Книга Ловец душ и навья невеста - Ольга Ярошинская

Венкель вздохнул и, наконец справившись с ремнем, обтер руки о штаны.

— Да и пес с ним, — добавил он вдруг и осклабил черные зубы. — Берта вечно грозилась, что уйдет к брату. Никуда она теперь не денется.

— Ты думал, что шурин уехал за остальными? — насторожился Рихард.

— Так за последний год трое свинтили. Ни ответа, ни привета, оно и понятно — зачем вспоминать старых друзей, когда на другом месте можно найти новых. Старый Изидор, малыш Лоркас, — загнул два пальца Венкель, нахмурился, но потом просиял и загнул третий палец: — И Рамон. Я ему денег должен был, так что и хорошо, что он уехал.

— Пошли, — сказал Рихард и слегка подтолкнул его вперед.

— А куда это ты меня ведешь, — насторожился вдруг Венкель, оглянулся по сторонам. — Апартаменты? Там же нет ни черта. Старые бараки, которые сгорели еще в том году да Кривой мост. Эй! — он попытался оттолкнуть руку Рихарда, и тот перехватил его шею и толкнул сильнее. — Помогите! — завопил вдруг Венкель тоненьким голоском. — Убивают! На помощь!

Рихард зажал ему рот рукой, но отдернул ладонь.

— Кусается, сволочь, — прошипел он.

— Люди добрые, помогите! — продолжил орать Венкель, и из темноты появилась крупная фигура в алом пальто. — Ловец хочет меня убить! — с воодушевлением выкрикнул он. — Спасите!

— Привет, Харди, — сказал Уго и, сняв берет, запихнул его Венкелю в рот. — Карна, — слегка склонил голову.

— Уго, — с облегчением произнес Рихард. — Я так и надеялся, что ты патрулируешь этот участок.

— Дерьмовый район, река близко, а я лучший патрульный, мне всегда дают сложные места. Что делаете?

— Идем на жмыха, что у Кривого моста, — пояснил Рихард, заламывая руки Венкелю и связывая их его же ремнем, с которым управлялся куда ловчее.

— А этого… господина зачем с собой тащите? — полюбопытствовал Уго, глянув на мычащего мужика.

— Приманка, — пояснил Рихард, и Венкель задергался и замычал еще сильнее. — Цыц, — ловец отвесил ему легкий подзатыльник.

— Неужто кто-то решил расщедриться на жмыха?

— Господин Шульц из городской управы, — слегка улыбнувшись, ответил Рихард, подталкивая вперед Венкеля. Тот попытался упасть на колени, но получил ботинком под зад.

— Не знаю такого, — нахмурился Уго, шагая рядом с Карной.

— Никто не знает, — ответил Рихард. — Но он есть.

Они пошли вдоль реки, пока и без того редкие огни города остались позади. Река вздыхала рядом, нашептывала что-то, шипела, ударяясь о берег. Дорога под ногами сменилась едва намеченной тропинкой, но идти стало даже проще: теперь грязь не скользила под ногами и не липла к обуви. Задержавшись, Карна вытерла ботинки пучком сухой травы, с отвращением тряхнула рукой.

— А Карну зачем взял? — спросил Уго. — Там может быть опасно.

— С ней Гектор.

Карна в доказательство открыла сумочку и ойкнула.

— Он светится, Рихард! Светится!

Ловец покосился в сумочку, синяя атласная подшивка которой блестела в сиянии глазниц черепа.

— Значит, навь близко, — кивнул он.

Черный мост, изгибающийся плавно вверх, а потом ныряющий в середину реки, показался из темноты. Рихард слегка подтолкнул Венкеля под колени, а когда тот упал, связал ему еще и ноги, использовав теперь свой ремень.

— Жмых старый, осторожный, — шепотом пояснил он. — Просто так не выйдет. Но у нас такая сочная приманка, насквозь пропитанная алкоголем, что он не удержится от соблазна. Карна, ты иди вон туда, на холм, иначе отпугнешь его Гектором. Сюда не суйся и смотри в оба.

Карна понятливо кивнула.

— А с ним ничего не случится? — робко спросила она, глянув на Венкеля. Тот, вывернув шею и вытаращив глаза, уставился на Рихарда, ожидая ответ.

— Посмотрим, — зло ухмыльнулся тот. — Как пойдет.

Уго пошевелил носом и сплюнул в сторону.

— Смердит, — сказал он. — Гадкий запах. Навью несет и будто еще чем-то.

Рихард повернулся к мосту. Лысые ветки кустарника слегка пошевелились, хотя ветер стих. Схватив Венкеля за шкирку, подтащил его поближе к реке на пустой пятачок земли. Мужик мычал и плакал, и Уго, покосившись на Рихарда, спросил:

— За что ты его?

— Он мразь редкая, — ответил тот. — Бьет свою жену, регулярно. Начал, еще когда она беременная была.

Уго посмотрел на Венкеля и пнул его ногой. Тот застонал и съежился.

— Отходим, — приказал Рихард, и обернулся на Карну, которая все так же стояла рядом. — Ну, чего ждем? Господин Шульц будет недоволен, если не выполним заказ.

Она вздернула подбородок и пошла на холм, стала под березкой, сжимая в руках сумочку, свет из которой пробивался даже с закрытой защелкой. Подумав, Рихард направился вслед за Карной и, сняв пальто, повесил на сук березы. Стащил и рубашку, оставшись по пояс голым.

— Так надо, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Карны.

Спустившись с холма, взял за рукав Уго и отвел его за чахлые кусты.

— Зачем ты разделся? — шепотом спросил тот, присаживаясь и прячась за ветками. — Холодно же.

Рихард пожал плечами, посмотрел на небо. Луна светила щедро, обливая землю серебром. Пусть Карна посмотрит. Когда он дрался с жруном, это ее впечатлило.

— Ползет! Ползет! — взволнованным шепотом сообщил Уго, напряженно всматриваясь в ночь.

Рихард и сам видел. Трава у моста всколыхнулась, распадаясь на пробор.

— А мне что делать? — прошептал Уго.

— Оттащишь Венкеля в сторонку, — сказал Рихард.

— Так может, скормим его жмыху? — невинно предложил кабан. — Зачем ему зря небо коптить?

— Нельзя, — строго ответил ловец, — у меня скоро повторная проверка. После убийства точно ее завалю.

Он вынул кинжал, и лезвие сверкнуло, будто напитываясь светом луны. Трава у моста больше не шевелилась, жмых выжидал, но тут Венкель извернулся и шустро пополз прочь, отталкиваясь коленями и загребая грязь подбородком.

И навь, наконец, показалась.

39

Карна прижала сумочку к груди, напряженно всматриваясь в то, что творилось под холмом: Венкель уползал, как очень длинный и очень пьяный червь, Уго в красном пальто, ярком даже при свете луны, прятался за кустами, трава у Кривого моста шевелилась, выдавая чье-то движение, а Рихард… Ох, как он был хорош! Тугие мускулы, серебряный кинжал, зажатый в руке, звезды, рассыпавшиеся по небу мерцающей рекой. На миг Карна даже подумала, что это выглядит постановочно, как в театре: лысый пятачок перед мостом, изъезженный когда-то телегами и истоптанный тысячей ног, полуголый воин, монстр, таящийся в ночи… А потом навка выползла из травы, и Карна, охнув, еще теснее прижала сумочку.