Книга Маг, связанный клятвой - Кристофер Сташеф

Итак, первое — наблюдения.

Мэт видел, как жезл был использован при заклинании, он видел и даже почувствовал результат, когда жезл был направлен на него, но последствия не очень-то отличались от тех, которые достигались и обычными заклинаниями, так сказать, без применения технических средств. Конечно, они предположительно должны были быть слабее, чем те, что творились с жезлом. А может, жезл просто усиливал волшебство какого-нибудь уж совсем захудаленького колдуна?

Усилитель? Нет, совершенно очевидно, простая деревянная палка не может работать как усилитель.

Но эта идея все-таки засела у Мэта в голове, по крайней мере теперь можно было провести аналогию между электроникой и магией. Мэт перешел ко второй стадии научного метода — построению гипотезы. В конце концов, электромагнетизм — это сила поля, а исходя из того, что Мэт чувствовал, творя свои заклинания, точно так же дело обстояло и с магией. Здесь, в Ибирии, ощущение какого-то поля, которое начинало концентрироваться вокруг него, приобретало почти удушающую силу. Итак, если эта аналогия верна, то сила поля может собираться узким пучком. Не это ли осуществлял жезл? Ну конечно! Жезл был «антенной» для «передачи» волшебства, а заклинание преобразовывало силу поля в форму, которая могла быть принята человеческим разумом! Такая сила могла излучаться во всех направлениях, что и получалось всегда у Мэта — он «радиовещал» магическую энергию. А жезл делал такое вещание направленным, точно как параболическая тарелка, собирающая электромагнитные волны в луч. Он вспомнил опыты со статическим электричеством, которые наблюдал в лаборатории колледжа во время лабораторных работ по обязательному курсу естественных наук. Итак, если его размышления верны, то жезл будет бесполезен, когда собираешься иметь дело с тучей насекомых или управлять погодой, то есть во всех случаях, когда магия должна охватить все вокруг, во всех направлениях. Может, именно поэтому некоторые маги и пользуются жестами, «таинственными пассами» — чтобы творить чудеса большего радиуса действия. Может, такое перемешивание воздуха руками действительно имело определенный смысл. Сам Мэт всегда считал, что таким образом чародей помогал сам себе сконцентрироваться или как-то подстегнуть свою уверенность в собственных магических силах. А слова оставались символами, и именно эти символы модулировали и манипулировали магическими полями. Как сам Мэт имел возможность недавно убедиться, даже думать было достаточно, если сконцентрироваться на том, чтобы заставить все происходить в соответствии с этими символами. Но для большинства людей, да и для самого Мэта такая концентрация давалась гораздо легче, когда все произносилось вслух. Он даже в колледже, готовясь к экзаменам, всегда ходил по комнате и бормотал вслух. Вот вы и подумайте, волшебники могли писать книги с заклинаниями, и при этом не возникали никакие природные катаклизмы, пока они все это писали, потому что рифмы преднамеренно не произносились вслух, и заклинания становились неэффективными. Мэт и сам уже заметил, что при чтении стихотворения вокруг него начинало собираться магическое поле, но оно не находило выхода, если только он не заканчивал заклинание каким-то приказом, выражением сильного желания. Если выведенная им аналогия с электроникой здесь работала, значит, стихотворение аккумулировало и модулировало это поле точно так же, как обычный усилитель усиливает сигнал, а передатчик модулирует его, но подготовленная таким образом радиоволна не может никуда отправиться, если только вы ее не пропустите через антенну. Вот этот «приказ» в конце строки был подобен нажатию кнопки «пуск» на пульте управления. И если Мэт передавал заклинания подобно передатчику, неудивительно, что любой маг или колдун мог обнаружить, что где-то поблизости на его территории действует волшебник! Они бы его просто засекли, быстро и точно. Возможно, именно поэтому колдуны Ибирии пользовались жезлами — чтобы даже король не узнал, чем они занимаются. Несомненно, жезл также усиливал силу колдовства, делая его более направленным. Так что если использовать жезл, Мэт мог бы направить разряд волшебства на гораздо меньшую площадь, и тогда королю Гордогроссо было бы невозможно его засечь.

Жезл позволял Мэту творить чудеса, и при этом ни король, ни его знать не могли догадаться, что он где-то здесь. Кроме того, концентрируя поле в луч, жезл значительно усиливал силу магии. Конечно, это срабатывало бы только для заклинаний, которые должны действовать на очень маленькой площади. От них не будет проку при сражении с целой армией, как, например, в тот раз, когда Мэту удалось заразить сальмонеллой множество вражеских солдат или когда нужно воздействовать магией на все, что находится поблизости. Но обычно большинство заклинаний направлены на вполне конкретных людей или на конкретные вещи. Будь у Мэта жезл, можно было бы не беспокоиться, что, сталкивая камень с крыла Нарлха, он встревожил местных колдунов-жандармов. Если только жезл работал так, как предполагал Мэт. И, судя по всему, это не просто предположение, а вполне обоснованная гипотеза. У него были некоторые основания так полагать.

Отлично. Гипотеза построена, но она основана на аналогиях, которые могли и не соответствовать тому, что есть на самом деле. А вдруг это только кажущаяся аналогия и его гипотеза неверна?

Узнать это можно только одним путем — проверить ее экспериментально. Эксперимент — это третья ступень во всяком научном методе. На чем бы попробовать?

Мэт оглянулся и увидел валун, который Фадекорт подтащил для кострища, но, когда тот оказался слишком велик, отбросил его прочь. Валун был около двух футов в диаметре и лежал неподалеку от охранного круга. Мэт начал пристально смотреть на камень и быстро проговаривать стишок, приводивший в движение камни.

Без рук, без ног —

Из ямки — скок!

То налево, то правей

Катись, камень, по траве!

Он снова почувствовал, как вокруг него собираются силы. Вот они становятся все гуще, враждебнее. Усилием воли Мэт оттолкнул их чуть посильнее, чтобы они не так давили на него. Все, чего он хотел добиться, — это чтобы камень немного прокатился, но не стал вечным двигателем, как тот камень, который он сбросил с крыла Нарлха.

Камень завибрировал, потом двинулся немного направо, потом скатился на свое прежнее место, потом качнулся чуть дальше налево — снова на свое место — и, раскачиваясь туда-сюда, наконец выкатился из своего углубления и, немного продвинувшись вперед, остановился. На этот раз не было склона горы, который дал бы ему возможность разогнаться. Ну что ж, все шло так, как он и ожидал. Теперь — за эксперимент. Он ввел новую переменную — жезл. Тут он решил немного пошутить и действительно представил эту новую переменную. «Камень, — пробормотал он, — позвольте представить, жезл. Жезл, — это камень». Жезл подпрыгнул, а камень закачался. Мэт почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Здесь было гораздо больше силы, чем он предполагал! Он призвал все свое самообладание, направил жезл на камень и проговорил тот же стишок. Камень прямо-таки взвился на несколько футов, приземлился, еще раз подскочил, но теперь не так высоко, и, подпрыгивая, покатился к лесу. Он действительно катился, но в основном... по воздуху. У Мэта пересохло в горле. Гипотеза подтвердилась! Теперь, если он проделает это десяток раз и получит такой же результат в каждом из этих случаев, он сможет дополнить свою теорию магии. Ну ладно, хватит глазеть. Нельзя допустить, чтобы камень катился бесконечно, этого он как раз пытался избежать в своем контрольном эксперименте. Мэт направил жезл в сторону, куда укатился камень и попытался вспомнить стих, которым он уже когда-то воспользовался. Но не успел он извлечь стих из памяти, как услышал треск ломавшихся кустов, рев боли и несколько громких голосов, посылавших всевозможные проклятия. Он кому-то навредил! Скорее, скорее...