Книга Неповторимый - Шеннон Дрейк

Иногда Скайлар даже радовалась тому, что детство и юношеские годы ее протекали во времена войны. Не так уж много было балов, не слишком много развлечений. Да и быть выданной замуж слишком рано ей не грозило. Даже если ей и делали предложение порядочные молодые люди, война не позволяла им осуществить свои намерения, унося их жизни. А Скайлар с Сабриной не хотели ни оставлять мать, ни расставаться друг с другом.

Но то, что Скайлар отвергала предложения руки и сердца, объяснялось не только любовью к матери и сестре, но и угрозами Дилмана, который хотел поддерживать некий образ идеальной семьи и вообще властвовать над всеми тремя женщинами. Он частенько напоминал Скайлар о том, что в один прекрасный день может случиться с людьми, которые прежде никогда не жаловались на здоровье.

Но потом Джил умерла.

В тот день Скайлар решила поговорить с Дилманом начистоту.

— Теперь вы не можете остановить меня, если я пожелаю покинуть этот дом, хотя он по праву принадлежит мне и Сабрине. И матери ничего уже не грозит, она умерла. Свободна…

— Она ведь никогда тебе не верила, верно? — Брэд знал, как укольнуть побольнее. — И не усомнилась бы во мне, Скайлар, что бы ты ей ни наплела. Я был ей нужен как мужчина. Она даже и слушать не хотела ужасной лжи, в которой ты пыталась убедить ее. Помнишь, что случилось, когда ты только попробовала поделиться своими глупыми выдумками? Будто я убил твоего замечательного папочку?

Конечно, Скайлар помнила. Все были в ужасе, когда она обвинила такого человека, как Брэд Дилман, в убийстве. Люди подумали, что она потеряла рассудок. Сошла с ума от горя. Ведь именно Брэд сделал как раз все возможное, чтобы спасти ее отца. Он всегда был рядом и поддержал семью друга в трудную минуту, утешал мать, всех их…

Мать настолько расстроилась, что и слышать ни о чем не хотела, предоставив Дилману самому разбираться с дочерью. А потому Скайлар должна была понести наказание за чудовищное обвинение. Боже, как же Дилман смеялся, когда они оставались наедине! И несомненно, с радостью принял на себя обязанность присматривать за ней.

Так больно было вспоминать обо всем этом.

— Вы глупец, Дилман! Мать знала о ваших любовницах.

— Она знала, что каждую ночь я спал рядом с ней, и была благодарна мне за это.

— Чудовище! Но все это уже не имеет никакого значения. Я уезжаю. А об имуществе позаботятся адвокаты…

— Имуществе? Ах, моя милая девочка, когда же ты поймешь, что маленькому ребенку недостанет сил тягаться со взрослыми дядями?! Неужели ты думала, что за все это время я не позаботился о вашем состоянии? Твоей матери после смерти отца кое-что досталось. Бог свидетель, как я нуждался тогда в этих деньгах! И я их получил, Джил абсолютно все доверила мне. Попробуешь убежать — не получишь ничего.

— И все же я использую свой шанс потягаться с вами. Уверена, мама отписала какую-то сумму для нас с Сабриной в своем завещании.

— А может, ей и в голову не пришло сделать это, раз она оставила вас на мое попечение?

— Может, и так, но мне все равно. Мне не слишком-то много надо, чтобы убежать от вас и увезти Сабрину.

— Скайлар, Скайлар! Глупая маленькая девочка! Как у тебя все просто! Никуда ты не поедешь. Останешься здесь. Сабрине еще нет двадцати одного, она несовершеннолетняя, а я ее официальный опекун. Все будет как прежде. Мы останемся одной семьей. Мне нужно все, дорогуша, все сразу, полный комплект. Избирателям нравится образ добропорядочного семьянина: сенатор Соединенных Штатов Америки с двумя очаровательными дочерьми. Мы семья, а значит, проблемы семьи нам близки. Мы чтим Господа Бога и участвуем в общественной жизни! Ты не посмеешь разрушить карьеру, которую я создавал так долго и скрупулезно…

— Карьеру, ради которой вы совершили убийство?

