Книга Весна художника - Анастасия Малышева

— Подруга называет меня «папа-медведь», — сам не зная, почему признался я.

— И она права, — кивнул фотограф, — Такие натуры, как ты, очень верные. Вы влюбляетесь один раз и навсегда. Редкое качество в наше время. Лене повезло с тобой.

Я хмыкнул:

— Да уж. Вот только она выбрала не меня. Я звал её, но она осталась с ним.

— Но ты не отступишь. И встретился ты со мной явно не для того, чтобы обвинить в предательстве дружбы. Нет, ты скорее искал одобрения от человека, который действительно знает твою любимую. Ну, и, наверное, ответы на свои вопросы. Нашел?

Я кивнул, потирая виски. На меня вдруг навалилось чувство небывалой усталости, и захотелось просто лечь спать. Свернуться калачиком, и чтобы никто не трогал. Я понимал, что банально устал. От всего — гастролей, поездок, неопределенности. Но, видимо, не от борьбы. Потому что, несмотря ни на что, я только утвердился в своем намерении. Разговор действительно внес ясность и помог расставить всё в голове по полочкам.

Дело было за малым — придумать достойный план и начать воплощать его в жизнь.

— Спасибо, — неожиданно для самого себя сказал я негромко, поднимая взгляд на Якова.

Тот лишь улыбнулся мне:

— Обращайся в любое время. Взамен у меня к тебе будет только две просьбы. Первая — обними её за меня.

— А вторая? — спросил я, поднимаясь на ноги, и знаком прося у девушки счет.

Ответ меня удивил своей серьезностью. Подняв на меня взгляд, из которого разом исчезло всё веселье, Яков попросил:

— Береги её. Ты прав. Константин — чудовище. Даже, скорее, дракон, охраняющий свое злато. А ты, мой друг, покусился на главную его драгоценность. Поэтому — всеми силами постарайся защитить её.

Я кивнул, понимая, что уж эту просьбу я точно выполню. Иначе просто быть не могло.

*История Мари и Андрея, а также их дочери, описывается в романе «Ритмы улиц» (вдруг кто-то всё же еще не в курсе)

Глава 19

Понимаете теперь, почему было немного волнительно возвращаться в родной город? Лучший друг моей любимой женщины, который по совместительству оказался не самым приятным типом на земле, фактически дал мне своё благословение. И, хотя я так и не смог сформировать четкого мнения относительно его личности, всё равно чувствовал некий груз ответственности.

Плюс — подходило к концу время, отпущенное на размышления. Лене предстояло сделать выбор, и это, если честно, пугало до чертиков. Я желал Волковой счастья, но маленькая, эгоистичная часть меня, упрямо нашептывала, что только со мной рядом она его и обретет. Поэтому, да — я хотел, чтобы она в итоге выбрала меня. Но умом понимал, что такой вариант развития событий не то, чтобы не реален, но маловероятен. Рискнуть бросить мужа, которого боишься, отвернуться от семьи, которая растила и воспитывала — для такого шага нужно очень сильно любить. Лена говорила, что влюблена, и я ни на секунду не забывал об этом. Её слова стали незримым талисманом, который я всегда носил у сердца.

Но будет ли этого достаточно, чтобы рискнуть изменить свою жизнь? Я этого не знал.

Однако, по мере приближения моего к родному городу, волнение плавно, постепенно сходило на «нет». Это не значило, что мне стало резко плевать, выберет ли Лена меня, или же останется с тираном, который по ошибке звал себя её мужем. Нет, просто в какой-то момент мне надоело волноваться. Даже не так — я просто устал. Ну, правда, я взрослый мужик, самодостаточный, ни от кого не зависящий — и уже почти полгода ходил и подтирал за собой сопли. Ну, куда это годится? Правильно — никуда.

Поэтому, на вокзале из поезда вышел уже практически прежний Ефим Грозный — с привычной для многих усмешкой и довольно приподнятым настроением. Демид даже в первую минуту не поверил, когда увидел меня. Недоверчиво хмыкнув, он обошел меня, пару раз ткнул пальцем, после чего протянул с крайне задумчивым видом:

— Не понял — что в поезде такого хорошего случилось, что ты такой довольный?

Но я лишь пожал плечами:

— Выспался.

— В этом уродском поезде? — изумленно выдохнул Кот, отбирая у близнецов свой чемодан.

— Ну а что такого? — отозвался я, параллельно вырывая багаж у хрупкой Мари, — Нормальный транспорт. Если бы еще Кир с Дэном не храпели в две глотки — вообще бы всё четенько было.

— Вранье! — в один голос воскликнули вездесущие близнецы.

— Ага, как же, — хмыкнул я, кивая в сторону Данчук, — Даже Маша с вами купе делить не захотела. Ехала отдельно, как бедная родственница

Но Данчук лишь улыбнулась:

— Ребят, мы бы всё равно все не поместились. Купе рассчитано на четверых.

— Видите? — кивнул я близнецам, — Она уже и отмазку придумала. Всё, чтобы вас, балбесов, не обидеть.

Кажется, Кирилл думал полезть на меня с кулаками, но брат вовремя его остановил, сверкнув в мою сторону грозным взглядом. Как будто меня это могло напугать. Малыши едва доставали мне до плеча, и даже при всем желании в драке против меня они бы не выстояли. С — скромность.

Как ни странно, в тот раз буфером и примиряющим фактором решил выступить Кот, дав Маше отдохнуть. Тронув меня за плечо, он спокойным тоном произнес:

— Так, ребята, брейк. Все устали, у всех нервы сдали за эти полтора месяца. Предлагаю прямо сейчас разойтись — и не видеться ближайшие два дня.

— Поддерживаю предыдущего оратора, — кивнула Мари, — Можно даже три дня. Но не больше — намечается один интересный проект, который уже нужно начать прорабатывать. И мне понадобится помощь каждого из вас.

— Что за проект? — мигом включился я в разговор.

Но рыжая лишь качнула головой:

— Всё потом. А лично сейчас я направляюсь домой, к мужу и дочери. И вы тоже отдыхайте. Считайте это указом начальника.

— Есть, босс! — шутливо отдали честь девушке близнецы, и первыми убежали прочь с перрона.

Я только головой покачал. Вроде минуту назад эти двое умирали и хотели спать, и всё — уже уструячили в неизвестном направлении. Молодость, одним словом, что с неё взять.

Мы с Котом тоже решили не задерживаться, и отправились домой. В такую пустую и такую родную квартиру. Скинув вещи, я лег поперек кровати и довольно улыбнулся. Какой же это был кайф! И как мало нужно было человеку, чтобы его ощутить — всего лишь оказаться в родных стенах и растянуться на любимой кровати. В одиночестве — таком желанном, после полутора месяцев непрекращающейся возни и болтовни близнецов.

Правда, в одиночестве я кайфовал ничтожно мало. Не успел я как следует расположиться на кровати, как в комнату, как и всегда без стука, ввалился мой сосед и по нелепой случайности — мой лучший друг.

— Хей, чертяга! Чем планируешь заняться? — поинтересовался Демид, прыгая на место рядом со мной.