Книга Мятежники Акорны - Элизабет Скарборо

— Правда? Как мило с вашей стороны! — фальшиво-медовым голосом проговорил Кандо, взяв золотистый камень и сжав его в кулаке. — Я не вижу для этого никаких препятствий, хотя, боюсь, наши транспортные средства вряд ли подойдут для столь высокопоставленного лица, как вы.

Маска, которую надел на себя Кандо, не помогла ему скрыть раздражение, вызванное тем, что он был вынужден дать согласие на экспедицию капитана Макдоналда. Очевидно, он не привык иметь дело с телепатами и не умел защищать от них свои мысли, однако этот недостаток в полной мере компенсировался его врожденной неискренностью, которую Акорна обнаружила почти сразу. В его сознании мелькали различные образы, от созерцания которых он явно испытывал удовольствие. Вот лабораторные пробирки, которые они с Макостатом передают друг другу, вот их содержимое, помещаемое в ловушки для насекомых-паразитов, вот и они сами, пожирающие зараженную приманку. Затем паразиты попадают на котов, и те начинают умирать. Инфекция распространяется уже и в сельских районах. Очень скоро начинают умирать и другие живые существа, включая людей.

Так происходило до тех пор, пока не прилетела Акорна и Макдоналд. Ну нет, теперь уж она не станет выпрашивать у него разрешение.

— Возможно, вы удивитесь, но меня это вполне устраивает, — сказала она и оскалила зубы, изображая приветливую, в понимании людей, и крайне враждебную, с точки зрения линьяри, гримасу.

— Ну что ж, посмотрим, — туманно ответил Кандо, поглаживая подушечкой большого пальца палевую полосу, проходящую посередине золотистого камня.

— Разумеется. Благодарю вас за то, что дали разрешение. С капитан-лейтенантом Макостатом не так просто иметь дело. Сами знаете, он через каждое слово цитирует всякие договоры и правила, установленные Федерацией.

— Я сам разберусь и с ним, и с Федерацией, посланник Акорна. Кстати, вас так назвали при рождении? Акорна… Очень экзотично.

Он покатал камень кончиками пальцев по ладони и, произнеся слово «экзотично», резко сжал руку в кулак. Акорна снова оскалила зубы.

— Вы находите? — спросила она. — Мои соплеменники придерживаются такого же мнения.

Акорна не стала рассказывать о том, почему и от кого она получила имя. Ей не хотелось посвящать этого человека в подробности своей личной жизни.

— Акорна, я надеялся… Завтра утром я буду говорить со своими подданными. Я очень высоко ценю то, что вы сделали для наших хранителей. И мне бы хотелось, чтобы вы тоже присутствовали. Вы и Надари, разумеется. Я знаю, что капитан Макдоналд будет слишком занят погрузкой своих телег, но после моего обращения вы сможете присоединиться к нему.

Положив камень на стол, Кандо взял ладонь Акорны в свои руки и некоторое время смотрел на три ее пальца с тремя суставами на каждом, а затем жестом опытного обольстителя погладил ее ладонь большим пальцем: — Я хочу, чтобы мой народ признал вас в качестве своего… нет, нашего нового друга.

— Ваше желание для меня закон, — ответила Акорна, поскольку в данной ситуации ничего другого сказать не могла, а потом осторожно, но решительно высвободила руку с силой, которой — она это заметила — он от нее не ожидал. Повернувшись к двери, она почувствовала, что Кандо за ее спиной улыбнулся и снова взял со стола камень.

Акорна вернулась в свою комнату и улеглась на кровать, жалея о том, что дверь не запирается. Откуда-то с потолка свалился Размазня и уютно устроился возле нее.

В ее голове, словно в работающей центрифуге, вертелись события и персонажи минувшего дня: Тагот и Мью-Шер, РК и храмовые коты, Надари и Тагот, Тагот и мульзар Кандо, Беккер и Кандо, Макдоналд и ваты, Кандо и она сама. Все они смешались в причудливый коктейль, в который добавились еще непроходимые джунгли с зарослями медного цвета, плоская красная пустыня, разноцветные хризобериллы — камни, называемые здесь кошачьим глазом, широкие открытые степи, изрезанные артериями рек и ручьев. Акорна и сама не заметила, как начала дремать.

