Книга Восход Темной Звезды - Виктория Щабельник

Он стоял на вершине обледенелой скалы, задумчиво глядя на Ониксовый замок. Дрэгон всем своим видом демонстрировал мрачность и неприступность. Не доходя до него нескольких шагов, я нерешительно остановилась. Он не вызывал у меня дикого страха, подобно Тирэну, однако всегда заставлял чувствовать себя слабой и глупой. И сейчас мне предстояло перебороть себя и начать первой, вот только не знала как. Вопрос о здоровье прозвучит неуместно. Извинения — бессмысленно.

— Он мертв, — голос Дрэгона заставил меня вздрогнуть и поежиться.

— Кто?

— Владыка Дарэн. Кайл. Ты ведь за этим сюда пришла: узнать, что с ним?

— Откуда вы знаете? — вырвалось у меня.

— Поверь! Он мертв, — отрезал Дрэгон, и резко повернувшись ко мне лицом, окинул взглядом, вызвавшим желание попятиться. Странно, во мне меняется все, кроме привычек.

— Кстати, насколько я помню, до того, как расстаться, мы были на «ты». Думаю, незачем что-то менять.

— Прости! — тихо прошептала я.

— Что? — он резко вскинул голову, его взгляд изменился, стал пристальным.

— Прости, — повторила я уже громче, — я не хотела, чтобы все так закончилось.

— Закончилось? А по-моему все только начинается!

— Я виновата во всем, и не ожидаю, что ты когда-нибудь сможешь простить. Просто я хочу, чтобы из этой ситуации хотя бы ты вышел целым и невредимым.

Неожиданно он подошел ко мне, и, взяв рукой за подбородок, повернул к себе. Некоторое время он всматривался в меня, будто стараясь что-то увидеть в моих глазах. Потом, вздохнув, отпустил и отошел в сторону.

— Уходи! — это было все, что он мне ответил.

XVII

Лэнг

И я ушла. Мне никогда не удавалось найти с ним общий язык, поэтому даже не попыталась что-то объяснить, на чем-то настоять. Я ведь так не люблю трудностей! А с ним мне было трудно. Чувство вины буквально захлестывало меня, стоило только взглянуть на Владыку Дрэгона. Из-за меня он лишился всего, и едва не потерял жизнь. Он сказал — Кайл мертв? Но как это сочетается с тем, что мне сказал Тирэн — кто-то использует его, чтобы влиять на меня. Можно ли использовать того, кто мертв? И готова ли я принять то, что он мертв? Или сделать то, что я делала всегда в подобных ситуациях — уйти глубоко в себя и ни о чем не думать?

Нами обнаружила меня в библиотеке, куда я по-прежнему уходила, чтобы скрыться от мира. Что поделаешь, если в окружении книг и Аль-тьер-тонов я чувствовала себя уютнее, чем в любом другом обществе. Меня беспокоила судьба моей семьи — Тирэн мог причинить им вред. От паники меня удерживало одно — пока я здесь, он до меня не сможет добраться, а это значит, что он с ними не расправится. Ему не перед кем будет демонстрировать свою злобу. Что же, значит, мое отсутствие защитит их лучше, чем присутствие.

— Чего грустишь? — Нами небрежно раскинулась в кресле напротив меня. Некоторое время она с увлечением наблюдала за моими потугами казаться равнодушной, но, видимо заскучав, вырвала из моих рук очередной Аль-тьер-тон и отбросила его как можно дальше. К счастью он не разбился. Меня всегда удивляло безразличие моей, теперь уже добровольной, союзницы к наследию культуры ее народа.

— Думаешь, у меня нет для этого причин?

— Думаю! — кивнула Нами, накручивая на палец иссиня-черный локон, выбившийся из прически, — отбрось сомнения и страхи! Живи так, будто этот день последний в твоей жизни!

— Вот это уже ценный совет, — я заняла свою излюбленную позу, положив ноги на стол, — чего ты хочешь?

— Помнишь нашу последнюю охоту? Мы тогда еще перебрали крови кугаруда.

— Смутно.

— Вот и хорошо! Надо обязательно повторить.

— Не уверена, — возразила я, состроив скучающую гримасу.

— Тебе необходимо расслабиться. Выпустить чью-нибудь кровь, почувствовать себя живой.

— Живой? Как интересно! Ты считаешь, что глядя на дохлого кугаруда я почувствую себя живой?

— Ну да! — радостно ответила Нами.

На миг я задумалась. А ведь и правда — что я теряю? В лучшем случае развлекусь, в худшем, мне переломают кости. Но не беда, они срастутся быстро, а я смогу выпустить пар.

В Лэнге даже ночь была какого-то грязно-серого цвета. Застывшие облака и пожухлая трава вызывали непередаваемое ощущение уныния. Но, по крайней мере, здесь меня принимали такой, какая я есть, и дурка мне не грозила. А на фоне Нами я вообще чувствовала себя в здравом уме и твердой памяти. Слегка поврежденном уме, правда, ну да это мелочи, на которые я никогда ни отвлекалась.

Вот и сейчас я изо всех сил старалась припомнить, у кого из нас родилась блестящая, без сомнения, идея пропустить бокальчик крови несчастной мертвой птички, чтобы приободрить себя для ночной охоты? Напиток, столь редко употребляемый Древними, в отличие от вина мог вызывать в нас чувство стойкого опьянения.

И вот мы, две привлекательные особи древней расы, слегка опьяневшие, но счастливые от мысли о предстоящей охоте, с двумя небольшими копьями шли медленным неуверенным шагом по ночному Лэнгу. Я уже успела отвыкнуть от неба без звезд, поэтому постоянно всматривалась, выискивая хоть что-то, по чему бы я могла ориентироваться, если бы мы ухитрились заблудиться.

— Я конечно понимаю твое к нему отвращение, он же Владыка, — Нами поежилась, всем видом выражая неприятие и омерзение, — но он такой душка!

— Кто? — я с трудом сфокусировала на ней взгляд.

— Ну он, — Нами кивнула куда-то в сторону, где по ее предположению находился Ониксовый замок.

— Ааа, — поняла я, — вот только определение «душка» совершенно не подходит к нему.

— Знаешь, — она пьяно хихикнула, — когда папашу моего малыша схватила… Как ее там? Ну эта… Инкваз… Инвак…

— Инквизиция, — подсказала я.

— Точно! Ну так вот. Когда она его схватила и ему приказали вызвать демона, которому он отдал душу…

— И тело.

— Ну да. И тело. Так он не задумываясь это сделал. А когда я явилась, просто визжал от злобы, поливая меня грязью. Называл проклятой дьяволицей. Я тогда так обиделась… Уже потом, когда Хок соскребал его останки со стены (отец все-таки), я немножко пожалела о содеянном. Надо было как-то более…

— Гуманнее?

— Верно. Да и кишки остальным выпускать не следовало. Я тогда так испачкалась…

— Это ты к чему мне сейчас все рассказываешь?

— К чему? — Нами задумалась, — вспомнила! Видишь ли, мы вымираем. Древние практически перестали производить потомство от себе подобных, а если мы находим партнера на стороне, это плохо сказывается на ребенке. Возьми к примеру Хока.

— Очень хороший мальчик, — поспешила возразить я.

— Этот мальчик раз в двадцать тебя старше, а умом не блещет.