощутил, как красноглазая бестия снова просыпается в душе, и погрозил Сане кулаком:

— Мутанты ей по ночам снятся! Тоже сбежать думаешь, как Ляков? Гляди, курица, насквозь тебя вижу. Если только попытаешься свалить — поймаю и шкуру спущу… А Ляков мне еще попадется. Я его найду, старого дурня, сюда притащу… чтобы все видели, что я ему тогда… как я его казнить буду! Поняла?

Женщина побледнела до синевы, и Левану стало лучше, страх отпустил.

В дверь постучали.

— Это я, Снулый.

— Санка, отвори ему.

Мрачный бандит вошел и потоптался на пороге — как всегда, собирался с мыслями, прежде чем выдавить из себя хоть слово. Наконец надумал: