Книга Коварный камень изумруд - Владимир Дегтярев

Провоторов только приготовился говорить, как тут Шелихов постучал ножом по китайской тарелке. Будто позвенел:

— Извини, Илья Никифорыч! Я только пять минут договорю, да потом уйду. Душа просит — сказать людям!

— Ну, скажи! — разрешил Провоторов, но не сел, а остался стоять.

— Граждане великой Сибири! — сказал Шелихов. — Разве я кого призываю покинуть Родину? Там, за морем, мы в тепле да в неге, да на плодородистых почвах создадим не новую Родину, а как бы продолжение Сибири, продолжение Великой России! Кто-то здесь крикнул, мол, американцы нас повоюют! Не повоюют нас американцы! Калифорния отделена от остальной Америки широким океанским проливом, высокими горами, надёжной границей. А потом, у нас в Калифорнии быстрее войска появятся, чем у Америки. Мы, русские, к защите Отечества, хоть и нового, свычны с древности! А будут войска, глядишь, и Аляска, и Калифорния, и половина Мексики, и Гавайские острова — всё будет наше! Предлагаю выпить за будущее Русской Америки!

Он поднял бокал вина из маньчжурского винограда.

Все собравшиеся разом повернули головы к Провоторову — пить или не пить с этим сказочником?

Иосиф Гольц, который был Ванька, родства не помнящий, тихо шепнул Егорову:

— Сто долларов дам в Америке, когда вернусь! Ведь пора этого гада резать!

— Помолчи! — подопнул его Провоторов. — Говорить я буду!

Он ещё выждал, потом проникновенно сказал:

— Уважаемый Григорий Иванович Шелихов! Мы, купцы сибирские, почитаем тебя за то, что в твоём лице наша великая императрица изволила сибирских купцов наградить за труды наши великие в пользу России. Великое тебе спасибо! Ты среди нас просто глыба агромадная! Мы бы рады, чтобы всё твоё предсказание насчёт Америки сбылось. И ежели бы могли, то споспешествовали бы твоему успеху. Но сам видишь, купцы мы не твоего размаха. Нам бы день прожить, да семью прокормить. Ты вот о бедных крестьянах печёшься, чуть ли волю-вольную готов им дать в Америке, а нам бы своим приказчикам хоть на гривенник подённую плату поднять, мы бы и рады безмерно. Так не позволяет наш капитал воевать Америку!

Собравшиеся зашумели, соглашаясь.

— Ты, Григорий Иванович, высоко взлетел, — задушевно продолжал Провоторов, — может, оттого и не видишь, что надо бы изначала Сибирь-матушку вспахать, да засеять, да людями обогатить. Может, и теми людями, что в русских губерниях живут бедно. Здесь бы им жилось привольнее, конечно... Однако, я так думаю, а собравшиеся меня поддержат... Думаю я, что есть у нас матушка императрица, коей сам Бог велел за нас, сирых и убогих, решать — где нам быть и что нам делать. А посему, предлагаю выпить сейчас не за русскую Америку, а за русскую Сибирь!

Все вскочили со скамей, заорали! Пили стаканами и сразу, а потом били глиняные стаканы об пол и орали «славу!» надёже сибирской купцу Провоторову.

Егоров отпил чутка из своего стакана, увидел, что Григорий Иванович Шелихов тоже только пригубил свой стакан. Поставил его на стол и вышел.

Через пару мигов раздался топот коней. Шелихов отъехал.

* * *

— Ну а теперь, — громко проорал Провоторов, — не сказки будут! Слушайте американского гостя!

Поднялся и встал на скамью Иосиф Гольц:

— У нас, в нашей дорогой и любимой Америке, всё готово! Наша страна готова даже пострадать за судьбу великой Сибири! Составлен особый план, поддержанный правительством нашей страны. Он есть на бумаге, и его получит Илья Никифорыч, ваш вождь и наставник, а в будущем, наверное, и президент...

За столом кто-то выругался грязно, но радостно.

— Ну, не президент, так как хотите, так и назовёте будущего главу отдельного вашего государства именем Республика Сибирь. Может, «верховный управитель». Ваше дело. А план таков. За три, много — за пять лет необходимо вытащить из России в Сибирь побольше народа. Крестьян ли, каторжан ли — это неважно. Ибо не вам и работать. Вам — командовать! Ясно? Так, говорю далее. Потом обратиться ко всем государям Европы и к нашему американскому президенту с бумагой. Это будет ходатайство...

— Кто бумагу сочинит? Мы безграмотные! — раздались крики хорошо выпивших людей.

— Будет вам бумага, самим мозги ломать не придётся... Это будет ходатайство: защитить от России военной силой новое государство — Республику Сибирь. Об её отделении тоже будут сначала бумаги, в том числе и к царю российскому. Царицы к тому времени не будет!

Поднялся огромный, будто медведь-трёхлеток, Афонька Спирин, бывший каторжанин, сознавшийся в пяти убийствах в Москве, но легко ушедший от каторги в Сибири. Нынче он торговал лесом и скотом, загоняя в рабство и в долги инородцев.

— У царства русского — войска аж двести тысяч, у царства — пушки. Разнесёт оно наше сибирское государство не за понюх табаку.

— А зачем тогда вы обратились к Америке? — хрюкнул смешком Иосиф Гольц, бывший Ванька Бесфамильный. — Англия да Америка, а там и Франция, продадут вам и пушки, и ружья, и огненные припасы. Отобьётесь.

Егоров почуял, будто у него по груди проехало колесо тяжёлой телеги.

— От же ты, елань дырястая да щелястая, — заорал Афонька Спирин на «мериканца», — сразу кричишь: «продадут»! Мы вам, значит, Сибирь на блюдечке подносим, а вы ещё за это с нас деньгу брать?

— А вот это — уже не твоя забота, Афоня! — обозлился Иоська Бес фамильный. — В Петербурге на то наши люди есть. Они всё подсчитают и всё подведут под одну черту. Не грей себе голову, грабь своих бурятов и эвенков, режь ихну скотину.

Назревал шум, могущий закончиться свальной дракой.

— Выспань! — крикнул своего приказчика Провоторов. — Давай!

Пустой стол у стены внимания собравшихся не привлекал. Теперь всем захотелось на него глянуть. Вереницей, по четыре, к столу тянулись работные люди купчины Провоторова. Каждая четвёрка доносила до стола крепкий деревянный ящик, перетянутый толстой верёвкой. Верёвку резали. Ящик рассыпался на части. Из него с тусклым звоном высыпались золотые кирпичи...

Золото купцы и купчики видели и узнали. Кто-то в голос помянул Саваофа, прилепив к нему и дьявола.

— Пятьдесят пудов золота, — торжественно объявил купчина Провоторов, — я отвезу в Америку как наш заклад за пушки и ружья. И как обет большой серьёзности нашего с вами замысла...

Собравшиеся купчины галдели, кто радостно, а больше — завистливо. Потом Сенька Шкипер, имевший пять рыболовных парусных ботов и плававший на них повдоль курильских островов за дорогущими крабами, громко сказал:

— Илья Никифорыч! А ведь в задуманном тобою варначном деле ну никак не обойтись без больших кораблей! И надобно их аж штук двадцать!

— Будет кораблей сто пятьдесят. Больших, двухмачтовых, купеческих, но с пушками. Половина кораблей уже есть. У купеческого, совместного с американцами торгового общества «Американо-Русская Акционерия»! Коротко АРА. Иоська! Я в том обществе кто?