Книга Война с деревьями начнется тринадцатого - Дидье ван Ковелер

Так я поделил Землю на две неравные части: девять десятых оставил для возрождения дикой природы, а остальное – для моего человеческого заповедника. Мини-мир под колпаком, где я мог развернуть свои эксперименты.

В Объединенных Штатах я воссоздал свой потерянный рай. Точнее, потерянный ад. Я начал свою игру, подталкивая вас к искушениям. Вот вы истощили все традиционные источники энергии. Что, если я предложу улавливать и перерабатывать души ваших покойников, получая из них чистую энергию? Пойдете ли вы на это, если я предоставлю техническую возможность?

Второе искушение. Если я разрушу Аннигиляционный экран и объявлю, что ваши деревья стали опасными, заразившись вирусом от иностранной флоры, станете ли вы уничтожать леса? Даже рискуя из-за этого погибнуть сами?

И, наконец, третье искушение: если ваши дети превратятся в растения и нападут на вас, будете ли вы их истреблять? Готово ли человечество к масштабному самоубийству?

Это был эксперимент, Томас. Проверка. Результаты превзошли мои ожидания. Сказать тебе, чего я боюсь? Видишь ли, проблема в том, что все это меня удручает. И ослабляет. Да-да. В мире, где каждый действует в интересах Зла, мое могущество ослабевает от недостатка сопротивления. А значит, необходимо разбудить силы Добра, которые сейчас погружены в апатию из-за страха или избытка комфорта, и самому создать себе врага. Тебя. Когда-нибудь я расскажу, Томас, как сделал это, но время еще не пришло.

В любом случае, никогда не забывай, что ты свободен. Я поставил тебя в затруднительное положение, но не программировал твое поведение, искать выход ты волен сам. А иначе в чем смысл, удовольствие, непредсказуемость? Я подстроил твою встречу с Лео Пиктоном, сделал так, чтобы твой воздушный змей его убил и ты смог услышать его призрак и решить сам, слушаться его или нет. Станешь ли ты разрушать Аннигиляционный экран, чтобы следовать и дальше моему плану, или нет? Ожидание твоего решения так сладостно!

Глядя на твои усилия спасти всех, кого ты любишь, я устроил тебе настоящую гонку с препятствиями: микрочипы с вакцинами, падение каштана на твой коллеж, превращение Дженнифер в мутанта, жалкая «вторая молодость» твоего отца, побег Бренды… Преодолевая все трудности, ловушки и искушения, которые под видом Нокса или Ноктис я ставил перед тобой, ты действовал по своей воле и на свое усмотрение.

Повторяю, Томас. Ты можешь противостоять мне. Ты свободен в своих решениях. Будешь ли ты бороться за продолжение человеческого рода или довершишь великое возвращение на Землю первобытных джунглей? Разве не станет человек счастливее, если будет жить в гармонии с природой, то есть отречется от самого себя? Перестанет бессмысленно уничтожать все вокруг, убивать себе подобных? Если заново откроет для себя смысл покоя, гармонию, взаимосвязь с окружающей средой… Если перестанет распылять свои усилия на поиски смысла всего?

Желудь, который ты пришел посадить, – это Желудь согласия, потому что согласие – это забвение. Забвение себя, других, любви, жалости, прощения… Возвращение к ценностям природы, где выживает сильнейший, вот и все.