И вдруг до нее дошло, что все вертится так быстро потому, что она пролетает мимо этого, над этим, а все, что она видит, вовсе и не вращается. Вот она пролетела мимо города и всего, с чем уже успела познакомиться в этом мире. Теперь ее взору поочередно открывались Храмы, выстроенные в виде котов. Их гигантские уши торчали из зарослей дождевых лесов, они припадали к земле на берегах рек в степях и горделиво, наподобие сфинксов, возвышались в песках пустынь. У этих котов-сфинксов даже лица были человеческие. В своем сне Акорна услышала голос Ари, говорившего ей: «На самом деле это не Храмы, а памятники Грималкину. Хотя они называют его Звездным Котом, эти люди знают, что у него человеческое лицо. Он привел меня сюда, чтобы я спас этих людей, а сам он тем временем решил увеличить здешнее население и улучшить его генофонд, причем с помощью личного участия. Вот откуда у них появилась способность переходить из человеческого состояния в кошачье и наоборот. Ты, я надеюсь, также заметишь, что здесь нет никого, кто напоминал бы линьяри. Спутник не счел возможным присовокупить к здешнему генофонду свои доминантные свойства, вступая в связь с местными особями женского пола».

Акорна продолжила свой полет. Достигнув джунглей, она увидела под собой Храм, а рядом — сотни котов, окруживших гигантское блюдо с изображением черепа и двух скрещенных костей. Она спрыгнула вниз, чтобы отогнать животных от отравы, прежде чем они начнут есть, однако там уже стоял капитан Макдоналд, сказавший ей: «Но должны же они поддерживать свои силы, золотце!»

Затем она снова летела над пустыней, но внезапно земля далеко внизу разверзлась, открыв глубокую и широкую рану, в которой застыло зеркало изумительно красивого и неизвестно откуда взявшегося озера. Стоявший здесь Храм отличался от прочих, но не успела Акорна сообразить, чем именно и почему, как увидела стоявшего внизу Ари. Он смотрел на нее, размахивал флагами и указывал на место рядом с собой, призывая ее спуститься вниз.

Но когда через мгновение она подбежала к нему, то увидела, что Ари уже не живой линьяри, а памятник, статуя, и она не может даже подойти к нему, поскольку статуя стоит посередине стремительного потока, впадающего в озеро. Вокруг него блестели и подмигивали бесчисленные кошачьи глаза, причем за многими из них даже не было кошек, они смотрели как бы из пустоты. «Никогда не знаешь, существуют они или нет, — услышала она чей-то незнакомый голос, — до тех пор, пока им не захочется поесть, подраться или спариться».

И тут Акорна проснулась. Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Ощущения в груди и руках были такими, словно кто-то, пока она спала, ограничил свободу ее движений, возможно даже связал ее. Руки были словно пришпилены к кровати в области локтей, и когда она попыталась подняться, колени отказались сгибаться.

За дверью послышались шаги и раздался голос:

— Посланник!

Послышалось резкое возмущенное шипение, и груз с ее груди исчез. РК, устроившийся там и всю ночь смотревший на ее лицо, при первых же признаках пробуждения девушки-единорога одним прыжком взлетел с ее груди на балку, устремившись к кошачьему лазу у самого потолка. Он, правда, немного оплошал, поскольку задние лапы его сорвались и он повис, вцепившись в дерево балки когтями передних. Однако замешательство длилось недолго, и через секунду его хвост уже исчез в узком темном отверстии. Паша, Хаджи и Шер-По тоже разбежались в разных направлениях, и Акорна оказалась свободной. Оказывается, на ее руках и ногах всю ночь лежали охраняющие ее коты, потому она и не могла пошевелиться. Ей захотелось рассмеяться, но сейчас это было бы явно не к месту, поэтому она собралась и проговорила: