Книга Первая леди - Сьюзен Элизабет Филлипс

— Нет, ты не понимаешь. Мне действительно хотелось ударить ее.

Баттон подняла на Мэтта полные слез глаза. Нижняя губа малышки задрожала. Он посадил ее на плечо и погладил по спине.

— В детстве я колотил сестер, — расстроенно пояснил он.

— Правда?

Она разрывалась между желанием выслушать его и побежать к Люси. Если бы он был с ней немного терпеливее!

— Они доводили меня до безумия, совсем как Люси, и когда я больше не мог этого вынести, срывался, отвешивал им оплеухи, иногда даже синяки сажал. Поэтому я не люблю возиться с детьми.

Он пересадил Баттон на другое плечо.

— Ты их бил?! — поразилась Нили, наблюдая, как Баттон сует мокрый пальчик ему в ухо. — Сколько тебе было?

— Десять… Одиннадцать. Достаточно взрослый, чтобы знать, что к чему.

Не такой уж взрослый. Но Нили ничего не знала об отношениях между братьями и сестрами.

— А когда стал взрослее? Тоже колотил?

Брови Мэтта взлетели вверх.

— Конечно, нет. К этому времени я стал играть в хоккей и срывал зло на площадке. Летом немного боксировал. Оглядываясь назад, думаю, что спорт спас моим сестричкам жизнь.

— Так больше ты их пальцем не тронул?

— Нет, хотя сгорал от желания. Совсем как сейчас. Злобное отродье!

— Ей очень тяжела. Жизнь у нее нелегкая. Кроме того, ты ведь ее не ударил, правда, пусть и очень хотел! Вряд ли ты настолько жесток.

Мэтт пытался что-то возразить, но Нили слишком беспокоилась о Люси, чтобы слушать.

— Мне лучше поговорить с ней по душам.

— Нет. Она обведет тебя вокруг пальца. Лучше я сам это сделаю.

— Подожди! Ты должен знать, что…

— Брось. Такому поведению извинений быть не может. — Он протянул ей Баттон и направился к фургону. Малышка начала извиваться и громко вопить. Нили посмотрела на тарелки с нетронутой едой. Вот так пикник!

Люси лежала ничком на кровати, задыхаясь от горя. Она ненавидит его! Ненавидит обоих! Хорошо бы ее сбила машина и она впала бы в кому! Вот тогда они пожалеют, что так обращались с ней!

Она стиснула кулаки и зажмурилась, чтобы сдержать слезы. Иногда она действительно бывала такой мерзавкой, что самой себе становилась противна. Неудивительно, что они так к ней относятся. Нелл всегда была добра к ней. Ну почему она всегда должна все испохабить!

Дверь фургона лязгнула — Мэтт. Сейчас он ей покажет!

Люси не хотела, чтобы он видел ее на кровати в слезах, поэтому поспешно вскочила, села на край кровати и отвернулась. Ударит ли он ее? Сэнди ее и пальцем не трогала, даже когда была пьяна, а вот Трент однажды дал пощечину.

Мэтт направился в спальню.

— Прошу прощения! — завопила Люси, прежде чем он успел открыть рот. — Ты ведь это желаешь слышать, так?!

Он молча смотрел на нее, и ей снова захотелось заплакать. Похоже, он взбешен и все же брезгливо кривит губы, словно она безнадежно его разочаровала. Он выглядит… выглядит совсем как разгневанный отец.

Люси прикусила губу, чтобы не зарыдать в голос. Сколько же лет она мечтала о нем! Писала его имя в тетрадях, шептала в постели, засыпая. Матиас Джорик. Ее па.

Люси с детства знала, что он не ее отец. Сэнди никогда ей не лгала. Она родилась от студента, которого мать встретила как-то в баре и потом ни разу не видела. Сэнди даже имени его не запомнила, но всегда повторяла, что в душе считала отцом Люси именно Мэтта.

Люси наслушалась немало историй о Мэтте. Как они с Сэнди познакомились. Каким он был умным и веселым. Как хорошо обращался с Сэнди, несмотря на то что был тогда двадцатилетним выпускником колледжа без цента в кармане.

Люси всегда мечтала, что он признает ее своей. Она все представляла, как он говорит матери: «Ничего, Сэнди. Малышка не виновата, что ты забеременела, и я люблю ее, как собственное дитя».

Разбежалась!

— Не смей так разговаривать с Нелл. И не думай, что тебе это сойдет с рук!

— Она первая начала! — выпалила Люси, не веря, что способна на подобное вранье.

— И что же она сделала?

Похоже, Мэтт ей не верит. Недаром усмехнулся так, словно Люси хуже самой последней твари.

И он прав. Она все испортила — так, что дальше некуда. Хотела ведь действовать осторожно, а не смогла. Если бы Нелл не заявила, что они с Мэттом ни за что не поженятся и не удочерят Баттон! Да еще добавила, что для Люси рядом с ними тоже не будет места.

Но Нелл — это еще не все. Существует Джорик. И возможно, он иначе смотрит на свои отношения с Нелл. Единственный способ узнать, так ли это, — смирить свою гордость. Но как это трудно! Все равно что пытаться проглотить ложку битого стекла!

— Нелл ничего такого не сделала. Во всем виновата я. Вела себя как последняя стерва.

Ну вот, все сказано, и не так уж это страшно. Наоборот, Люси почти рада, что заставила себя признаться.

— Чертовски верно. Именно стерва.

— Нелл велела, чтобы ты не ругался в моем присутствии.

— А мы ей не скажем. Как и то, что я подумываю запереть тебя в спальне, пока не сдам с рук на руки бабушке.

Люси сунула палец в лохматую дыру на шортах.

— А мне плевать.

— Ты испортила Нелл пикник, неужели не понимаешь?! Господи, как она возилась с этими сандвичами, словно важнее ничего в мире нет! Купила кексы с медвежьими мордочками! Подобные штуки для нее так много значат, а ты рада все испохабить!

То, что он сейчас говорил, было святой истиной, и на душе у Люси стало еще противнее. Но главное сейчас — думать не о собственных чувствах, а о Баттон.

— Я же извинилась. Тебе она здорово нравится, верно?

— Нелл?!

Можно подумать, он понятия не имеет, о ком она,

— Ты ей тоже очень нравишься. Она сказала — ты мужик что надо.

— Она так сказала?!

— Угу. И еще прибавила, что ты умен и ужасно, ужасно чувствителен.

Еще одна ложь ничего не прибавит и не убавит.

— Она считает меня чувствительным?

— Для женщины это многое значит. Наверное, еще и потому, что ты так заботишься о Баттон?

Люси не хотела, чтобы последняя фраза прозвучала вопросительно, но так уж получилось. Должно быть, она зашла слишком далеко, потому что он бросил на нее подозрительный взгляд.

— А при чем тут Баттон?

— Ни при чем, — поспешно заверила она. — Это я просто так, для примера. И еще я хотела сказать тебе… если вздумаешь немного побыть с Нелл наедине, мы с Баттон можем… ну… исчезнуть. Только дай мне знать.

При жизни матери ей приходилось довольно часто проделывать трюк с исчезновением.