Книга Розы на стене - Бронислава Вонсович

Кристиан посмотрел на него безо всякой приязни. Атмосфера накалялась, и я понятия не имела, что делать. Раньше всегда Кристиан разрешал подобные проблемы с моими поклонниками с выгодой для себя, но после того как не так давно задымился сам, идея поселить у себя противника его привлечь не могла: не было никаких гарантий, что остальные попытки не обратятся опять против моего приятеля.

Офицеры заспорили, кому со мной идти на обед. То есть заспорили Брун и Кремер, а Штаден смотрел на это представление со скучающей миной победителя. Действительно, вряд ли полковник опять даст разрешение Кремеру на мою охрану – тот же теперь не может считаться женихом.

Пока они ругались, я потянула Кристиана за рукав и отвела в сторону, так, чтобы остальные нас не слышали. Штаден покосился, но подходить не стал. Наверное, подумал, что охранять сможет и издалека.

– Я хотела тебя спросить…

– Да, – ответил он. – Я знал твою сестру.

– И это все, что ты хочешь сказать?

– Фридерика, тебе нужно уехать. Не вздумай заниматься расследованием.

– Почему?

– Потому что это опасно. Для тебя опасно.

– То есть Марту все-таки убили?

– Я уверен, она покончила с собой, – неожиданно ответил Кристиан.

– Из-за несчастной любви? – ядовито спросила я. – Что-то никто здесь не знает о ее романе.

– И тем не менее он был. Фридерика, я тебя умоляю, не лезь, – Кристиан говорил необыкновенно серьезно, что так не было похоже на него обычного. – Не дай Богиня, кто-нибудь узнает, что ты сестра инориты Рильке. Нельзя ли как-нибудь досрочно завершить практику? Мне кажется, это даже в интересах гарнизона.

Глава 25 Гюнтер

Умиляла уверенность Фалька и Фридерики, что их никто не слышит. Наивные. Нужный артефакт я активировал сразу и теперь наслаждался каждым звуком. Заметил я и то, на что инорита не обратила ни малейшего внимания, – Фальк испугался. К сожалению, я не силен в психологии, поэтому не мог сказать точно, испугался он за девушку или за себя.

– И кто же тот загадочный поклонник сестры?

– Зачем тебе это знать?

– Я хочу взглянуть ему в глаза.

– Фридерика, Марту не вернуть. Не надо ворошить прошлое, ни к чему хорошему это не приведет.

– То есть никого не было?

Выразительное молчание в ответ. Тяжелое, гнетущее. Игра в «кто кого переглядит». Переглядел Фальк.

– Кристиан, а тот рисунок на руке Марты… – начала Фридерика.

– Какой рисунок? – фальшиво удивился он. – Дорогая, я не понимаю, о чем ты.

Тишина за спиной была настораживающей. На месте Кристиана я бы уже задумывался об отходе. Захотелось увидеть лицо Фридерики. Наверняка сейчас ее прекрасные глаза мечут молнии в незадачливого враля, и до того, как ее уверенные ручки начнут метать что-то посущественней, оставалось совсем немного. Громкий «ах» прозвучал слишком неожиданно, но относился не к Фальку, а к Кремеру, который прямо на глазах начал обрастать густой зеленой шерстью. Брун предусмотрительно сделал пару шагов назад, видно, раздумывал, не заразно ли это и, если заразно, успел ли он подцепить или пора удирать. Сам же Артур в ужасе расставил руки в стороны, словно это могло помешать обрастанию.

– Кристиан, что это такое?

Наконец я с полным правом обернулся и взглянул на эту парочку. Фридерика ухватилась за лацкан фальковского пиджака с таким видом, что будь она мужчиной, никто бы не усомнился, что этого типа вскоре начнут бить. Пожалуй, я бы поучаствовал: слишком специфическое чувство юмора у этого инора.

– А я тут при чем? – возмутился Фальк. – Меня даже рядом не было. Они там стояли втроем. И сейчас, можно сказать, ты пытаешься меня приплести к внутрикапитанскому делу. Мало ли, за что они так этого зеленого. – Фридерика неуверенно оглянулась и отпустила поклонника, а Фальк сразу приободрился и заявил: – Наверняка это тот, с усами. Он стоял ближе. Можно сказать, все возможности были. Дыхнул – и вот результат.

– Позвольте! – возмутился Брун. – С чего бы от моего дыхания кому-то обрастать? Что за гнусный поклеп? Я бы еще понял, если бы он свалился в обморок.

– Капитаны в обмороки не падают, – заметил Фальк. – Это недостойно.

На шум выглянул Вайнер и тут же определил виноватого.

– Инор Фальк, я просил, и неоднократно, – возмутился он. – оставлять ваше нездоровое чувство юмора перед проходной.

– Томас, да при чем тут я? Я стоял здесь с Рикой, а они там втроем, когда это все началось. Может, капитан сам маскировочное зелье принял, а оно оказалось с дефектом. Хотя почему с дефектом? В кустах капитана Кремера теперь точно не заметишь.

В последней фразе невольно проскочила гордость, поэтому Фридерика опять посмотрела на него с подозрением. Но Кремер выглядел столь забавно, что она уже не злилась, а прикусывала губку, чтобы не расхохотаться. Рост шерсти наконец прекратился, остановившись примерно на пяти пальцах. Кремер стоял весь лохматый и ярко-зеленый и на фоне серого коридора сразу бросался в глаза, но наверняка будет совсем незаметным на фоне летней зелени, если, конечно, снять с него офицерскую форму.

– Он дал мне конфету, – наконец смог выдавить из себя Кремер, с ненавистью глядя на Фалька.

– Обычную конфету. – Тот пожал плечами жестом этакого недоумения. – Исключительно в знак дружеского расположения. И если припомните, сам съел такую же. И как видите, не обрастаю. – Он крутанулся на каблуках, показывая отсутствие любой растительности, не только зеленой. – У вас же, инор капитан, наверняка постоянно работают артефакты на распознавание вредных примесей. Как я мог всучить вам что-то вредное, сами посудите? Вы лучше припоминайте, кто из этих двоих на вас либо подышал, либо плеснул что-то незаметно. У них наверняка есть опыт, как обходить защиту.

Предположение, как Фальку удалось скормить зелье Кремеру, у меня были. Наверняка разместил действующие компоненты в разных слоях конфеты, вот артефакт и не посчитал опасным. Удивляло другое – как мог попасться приятель на такой простой трюк?

– Особенно у Бруна, – отрешенно протянул Вайнер.

Не думаю, что он поверил Фальку, скорее, обрадовался возможности нажаловаться на давнего недруга полковнику.

– Я таким не занимаюсь, – сразу оскорбился Брун. – Это, скорее, Штаден не поделил невесту.

И оба капитана с подозрением уставились на меня.

– Я бы разделил на вас обоих.

– Действительно, – хохотнул Брун, – Гюнтер никого не обижает невниманием. Томас, а ты уверен, что это не последствия «Черного ветра»? Отдаленные… Может, мы рано сняли карантин? Нужно поставить в известность Циммермана.

Брун говорил довольно убежденно, не забывая при этом медленно, но верно отступать к выходу. Вряд ли он действительно собирался ставить в известность Циммермана о неуставном обрастании посторонних офицеров, скорее, боялся, что прикажут ликвидировать последствия чужой диверсии. А Бруну и своих хватало.