Книга Меч Господа нашего. Книга 2. Арабская весна - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока.
– При чем тут Вашингтон!? Я всего лишь хочу расширить Израиль! Хорошо, что предлагаешь ты?
– Посмотреть на ситуацию. Далее, в случае если военные будут проигрывать – помочь им переправиться на Синай и создать там свое государство. Египет – два. Это государство до конца будет верно нам, потому что только мы – сможем быть гарантом его существования. Это государство – будет бельмом на глазу всех мусульман Египта и они не смогут разобраться с нами, пока не разберутся с этим государством – а мы не дадим им этого сделать. На Синае – немного людей, есть порты, туристическая инфраструктура – здесь можно будет быстро восстановить туристический поток и дать людям средства к существованию. Это государство полностью перекроет любую подпитку Сектора Газа. И то же самое нужно сделать в Ливане – помните еще, что там было? Буферное государство и Армия Юга Ливана – христианская и подконтрольная нам. Даже возможна конфедерация или даже федерация – но мирным путем и мы не будем захватчиками.
– А если сейчас египтяне нападут на нас? – спросил Яалон.
– А зачем им это делать? Они режут друг друга, зачем им мы?
Премьер тяжело вздохнул:
– Я могу указать десятки слабых моментов.
– Они есть! Они в любом плане есть! Но так – мы проигрываем настоящее и выигрываем будущее. В твоем плане – все наоборот.
– Амии, мы удержим Синай, если возьмем его?
Генерал Яалон пожал плечами.
– С учетом того, что там творится – без проблем.
– Взять то возьмем, но…
– У нас лучшие технологии в борьбе с террором.
– Да, но не когда под боком террористическое государство. Вспомните прорыв линии Барлева!
Это было ошибкой Либермана – линию Барлева упоминать не следовало. Премьер моментально воспользовался этим – куй железо, пока горячо.
– Хорошо, проголосуем. Мое предложение – и предложение Ави. Пока один – один. Ами.
– Считаю, что нужно действовать сейчас – сказал генерал Яалон.
– Таль?
Руссо поколебался. Но недолго.
– Надо действовать…
Либерман, оставшийся в одиночестве, молча встал со своего места. Он инстинктивно чувствовал, что это ошибка, что ни в коем случае нельзя идти на поводу у американцев, чтобы они не предлагали – до сих пор все их предложения заканчивались провалами и кровью. Но доказать это – он не смог.
Примерно через час – первые израильские танки пересекли границу Египта и ринулись вглубь Синая.
По их машине – ударила пуля, такой тупой, хлесткий удар как молотком по жестяной банке. Водитель среагировал моментально – те, кто жил какое-то время в Каире знали, что делать в таких случаях. Крикнув – «лежите!» – он и сам лег на сидение, чтобы прикрыться мотором и приборной панелью и погнал машину задним ходом, даже не оборачиваясь. Они так и ехали – пока во что-то с грохотом не врезались и не остановились…
– Все! – выговорил водитель пересохшими губами – дальше не поеду…
Дик сунул вперед купюру.
– Спасибо и на этом, парень.
Водитель – что-то сказал на арабском. Понять можно было и без перевода – что-то вроде «психи конченые».
* * *
– Меня зовут Алиссон Моррис, это репортаж с залитых кровью улиц Каира. Мы находимся на проспекте Исламской революции, всего в миле от площади Тахрир. Как вы уже знаете – египетские военные начали государственный переворот. До сих пор точно не известно, какие именно части поддержали переворот – однако, можно сказать, что элитные части армии, расквартированные вокруг Каира и большая часть полицейских, как бывших, так и действующих поддержали переворот и сейчас ведут войну против народа Египта.
Алиссон бросила короткий взгляд на оператора, тот не прекращая съемку, показал большой палец – все отлично. Учитывая чрезвычайную опасность – запись шла не только на карту памяти, камера была запрограммирована так, что весь видеоряд автоматически сбрасывался в банк данных через спутниковый канал. Даже если отнимут камеру, разобьют ее и сожгут карту памяти – то, что отснято уже невозможно будет уничтожить.
– … За моей спиной – можно видеть баррикады из машин, горящие покрышки. В городе идут грабежи, погромы, убийства, действуют снайперы, стреляя в людей без разбора. Боевые вертолеты атаковали исламский университет Аль-Азхар, осведомленные источники сообщили о нескольких тысячах убитых. Боевые вертолеты нанесли удар по Гелиополису, бои идут в районе посольских компаундов. По неподтвержденным данным – уже к вечеру можно ожидать штурма города египетскими моторизованными…
Ее оператор, которому прекрасно было видно, что творится за спиной – вдруг выпустил камеру, бросился к ней.
– Валим!
– Ты что!?
Загремели автоматные очереди, она обернулась и увидела – грузовик. Самосвал с высокими бортами, полный вооруженных молодых людей с зелеными и черными повязками на головах. Она увидела прыгающих на мостовую людей, пламя, пульсирующее на срезе пулеметного ствола. Дик вцепился ей в руку, рванул в сторону, машина была совсем рядом, она побежала… но тут Дик тяжело упал на мостовую – и она упала вместе с ним, сильно ударившись. Разодрала локоть, лицо, сильно ушиблась. Она видела, как к ней бегут вооруженные, бородатые молодые люди…
– Я журналистка! Я журналистка!
Один из подбежавших боевиков ударил ее ногой в живот, второй схватил за волосы и сильно рванул, пытаясь тащить за собой – было больно до визга. Она брыкнулась, пытаясь сопротивляться – но сопротивляться молодым, крепким, вооруженным людям было практически невозможно. Ее тащили за волосы, она чувствовала, что еще немного – и эти… просто снимут с нее скальп. Потом – кто-то тяжело упал рядом, совсем как Дик… и еще… и еще… и со всех сторон загрохотали автоматы. Ее больше никто не тащил и не держал за волосы, она повернула голову – и с ужасом увидела… боевик, тащивший ее теперь лежит на асфальте, вместо половины лица кровавое месиво, автомат лежит на асфальте… а чуть дальше еще один боевик, и тоже мертвый. Пулемет с самосвала уже не стреляет… молодые бородачи куда-то стреляют, укрываясь за машинами и деревьями. На ее глазах погиб один из них – вот он стреляет, и вот… стоп-кадр, от головы отлетает какой-то кусок, бурое месиво… и вот он валится навзничь на тротуар, в сторону отлетает автомат… снайпер!
Снайпер!
Загребая руками, она поползла по окровавленному, грязному асфальту. Потом – как-то встала на ноги, бросилась бежать, сама не зная куда.
* * *
Незнамо где ее и взяли…
Она выбежала на какую-то улицу… метались люди. Заполошно оглядевшись, она увидела троих у большого фургона с антенной на крыше и яркими надписями – фургон телестудии! В панике она бросилась хоть к чему-то, что было знакомо.
