Книга Запечатанное счастье - Наталья Самсонова

Я вздохнула и с неохотой выпуталась из теплых, надежных объятий. Но отсаживаться в сторону не стала и своим плечом ощущала идущее от Линеда тепло. Если чуть-чуть, совсем незаметно, наклониться к нему, то я почувствую свежий аромат парфюма и крепость его плеча.

— Но почему я? Кому нужна королева? Дети рождены, даже с запасом, — я развела руками, — что изменится от того, что королева умрет?

— Как минимум, появится официальная фаворитка — Траарнские дважды не женятся.

— Разве? — хмыкнула я. — А кем тогда стала Ильсин?

— Было всего два исключения, и наша ситуация входит в это число, — отмахнулся король. — Но если есть наследники, воспринявшие дар, то повторной женитьбы не происходит. С нашими близнецами еще не все понятно, но в любом случае, моей женой, третьей, станет редгенка. И произойдет это не раньше, чем детям исполнится по семь лет.

Я подхватила кусочек сыра, повертела его в пальцах и отложила на свою тарелку. Аппетита не было.

— Почему вы так легко это восприняли?

Линед пожал плечами:

— Да кто ж сказал, что легко? Просто, не все эмоции могут быть показаны. Как вы думаете, Алиса, легко быть мужем-чудовищем? Я из кожи вон лез, чтобы Ильсин не ощущала себя жертвой. Знаете, кто первый пришел за супружеским долгом? Она. Она приходила ко мне снова и снова до тех пор, пока не забеременела. И после этого прекратила всяческое общение. Приветствие сквозь зубы утром, пожелание темной ночи вечером. Но ведь это ее сестра передала ей печати. Не я. На самом деле, до недавнего времени, я еще сомневался. Но удалось найти книгу, по которой Иварис проделала расчеты. Правда, чем она руководствовалась при этом по-прежнему неизвестно.

Он замолчал. Я смотрела ему в глаза и не видела там ничего. Как будто где-то внутри он опустил шлюзы, запер эмоции и на мир теперь смотрит ледяная пустота.

— А в итоге моя жена решилась умереть и воскреснуть. Умереть, мать его так, и воскреснуть! Из десяти рискнувших возвращается только трое. Из этих троих сохраняет разум только один. И она пошла на это. Кем я был в ее глазах? И почему?

— Я не знаю, насколько можно верить Лийкхану и вообще всему, — тихо-тихо сказала я, — но, кажется, у нее не оставалось выбора. Она начала сходить с ума. Ведь у нее не было ни магии, ни волчицы.

— Да, над феноменом исчезнувшей волчицы бились лучшие умы Совета Магов, — кивнул Линед.

— Тут я тоже не очень понимаю, но Ильсин отправила Умфру искать волка Лийкхана. И восемь лет Умфра где-то болталась. Именно за эти восемь лет Ильсин стала картрис.

— Потому что оборотень без второй ипостаси полностью погружается в магию, — ошеломленно выдохнул король. — И ни одному высоколобому кретину из Совета Магов не пришло это в голову. Как же, ведь вторую ипостась можно потерять из-за травм или потрясений. А в то, что зверя можно отослать… Никто и мысли такой не допустил.

Я рискнула и протянула руку, сжала его ладонь и едва слышно произнесла:

— Она была вам верна. Не знаю, что будет, когда она вернется, но до этого она была вам верна.

— Когда она вернется, — хмыкнул Линед, — это будет уже не мое дело. Зверолюды, надо же.

— Их уничтожат?

— Нет, эти россказни нужны для того, чтобы молодежь не занималась ерундой. Такой оборот ничего не дает. Только если оборотень действительно умирает, тогда да, есть смысл. А так абсолютно незачем.

Он немного оттаял.

— Тогда, наверное, мы никуда не поедем? Я про озера.

— Я уже обрадовал детей. Они еще маленькие, но обманывать нехорошо. Вы можете не ездить, Алиса.

— Да нет, я с удовольствием, — отозвалась я.

— Хорошо. Это хорошо.

Трудный разговор остался позади и в воздухе разлилась неловкость. Линед молчал, а я не знала о чем еще поговорить. Нет, у меня еще есть вопросы, но… Но мне кажется, что сейчас не стоит ничего выяснять, чтобы не порушить тонкую нить понимания, возникшую между нами.

Рядом с королем появился сгусток света и хорошо поставленным, женским голосом произнес:

— До возвращения импульса осталось двадцать минут.

— Мне пора. Проводить вас, Алиса?

— Да, Ваше Величество.

— Линед, можно Лин. Я один-единственный король Траарна, а вы одна-единственная представительница своего мира. Так что мы в каком-то смысле равны.

— Ну, с большой натяжкой, — усмехнулась я, — Линед.

Мы шли ко дворцу и я вдруг поняла, что могу взлететь. С плеч как будто упал огромный обломок или а может отменили силу тяжести… В любом случае, я уже не одна. И это просто нереально круто, когда ты — не одна. И не один. Хотя Лин, наверное, стал еще больше одинок, чем был раньше.

Линед проводил меня до самых покоев. Прежде чем распрощаться он спросил:

— Вы предпочтете портальный переход утром, вместо завтрака, или сегодня поздним вечером, на закате?

— На закате, — ответила я не задумываясь и тут же уточнила, — это не будет вашим третьим закатом?

— Нет, но мне приятно, что вы помните, — усмехнулся он. — Потребуйте у трюльена сумку путешественницы с наполнением на семь дней.

— Ох, большое спасибо.

Он ушел, а я еще некоторое время смотрела ему в спину. Ну, как некоторое? Если честно, то я таращилась ему вслед пока он не свернул.

Кивнув гвардейцу, я прошла в свои покои. Попросив Зеркальщика подготовить мне ту самую сумку путешественницы, я огляделась и решила, что скучать в гостиной и тем более в спальне мне не хочется. Устроилась я в кабинете, положила перед собой чистый лист и принялась вырисовывать всякие финтифлюшки. Это здорово помогало думать. Вот только мысли какие-то не очень веселые возникали — получается, что мы с Линедом похожи. Нас предали самые близкие люди. Исполнение разное, но суть одна.

Нет, в какой степени я могу понять Ильсин. Но ведь можно было все сделать иначе. И мне все сильнее кажется, что ко всему произошедшему приложил свою когтистую лапу Лийкхан. Он настраивал сестру против мужа, он подогревал ее злость, накручивал. Не давал забыть и смириться. Я в этом практически уверена. У него, черт возьми, был опыт обращения в зверолюда и он хотел получить Ильсин в собственность.

Я заштриховывала пустое пространство на листе, обводила поярче цветы и гадала, видит ли Ильсин все происходящее? Осознает ли, каким мерзавцем оказался ее брат? Или для нее он по-прежнему зайчик и лапочка?

Из-за двери раздался протяженный, басовитый мяв. Потеряшка-Шелтис требовал моего внимания.

— Что, мой хороший, тебя не кормили? Не чесали и не гладили?

Я присела на корточки и протянула к нему руку. Кот окинул меня выразительным взглядом, резко мотнул головой и между нами шлепнулся мой всевмещающий мешочек.

— Произошло столько всего, что я просто забыла, — поспешила я оправдаться.