Книга Грезы принцессы пустыни - Маргерит Кэй

Кристофер горячо оплакивал мать; всю жизнь, до смерти, она была ему настоящей матерью. Чувствуя себя обманутым и преданным, он недостаточно оплакивал отца, человека, который его воспитал, любил его как родного сына, пусть даже у них не было ни капли общей крови. Теперь он понял, как он был не прав, как несправедлив и как непростительно вел себя. Наконец, через девять месяцев после того, как Эндрю Фордайс скончался, Кристофер склонил голову, закрыл лицо руками и заплакал – обильно и не стыдясь.

Кристофер заснул, но среди ночи проснулся. Встал, размял затекшие руки и ноги. После того как он дал волю давно копившимся эмоциям, ему захотелось переоценить и себя, и того, кто был для него в сущности совершенно чужим человеком. Он готов был отрицать все, что знал о себе, только потому, что кровь, которая текла в его жилах, оказалась другой. Возможно, в глазах закона его кровь незаконна, но Тахира все же была права. Он не может притворяться, что не существовал до тех пор, пока не нашел амулет, он не может закрывать глаза на собственное прошлое, оно – часть его самого. Хватит обманываться. Встреча с лордом Армстронгом стала для него ударом, но не сломала его, как он боялся.

Он имеет все основания чувствовать себя достойным человеком. Он никому не принадлежит. Он совершил огромную ошибку, похоронив амулет. Тахира и насчет этого оказалась права. Амулет был единственной нитью, связывавшей его с женщиной, которая его родила. Вовсе не символом предательства, а драгоценной частью его наследия. И теперь ему захотелось вернуть реликвию.

Понимая, что не дотерпит до утра, Кристофер поспешно принялся готовиться к возвращению в Нессару. Когда его верблюд царственно затрусил на юг, ему, как ни странно, стало легче. Он осознал, что наконец-то поступает правильно.

Ранним утром воздух был еще свежим. На кустах блестела роса, верблюжьи копыта потемнели. Паутина, похожая на прозрачную ткань, раскинулась между колючими кустами, как шали, вывешенные на просушку. Местами пустыню расцвечивали сине-желтые цветы в форме сердечек, которые ненадолго расцветали лишь ранним утром.

Тахира хотела провести ночь в пустыне и проснуться в такое вот утро. Но это ее желание он выполнить не сумел.

Тахира…

При одной лишь мысли о ней сжалось сердце. Вот почему он старался о ней не думать. Тахира, которая нашла подземный ход на старинных рисунках с изображением дворца. Он представил, как она впервые склоняется над планами и переносит свои покои, чтобы отыскать туннель. Должно быть, она работала по ночам, рискуя, что ее обнаружат. Она нашла дверь, открыла туннель и через него вышла во внешний мир. Должно быть, она испытала огромное волнение – но и ужас оттого, что ее могли наказать. Должно быть, она с трудом сдерживалась, чтобы не поделиться ни с кем такой важной тайной. Он восхищался ее любовью к истории, к древностям. Увлечение и привело ее к открытию… Он поражался ее безрассудной храбростью, снова и снова отправлявшей ее на запретные вылазки в пустыню, пылкой любовью к сестрам и стремлением их защищать – потому она не поделилась своей тайной и с ними. Когда она рассказала о своей тайне ему, он был слишком зол, чтобы что-то понять, а она… какое разочарование, должно быть, она испытала, когда ее достижение так бессердечно отвергли.

Он остановился у колодца, чтобы пополнить запас воды. Оглядываясь назад, он признавал: почти все, что сказала ему Тахира в ту ночь в свое оправдание, было правдой. Если бы она сразу призналась, кто она такая, пришлось бы разом положить конец их совместным вылазкам в пустыню – времени, которое очень быстро стало драгоценным. Почему он не был способен взять на себя часть вины за ее обман? Да и обманывала ли она его? С самого начала он пошел на компромисс с собственным любопытством, отказывался отвечать на вопросы, на которые он без труда нашел бы ответ, внушал себе, что так хочет она, а на самом деле так хотел он сам. Из-за того, что он инстинктивно понимал: правда немедленно все оборвет, он нарочно подавлял свои подозрения, нарочно отказывался складывать кусочки головоломки, намеки, которые она роняла, в связное целое. Он испытал потрясение, увидев ее на верблюжьих бегах, но довольно скоро смирился с тем, что это означало.

«Я люблю тебя».

Ее голос, ее слова звучали так ясно, что Кристофер вздрогнул и невольно оглянулся через плечо.

«Я люблю тебя».

Принцесса крови ни за что не полюбит бастарда, ответил он тогда. Так нельзя! Застонав, Кристофер с трудом зашагал назад, к верблюду. Он настаивал, и Тахира согласилась, потому что он не оставил ей выбора.

«Я люблю тебя».

Во имя солнца, луны и звезд, она не шутила! Она сказала, что любит его, призналась в самом интимном чувстве, в самом запретном, а он заставил ее отказаться от своего признания, потому что… Потому что ей нельзя его любить.

Потому что она так же далека от него, как солнце, которое напекло ему голову.

Потому что ему и без того трудно было отрываться от нее – ведь он тоже любил ее.

Верблюд повернул длинную шею, когда он внезапно натянул поводья, и презрительно фыркнул, обдав его жаром. Потом животное остановилось, но Кристофер ничего не замечал. Он любит Тахиру. Какой же он идиот – понял это только сейчас. Он ее любит! Вот почему было почти невозможно не заняться с ней любовью! Он не соблазнитель, он просто слепец, влюбленный дурак!

Но что же теперь делать? Его чувства ничего не меняют. Из-за своего происхождения он не может считаться подходящей для нее партией. Тахира решила исполнить свой долг ради сестер и ради себя самой.

Хотя любит она его… Боже правый, что с ним делают такие мысли? Сердце словно заняло всю грудную клетку. Она его любит. Она любит его, а он любит ее. Его мысли проделали полный круг. Наконец, заметив, что он сидит, глупо улыбаясь, на верблюде, который стоит неподвижно под палящим солнцем в самое жаркое время дня, Кристофер пустил верблюда шагом. Нельзя допустить, чтобы Тахира вышла за другого. Он даже не будет пытаться примириться с этой мыслью, что бы ни было! Она не свободна, у нее есть единственный выход: подчиниться желанию семьи. Но он не желал прислушиваться к доводам разума. Она любит его. Он любит ее. Они должны придумать, как им быть вместе. Он что-нибудь придумает. У него есть еще три дня до возвращения в Нессару, чтобы прийти к какому-то решению. Да, ему предстоит решить последнюю и самую сложную задачу своей арабской одиссеи!

В голове у него постепенно начал складываться дерзкий план. Лорд Армстронг получит заказанное им досье и ни крупицы больше, но в рукаве у Кристофера припрятаны другие козыри для торговли. Они обладают крайней ценностью. Ему остается одно: придумать, как найти им самое лучшее применение.

Нессара, неделю спустя

Когда Фарах появилась в окне покоев, выходившем в ее личный крытый двор, Тахира, которая, как обычно, лежала без сна, издала возглас ужаса.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела она, быстро помогая подруге залезть в комнату и проверяя, заперта ли дверь.

– Сейчас же пойдем со мной.