Я наполнил этот желудь – будущий дуб – мощнейшим зарядом беспамятства. Потому что, хотя «Бог есть любовь»[11], Он – домовладелец, который не живет в своем доме. А я в нем – всего лишь сторож. Он собирает арендную плату, я довольствуюсь подарками к Новому году. Помнишь, отец пересказывал тебе Книгу Бытия? Там Ева съела яблоко, а ты посадишь желудь. Я вырастил яблоню, чтобы Ева вкусила от плода с дерева Познания Добра и Зла. Ты же вырастишь дерево Забвения любви. И сделаешь благо для всех. Потому что любовь – причина всех страданий, на которые человек обрекает себя, когда перестает меня слушать. Ты знаешь об этом не понаслышке. Представь, какой приятной и легкой была бы твоя жизнь, если бы ты не переживал из-за родителей, Бренды, Дженнифер… если бы ограничился удовлетворением своих потребностей и спокойно возрастал – как это происходит у деревьев. Закончились бы твои переживания и переживания тех, кто любит тебя. Какое облегчение, какое освобождение для всех…

Тебе просто надо посадить Желудь забвения между корней Дуба любви, этого сверхмощного передатчика, который все время мешает моим планам, останавливает войны, требует справедливости, призывает к взаимопомощи, подает ложные надежды и зачем-то вас спасает…

Давай, Томас Дримм, возвращайся в свое тело подростка и принимай решение! Со знанием дела. Потому что дело у нас общее, сын мой.

29

– Что с тобой происходит, Томас? Посмотри на меня! Томас! Отвечай!

Я прихожу в себя и отстраняюсь от дубового ствола. Желудь. Надо посадить желудь.

– Что случилось там, внутри дерева? Оно тебе сказало что-нибудь? Ответь наконец!

Я отталкиваю ее. Лопата. Надо копать землю. Мои руки сжимают черенок лопаты.

– Мне не нравится выражение твоего лица, Томас. Ты сам на себя не похож. Отдай-ка лопату… Нет!

Она резко отступает, выставив вперед локоть. Я откладываю лопату, поворачиваюсь к дубу и нащупываю место между торчащими из земли корнями. Кусочек рыхлой земли между растрескавшимися обломками асфальта. Теперь вырыть ямку.

Меня крепко обхватывают руки Бренды. Я высвобождаюсь, отталкиваю ее. Она падает. Я продолжаю рыть. Забвение. Забвение. Я должен спасти мир, который умирает от любви. Который умирает из-за любви. Забвение. Рыть глубже. Я больше никого не люблю. Я свободен. Забвение освобождает.

Ямка уже достаточно глубока. Вот здесь, под переплетением корней. Место, где он начнет расти. Молодой дуб выпьет соки из старого. А став большим, вытеснит из земли. Забвение. Теперь посадить желудь.

Я оборачиваюсь. Ее пальцы копаются в горшке, она ищет, вырывает из земли желудь. Нет! Она бежит, я за ней. Слишком быстро. Трава, ветки… Стена. Она останавливается, прижимается к стене, смотрит на меня с вызовом и улыбается. Улыбается и жует.

– Нет! Это мой желудь! Отдай! Выплюни сейчас же!

Я бросаюсь на нее, мы катимся по траве. Я колочу по ней кулаками, она сопротивляется, хватает меня за руки. Тяжесть ее тела. Открытый рот… Последние кусочки хрустят у нее на зубах… Она проглатывает Желудь забвения…

– Нет, Бренда! Зачем ты это сделала?

Она смеется. Смеется и сопротивляется. Забвение… Любовь… Забвение…

Ее смех замирает. Она дрожит. Глаза закрываются. Ее тело наваливается на меня мертвой тяжестью. У меня перехватывает дыхание. Я стараюсь высвободиться.

– Бренда! Бренда!

Нехватка воздуха, паника и в то же время – чувство избавления… Что со мной случилось? И что происходит с ней? Бренда!

Мне удается высвободиться, я встаю и поворачиваюсь. Она не двигается. Дышит, но это единственный признак, что она жива. Я поднимаю ее руку – падает. Приподнимаю веки – опускаются. Я трясу ее, щиплю, бью по щекам. Ничего. Это не сон. Она в коме.

Я встаю. Надо мной с криками летают птицы, хлопают крыльями. Они приближаются, кружат, садятся на землю… Что будет с нами, единственными человеческими существами в этом мире? У нас есть вертолет, но как мы улетим, если она не проснется?