Книга Мятеж - Нора Робертс

— Охотно верю, — засмеялся Бригем. — Даже если бы у меня возникло искушение, после тебя у меня не хватит сил на любовницу.

— Если бы я поверила, что у тебя есть такое искушение, то сделала бы тебя несостоятельным для любовницы. — Она многозначительно скользнула рукой вверх по его бедру.

Бригем снова начал смеяться, но ее суровый взгляд заставил его поднять брови.

— Клянусь Богом, ты на это способна. Но должен напомнить, что ты бы лишила удовольствия и себя тоже.

— Жертва была бы великой. Но удовлетворение еще большим. — Она улыбнулась.

— Возможно, мне следует подумать дважды, прежде чем брать в жены такую ревнивую дикую кошку.

Глаза ее перестали смеяться.

— Следует. Но я знаю, что ты не будешь этого делать.

— Да. Для меня существует только одна женщина. — Он снова поцеловал Сирину и слегка передвинул ее, чтобы ей было удобнее лежать на сгибе его локтя. — Когда-нибудь я привезу тебя в Эшберн-Мэнор и покажу тебе, что принадлежит мне, нам, нашим будущим детям. Это красота, Рина, которая не подвластна времени. Я уже представляю тебя в кровати, где я родился.

— Значит, там родится и наш первый ребенок. — Сирина зарылась лицом в его шею. — О, Бригем, я так хочу от тебя ребенка!

— Господи, ты пугаешь меня. — Он приподнял ее голову. — Если хочешь, у нас появится дюжина детей, но что, если у них будет такой же скверный характер, как у их матери?

Это заставило Сирину снова улыбнуться.

— Или такой же дерзкий и вызывающий, как у их отца? — Она опустила голову. Их время подходило к концу. За окном понемногу начинало светать. Время для любви миновало — наступило время для правды.

— Бригем, я должна спросить тебя кое о чем.

— Сейчас ты можешь спрашивать меня о чем угодно.

— Зачем ты дрался с английским офицером по имени Стэндиш?

Сначала пришло удивление, а потом осознание того, что Паркинс и миссис Драммонд занимались не только амурами, но и сплетнями.

— Это было делом чести… Он обвинил меня в использовании «груженых» костей.

Сирина помолчала, потом оперлась на локоть, глядя ему в лицо:

— Почему ты лжешь мне?

— Я не лгу. Он все время проигрывал и решил, что дело не только в невезении.

— Ты хочешь сказать, что не знал, кем он был? Что он сделал… мне?

— Я знал, кем он был. — Бригем надеялся сохранить это в тайне, но, так как ничего не вышло, решил быстро все объяснить и покончить с этим. — Можно сказать, я подстрекал его к обвинению, сделавшему дуэль неизбежной.

Взгляд Сирины стал напряженным.

— Почему?

— Это также был вопрос чести.

Сирина закрыла глаза, потом подняла шпагу Бригема и поцеловала ее:

— Благодарю тебя.

— Убийство злобного пса не требует благодарности. — Он напрягся, когда она коснулась его щеки. — Ты знала об этом. Вот почему ты пришла ко мне этой ночью и согласилась стать моей женой?

— Да. — Когда Бригем попытался отодвинуться, Сирина прижала его к себе. — Нет. Позволь мне объяснить. Дело не в благодарности и не в обязательстве, хотя я у тебя в неоплатном долгу.

— Ты ничем мне не обязана.

— Всем, — страстно возразила она. — Теперь, когда я буду вспоминать о том вечере, о слезах матери после того, что этот негодяй сделал с ней, я буду знать, что он мертв и погиб от твоей руки. Теперь я ни в чем не могу отказать тебе.

— Я убил его не ради того, чтобы ты была благодарна или обязана мне. — Его голос звучал торжественно. — Я хочу жениться на тебе, Сирина, но не потому, что ты считаешь себя в долгу у меня.

— Знаю. — Она встала на колени рядом с ним и склонила голову ему на плечо. — Разве я не говорила, что пришла к тебе по своей воле? Можешь ли ты сомневаться в этом после того, что было между нами? Когда мне рассказали о дуэли и смерти Стэндиша, я была рада, испугана, смущена. Но сейчас я лежу в твоей постели и все для меня становится ясным. Это был не твой бой, любимый, не твоя семья, не твоя мать. Тем не менее ты сделал это, хотя он мог убить тебя.

— Ты невысокого мнения о моем опыте в обращении со шпагой.

Сирина покачала головой. Бригем видел по ее лицу, что ему не отделаться пустыми словами.

— Я перевязала твою рану. Твоя кровь была на моей руке, как кровь моей матери той ночью, много лет назад. Ты пролил кровь за мою семью. Я буду помнить об этом до конца дней. Я любила тебя и раньше, Бригем, и уже знала, что не полюблю никого другого. Но теперь я поняла, что ты почитаешь мою семью, как свою собственную. Я буду также почитать твою, если ты мне позволишь.

Бригем взял ее руку и повернул так, что изумруд сверкнул на пальце:

— Я оставляю тебе мое сердце, Сирина. Когда я вернусь, то подарю тебе и мое имя.

Она раскрыла объятия:

— А сейчас подари мне еще раз твою любовь.

Глава 12

Принц Чарлз действительно поставил свою королевскую ногу на землю Шотландии в разгар лета, однако триумфа, как надеялись он и многие другие, не вышло. Когда он высадился на острове Эрискей, Мак-Доналд из Бойсдейла посоветовал ему отправляться домой. Ответ принца был кратким и красноречивым:

— Я прибыл домой.

С Эрискея принц и семь человек, которые приплыли с ним, отправились на большую землю. Но и там якобиты были преисполнены скорее беспокойства, нежели энтузиазма. Однако Чарлз разослал письма хайлэндским вождям, в том числе Кэмерону из Лохиэла. Последний, хотя неохотно и с тяжелым сердцем, но согласился оказать принцу поддержку.

Поэтому 19 августа 1745 года в Гленфиннане перед девятью сотнями преданных людей был поднят штандарт. Отец Чарлза был провозглашен Яковом VIII Шотландским и Яковом III Английским, а молодой принц — регентом.

Маленькая армия двинулась на восток, постепенно набирая силы. Кланы поднимались, произносились клятвы, мужчины прощались с женщинами и присоединялись к марширующему войску.

Путешествие Бригема по Шотландии с Иэном и Коллом помогло ему лучше узнать страну. По иронии судьбы, они ехали по одной из дорог, построенных с целью помешать хайлэндскому мятежу. Используя ее и холмы для прикрытия, они избежали правительственных гарнизонов в Форт-Уильяме и Форт-Огастесе.

Настроение повсюду было приподнятым, а люди — такими же суровыми и готовыми к битве, как их земля. Как всегда полагал Бригем, энергии и силы молодого принца оказалось достаточно, чтобы объединить их. Когда мужчины думали о предстоящих сражениях, они думали не о смерти, а о победе и о торжестве справедливости, которую попирали так долго.

Некоторые из них были молоды. Бригем видел будущее на их энергичных лицах, в том как они смеялись и смотрели на принца, который носил хайлэндскую одежду и прикрепил к голубому берету белую кокарду — символ своего дома.