Книга Сомневайся во всем - Рене Декарт

Разрежение связано с изменением фигуры тела в пространстве, а не с изменением протяженности его субстанции. Расширение происходит, когда между частицами увеличиваются промежутки, которые заполняются чем-то иным, то есть другими субстанциями.

7. Оно не может быть вразумительно объяснено никаким иным образом

Право, я не вижу, почему для объяснения того, как разрежается тело, некоторые предпочитают говорить, будто это происходит путем его увеличения, нежели воспользоваться примером с губкой. Ибо, хотя при разрежении воздуха или воды мы не замечаем ни пор между частицами, ни того, как эти поры становятся более широкими, ни даже заполняющего их тела, однако гораздо менее разумно измышлять ради кажущегося объяснения разрежения тела (притом с помощью совершенно ничего не значащих терминов) нечто совершенно непостижимое, вместо того чтобы из факта разрежения заключить о существовании в данных телах пор или промежутков, расширяющихся и заполняемых каким-либо иным телом. Нас не должно затруднять предположение, что разрежение происходит именно таким образом, хотя бы мы и не воспринимали ни одним из наших чувств этого нового тела, ибо нет никакого основания думать, будто все окружающие нас вещи должны восприниматься нашими чувствами; мы видим, что разрежение всего легче объясняется именно так, а иным способом его понять и невозможно. Наконец, это, как мне кажется, явное противоречие — чтобы нечто увеличивалось в размерах или в отношении протяжения так, чтобы тем самым к нему не присоединилась новая протяженная субстанция или новое тело, ибо немыслимо никакое прибавление величины или протяжения какому-либо телу без присоединения к нему другого имеющего величину и протяжение тела. Это станет еще более ясным из дальнейшего.

Декарт приходит к выводу, что протяженная субстанция не может увеличиваться в размерах, если к ней не добавляется никакая иная субстанция. Увеличение при разрежении подобно увеличению губки, поры которой заполняет вода.

8. Величина разнится от имеющего величину, а число — от исчисляемых вещей лишь в нашем мышлении

Причина этому та, что величина разнится от имеющего величину, а число — от исчисленного лишь в нашем мышлении. Это означает, что, хотя мы можем мыслить то, что присуще природе протяженной вещи, заключенной в пространстве десяти шагов, не обращая внимания на самую меру в десять шагов, ибо эта вещь совершенно одинаковой природы и в любой своей части, и в целом; хотя мы также можем мыслить число «десять» или непрерывную величину в десять шагов, не мысля самой вещи, ибо идея числа «десять» остается совершенно одной и той же, относится ли она к мере в десять шагов или к какому-либо иному десятку, и хотя мы можем помыслить непрерывную величину в десять шагов, не думая при этом о той или иной вещи, даже если и не можем помыслить эту величину без чего-либо протяженного, — тем не менее вполне очевидно, что нельзя отнять ничего от такой величины или такого протяжения, не отняв столько же от вещи; и соответственно невозможно отнять что-либо от вещи, не отняв столько же от величины или протяжения.

Только в мысли, а не в реальности мы можем отличить величину, скажем, «десять», от предмета, который обладает этой величиной, например, дороги в десять шагов. Величина или число существуют лишь в мышлении и не зависят от внешних предметов, сам же измеряемый или исчисляемый предмет реален. Уменьшая его на определенную величину, мы уменьшаем сам предмет.

9. Телесную субстанцию нельзя помыслить без протяжения

Если некоторые, может быть, и говорят по этому поводу иное, я все же не думаю, чтобы они мыслили нечто иное, чем только что сказанное. Различая субстанцию от протяжения и величины, они либо не разумеют под именем субстанции ничего, или же составляют себе только смутную идею бестелесной субстанции, ошибочно относя ее и к телесной субстанции; тем самым они оставляют за протяжением истинную идею материальной субстанции, которую называют акциденцией, выражаясь столь неточно, что ясно видно, насколько их слова не соответствуют их мыслям.

Любое тело имеет протяженность, иначе это не тело. Более того, по современным представлениям не только тело, но и любую форму материи (поле, волну, струны…) невозможно представить вне пространственно-временных измерений. Этих измерений может быть разное количество в различных физических концепциях, но они в любом случае должны быть.

10. Что такое пространство, или внутреннее место

Пространство, или внутреннее место, также разнится от тела, заключенного в этом пространстве, лишь в нашем мышлении. И действительно, протяжение в длину, ширину и глубину, образующее пространство, образует и тело. Разница между ними только в том, что телу мы приписываем определенное протяжение, понимая, что оно вместе с ним изменяет место всякий раз, когда перемещается; пространству же мы приписываем протяжение столь общее и неопределенное, что, удалив из некоторого пространства заполняющее его тело, мы не считаем, что переместили и протяжение этого пространства, которое, на наш взгляд, пребывает неизменным, пока оно имеет ту же величину и фигуру и не изменяет положения по отношению к внешним телам, которыми мы определяем это пространство.

Отделить пространство от тела также можно лишь в уме, в реальности они неразделимы. Протяжение образует как собственную протяженность тела, так и пространство, внутри которого тело дано. Протяженность его локальна и привязана к месту в пространстве. При перемещении тела изменяет свое место и его протяженность. Пространство само по себе переместить невозможно, оно неизменно. Хотя по поводу неизменности Декарт делает оговорку: пространство неизменно «по отношению к внешним телам, которыми мы определяем это пространство».

11. В каком смысле можно сказать, что оно не отличается от заключенного в нем тела

Мы легко поймем, что одно и то же протяжение составляет природу как тела, так и пространства и что тело и пространство друг от друга разнятся не больше, чем природа вида или рода разнится от природы индивидуума, если для того, чтобы лучше разобрать, какова наша истинная идея о теле, мы обратимся к примеру камня и удалим из его идеи все то, что, как мы знаем, не принадлежит к природе тела. Прежде всего удалим твердость, потому что, если камень раздробить в порошок, он лишается твердости, не переставая, однако, вследствие этого быть телом; удалим и цвет, так как мы часто видим камни настолько прозрачные, что цвет в них как бы вовсе отсутствует; удалим, далее, тяжесть, потому что хотя огонь исключительно легок, тем не менее и он является телом; наконец, удалим холод и теплоту и все прочие качества подобного рода, так как мы не считаем их присущими камню и не думаем, будто камень изменяет свою природу оттого, что представляется нам то теплым, то холодным. Рассматривая таким образом этот камень, мы обнаружим, что истинная идея, какую мы о нем имеем, состоит единственно в том, что мы отчетливо видим в нем субстанцию, протяженную в длину, ширину и глубину; то же самое содержится и в нашей идее пространства, причем не только пространства, заполненного телами, но и пространства, которое именуется пустым.

Одно и то же протяжение составляет протяженность и самого тела, и пространства, внутри которого оно существует. Декарт предлагает мысленный эксперимент: представить камень и последовательно отвлекаться от всех его свойств, пока не останется то главное, без которого невозможно помыслить тело, — это протяженная субстанция. Аналогично, если мы мыслим пространство вообще, то одновременно мы должны представлять и субстанцию, к которой относится его протяженность.