Книга Бездорожье - Инна Шаргородская

«Отходишь».

Кароль развернулся в обратную сторону.

«А так?»

«Стоишь на месте».

«Тьфу ты», – повторил капитан и направился к двум книжным шкафам, расположенным рядышком у стены слева от стола.

Раскель, оказавшийся на пути, торопливо посторонился.

«Приближаешься», – сообщил «Гоша».

Шкафы эти были примерно сантиметров на двадцать ниже пограничной линии между камнем стены и стеклом купола, и сверху на них тоже кое-что имелось.

Экспозиция, в частности, – которая была выставлена здесь и во время прошлого нечаянного визита Кароля в эту башню и на которую снова смотреть ему решительно не хотелось. Поэтому для начала он обследовал содержимое шкафов – заглядывая сквозь стеклянные дверцы.

То были книги в основном, самого драгоценно-антикварного вида, а на свободном пространстве перед ними красовались нефритовые статуэтки. Премерзкие. И если «Гоша» страдал вдруг избытком целомудрия – после всех своих трехсотлетних странствий по самым разным мирам, за время коих наверняка должен был навидаться всякого, – то понять его было можно. Особо чувствительным существам вид некоторых из этих скульптурных композиций и впрямь способен был причинить боль. Нравственную…

Кароль сосредоточился на одной из них. Отправил образ.

«Такие вещи рядом с тобой?»

«Нет. Хуже…»

Хуже могло быть только то, что стояло наверху.

Кароль снова вздохнул и поднял взгляд.

На обоих шкафах были выставлены стройным рядом невысокие круглые и квадратные банки с формалином, в которых плавали… зародыши. Неизвестно чьи. Может, человеческие, может, звериные. А может, те и другие. Некоторые – распотрошенные.

Бедный «Гоша». Выходит, демон превратил его в один из них. Сделал, гадина, из живого существа мертвое. Садист проклятый. Впрочем… вряд ли он имел хотя бы тень подозрения, что универсус может оказаться живым!..

Собравшись с духом, Кароль заставил себя сосредоточиться на ближайшей банке. Послал образ.

«Это… вокруг тебя?»

«Да», – задушенно пискнул «Гоша». – «Не показывай… больше…»

«Не получится. Потерпи. Я случайно не на тебя сейчас смотрю?»

«Нет!»

Кароль сглотнул.

Тошнота подступала неотвратимо.

Что поделаешь – у каждого имеется своя слабость. И капитан Хиббит, краса и гордость магической разведки, – не исключение. И лучше ему никогда не вспоминать свое первое и последнее посещение Кунсткамеры…

Он сделал шаг влево.

«Приближаюсь?»

«Да».

«Скажи, когда я буду смотреть прямо на тебя!»

Еще шаг, и еще. Переводя взгляд с банки на банку с их тошнотворным содержимым, стараясь не замечать ужасных подробностей.

Да уж, куда как интересней было бы сейчас наблюдать за демоном. Который уже должен был забеспокоиться – когда противнику, судя по всему, до универсуса осталось рукой подать…

«Смотришь!» – пискнуло в голове.

Кароль вздрогнул, взгляд метнулся с банки на банку. Влево, вправо, обратно… Черт, пойми теперь, о которой речь!

Он попытался сконцентрировать взгляд на правой, ближней из двух, но тот опять на миг предательски скользнул к левой.

«Это… Гоша?»

Вопрос прозвучал не слишком уверенно, и таким же оказался ответ.

«Д-да…»

Кароль медленно протянул руку к обеим банкам, еще не зная, какую взять. И брать ли вообще. Если «Гоша» – внутри, то до него еще добраться надо. Попросить демона открыть банку? Или грохнуть ее о пол, а потом аккуратно, стараясь не прикасаться к осколкам, поднять склизкое…

Тошнота подступила вплотную к горлу.

И чтобы поскорее покончить с этим делом, он решительно снял со шкафа левую банку.

За спиной раздался дружный хоровой выдох.

«Нет! Это не Гоша!» – завопил «Гоша».

– Раз! – удовлетворенно сказал демон.

Слишком быстро – чем выдал себя с головой, поскольку не дождался даже попытки со стороны противника превратить банку в какой-то другой предмет.

Точно знал, подлец, что это – не то…

Кароль аккуратно поставил ее на место.

Посмотрел на правую, взялся за нее…

«Нет!» – снова завопил «Гоша», опоздав на долю секунды.

– Два! – сказал демон.

Кароль медленно отвел руку.

«Как это – нет?» – спросил, стискивая зубы. – «Что-то третьей банки я между ними не вижу!»

И вдруг увидел…

Не третью банку, нет.

А крошечную дохлую ящерку – серо-коричневую, под цвет шкафа, практически сливавшуюся с его крышкой.

Все тельце ее было скрыто за правой банкой, выглядывала только головка, но невидящие глазки-бисеринки таращились, казалось, прямо на капитана.

Удушье, сдавленность – вспомнил он.

Конечно, посиди-ка внутри ссохшейся, скрюченной, мертвой плоти…

Не раздумывая больше, он просунул руку между банками и поднял эту ящерку. Услышал писклявое радостное: «Да!», усмехнулся.

Спрятал шершавое, почти невесомое тельце между ладонями.

Сказал мысленно: «Давай-ка, становись на этот раз кем сам хочешь!» и от всей души пожелал этому чудесному существу благополучного превращения.

А потом, чувствуя, как в руках уже начинает что-то пошевеливаться и расти, быстро развернулся и подошел к Дионе.

– Держите своего Гошу! – сказал и покачал головой. – Это ж надо было – выбрать себе такое имечко!

Она поспешно подставила собственные руки, и он опустил в них… котенка.

Живого.

Сам поразился, не говоря уж о монтальватке, которая от изумления его чуть не выронила.

Котенок этот – рыженький, гладкошерстный – в считанные секунды у всех на глазах вырос и превратился во взрослого кота, крепкого и поджарого.

Встряхнулся, опробовал голос, сказав достойным уважения басом:

– М-мау!

А потом вздыбил загривок и зарычал на Ферруса.

* * *

Проигрывать тот, к счастью, и в самом деле умел.

В бешенство впадать не стал и не выказал ни удивления при виде столь, казалось бы, невероятного преображения бывшего цветочного горшка, ни даже разочарования своим проигрышем.

Только и спросил сквозь зубы:

– Как вам это удалось, капитан?

Кароль широко улыбнулся.

– Секрет фирмы. «Хиббит и компания». Который, с вашего позволения, я оставлю при себе!