Он стоял всего в нескольких шагах от нее. Красивый мужчина, с располагающей внешностью, обаяние немало помогло ему — маска, под которой прятались зло и жестокость.

Отчим из него получился крайне строгий. С суровым видом и взглядом, навевающим тоску, он долго и нудно обсуждал с домочадцами вопросы дисциплины. Но когда случалось наказывать непослушных дочерей, его глаза загорались от удовольствия. Ему явно нравилось мучить тех, кто зависел от него. Но, даже все зная о нем, Скайлар не ожидала, что он применит физическую силу. Девушка была никак не готова к тому, что на нее обрушится удар настолько мощный, что собьет ее с ног. Боль оказалась невыносимой, дыхание застряло в горле, а зрение затуманилось, и на несколько секунд Скайлар потеряла сознание. Когда же пришла в себя, то первое, что увидела, — это склонившегося над ней Дилмана. Одна его рука сжимала ей горло, другая гладила по щеке.

— Твоя мать действительно любила меня, Скайлар, — холодно сказал он. — Я был уверен в себе, а она слаба. Твой драгоценный папочка силой не отличался, зато наивностью…

— Мой отец был честным человеком. Достоинств у него была масса, но нет смысла перечислять их, вам все равно не понять. Он обладал качествами, о которых вы и не слышали…

— Был. Вот это верное словечко. Теперь он мертв, моя дорогая, — сухо произнес он. — Вот уже целых десять лет мы спорим с тобой об одном и том же, Скайлар. Мне, признаться, это уже порядком надоело. Правила игры изменились. На что я способен, тебе неизвестно. И я тебя отлично знаю. Так что веди себя хорошо, держи рот на замке и слушайся старших. Только попробуй что-нибудь натворить, я живо тебя остановлю. Попытаешься убедить всех, что я плохо с тобой или сестрой обращаюсь, и мигом окажешься в лечебнице для душевнобольных. Всю свою сознательную жизнь ты отчаянно пыталась бороться со мной. Ну и как? Нашелся ли хоть один человек, который поверил в твою болтовню? Тебе ли тягаться со мной? Сдайся! В любом случае выиграю я. Чего бы мне это ни стоило.

— Убьете меня?

— Если придется. — Он пожал плечами. — Но мне не хотелось бы. Ты такая хорошенькая, хоть и вздорная, куколка. Ты всегда казалась мне лакомым кусочком, даже в детстве. И еще, не забывай, кем-кем, а глупцом назвать меня нельзя. Я не пытался приставать к тебе или к твоей сестре, пока была жива моя жена, но потом… Сейчас я в трауре, однако утешить меня в горе вполне способна такая женщина, как ты.

Скайлар чувствовала, что ее вот-вот стошнит.

— Да я лучше умру!

Он наклонился, смеясь ей в лицо.

— Ах, Скайлар, ты все время упускаешь из виду одну существенную деталь — ты связана со мной навеки. Смерть в результате несчастного случая — такое с тобой вполне может произойти, но, уж конечно, после всех этих лет немыслимых мучений с тобой я заслуживаю небольшого поощрения, своего рода благодарности от тебя. Ты так соблазнительна. Не бойся, прежде чем убивать, я постараюсь узнать тебя получше.

— Подонок! Я найду способ убежать…

— А я тебя выслежу. Найду и запру под замок.

— Я…

— Заметь, Скайлар, я держу тебя за горло. Я могу сейчас очень медленно сжать пальцы, и ты распрощаешься с жизнью. Я сделаю все, что сочту нужным. Только представь себе. Вот ты выдвигаешь против меня обвинение, а я объявляю тебя слабоумной. И тебя упекут в одно из всем известных местечек. Ты когда-нибудь была там, Скайлар? Душераздирающая картина.