Книга Иллюзия власти - Мелина Боярова

— Что там? — кивком обозначив приветствие, спросил он.

— Прорыв! Два контура сметены, третий пока держится, — ответил демон.

— А что она здесь делает?

— Необходимо срочно снять иллюзию.

— Почему? — мы с Греймом задали вопрос одновременно.

— Покушение.

— Когда?

— Час назад.

Что? — я в ужасе уставилась на мужчин, обменивающихся скупыми фразами.

— А… — хотела узнать судьбу Бериты.

— Мертва!

Я, как подкошенная, рухнула вниз. Транер успел подхватить и опустил на ближайшее кресло.

Как так? — билось в голове, — термарг. Опытная, изворотливая, живучая демоница. Ее специально выбрали, потому что тренированная, сильная, могущественная. Кто же тот враг, что смог застать врасплох? Если уж она не справилась, что говорить обо мне? А как жить, зная, что кто-то погиб, заняв твое место? — тело забило крупной дрожью, слезы сами потекли из глаз. А паника, страх, отчаяние снова сдавили горло, заставляя судорожно всхлипывать.

— Оставишь в комнате. Перенесешь Ферта, пусть с ней побудет. После запечатаешь входы в башни. Чувствую высшую нежить, — до меня, как через толщу воды, глухо доносились слова Транера. Но смысла я не понимала. Весь мир сузился до одной маленькой меня, погребенной под гнетом вины.

Перед замутненным слезами взглядом промелькнули две вспышки портала. Причем во второй раз было ощущение, что меня куда-то несли. Потом чьи-то руки гладили, убаюкивали, и, кажется, переодевали. И только ощущение теплой ладони на лбу принесло долгожданное забытье, переросшее в крепкий сон.

Глава 30

Поспать удалось от силы полчаса. Я проснулась от собственного крика и дикой боли, разодравшей тело. Подскочив в кровати, ошалело уставилась на пятно крови, расползающееся по покрывалу, которым была укрыта. Убрала ткань и едва подавила рвотный рефлекс. Безобразная рваная рана четырьмя полосами распорола бедро почти до самого колена.

Услышав сдавленный стон рядом, обнаружила Ферта, который с не меньшим ужасом смотрела на такое же повреждение своей ноги.

— Чт-тоо эт-то з-значит? — болевой шок еще не отпустил, меня трясло, зуб на зуб не попадал.

Боевик, пытающийся руками зажать раны, глухо рычал, прокусив нижнюю губу до крови. Он лишь мотнул головой в знак того, что не знает. В следующее мгновение я вновь закричала. В предплечье впилось что-то невидимое. Прямо на глазах, на коже проступили два десятка мелких рваных отверстий, образующих неровный овал размером со среднее яблоко. А потом кусок плоти внутри исчез, оставив дыру, через которую виднелась кость. Два вопля слились в один. У Ферта проявилась такая же дыра. Я стиснула рану, рукой пытаясь унять фонтанирующую кровь. Минуту кошмара, во время которого только чудом не потеряла сознание, я провыла.

Только бы дождаться, когда организм начнет регенерировать.

После того как унялось кровотечение, боль немного притупилась. Кое-как спустившись с кровати, ползком добралась до бельевого шкафа. Попавшую под руку тунику разодрала зубами на полосы. Орудуя только одной здоровой рукой, кособоко перевязала бедро. С раной на предплечье было сложнее. Зажав ее полотенцем, довольно долго промучилась, закрепляя на месте. В качестве фиксатора использовала чулок.

Отдохнув с минуту, вновь занялась варварством: разодрала на полосы ночную рубашку. Прихватив второй чулок и несколько полотенец, поползла к Ферту. От боли и сильной кровопотери, он отключился. Хорошо, что сидел у стола, на котором стоял полный набор письменных принадлежностей. Канцелярский нож пригодился, чтобы срезать брючину и рукав рубашки.

На первый взгляд, у нас одинаковые раны. Но состояние Ферта было плачевным.

— Не позволю, — процедила я, нащупывая нити силовых потоков. И пусть Транер выпил практически весь резерв, на то, чтобы подлечить друга, должно было хватить.

Первым делом использовала силу воды, остановив обильное кровотечение. После очистила раны от сгустков крови. Затем, как показывал Кринель, прижгла рваные сосуды. По комнате поплыл сладковатый запах паленой плоти. Хорошо, что Ферт был без сознания. Его так корежило от боли во время процедуры, что он непременно вырубился бы снова. Закончив с самой сложной частью, наложила две тугие повязки. После, откинувшись на боковину кресла, сидела на полу, восстанавливала дыхание и силы. Мои раны уже начали подживать. Об этом говорил навязчивый зуд под повязками.

Отдышавшись, кое-как поднялась и, прихрамывая, поплелась в ванную. Включив душ, залезла под струи прямо в рубашке. Ручьи, сбегающие к отверстию слива, окрасились алым.

Сколько простояла так, не знаю. Льющиеся потоки успокаивали, восстанавливали, оберегали. Рана на бедре затянулась, оставив только багровые линии шрамов. А вот с предплечьем хуже. Поврежденная поверхность хоть и покрылась розовой корочкой, но смотрелась уродливой ямой на фоне целой части руки. Зато вернулась возможность передвигаться.

Провозившись с одеждой дольше, чем обычно, вернулась в комнату. Стащила запачканное белье с кровати и запихнула в магический шкаф.

Всполохи огня за окном привлекли внимание. Подойдя ближе, с ужасом уставилась на происходящее. Внизу шел настоящий бой. Взрывы огненных шаров и пульсаров, мерцающие сложными плетениями щиты и куча тварей, напирающих на защитников.

Во дворе академии было светло, как днем. Полыхал парк и часть построек. Тут и там виднелись фигуры в красных мантиях. Их разбавляли редкие черные силуэты некромантов. В первых рядах находились узнаваемые фигуры преподавателей.

Это сколько времени они сражаются? — ужаснулась я. С момента встречи с Транером, казалось, прошла целая вечность.

Застонавший в это время Ферт отвлек внимание. Парень приходил в себя.

— Пи-ить, — прохрипел он. Я выскочила в гостиную, нашла графин с водой, принесла парню. Пришлось напоить его, сам он стакан в руке удержать не мог. — Что случилось? Откуда эти раны?

— Не знаю, — опустилась на подлокотник кресла, в котором полулежал Ферт, — там такое твориться, — с полувсхлипом указала на окно. — Парка нет, столовой тоже. Адепты и преподаватели держат оборону уже часа два точно. А нежити там столько… Ума не приложу, откуда взялась.

— Если они уничтожат академию, то и город возьмут без труда, — прошептал боевик, не скрывая боли и охватившего страха. Но это не страх за собственную жизнь, а отчаянное беспокойство за судьбу друзей, и тех невинных жертвах, которые неизбежно будут, если марги не выстоят.

— Едрит-теодолит! Как все не вовремя! Где справедливость? — в бессилии стукнула кулаком по столу. — Пока наши друзья сражаются, мы сидим тут, лишенные сил, беспомощные, словно дети. Мне нужно несколько часов, чтобы восстановить резерв! Одного «Огненного волка» хватило бы, чтобы уничтожить большинство этих мерзких тварей.

Какое-то время мы молчали, чтобы одновременно воспрянуть и синхронно выдохнуть: