Книга Цветок цикория. Книга II. Дом для бродяги - Оксана Демченко

– Откажитесь от дельца, – морщась, предложил богатый гость. Он верно угадал имя по невнятным знакам жандарма. – Я дам срок одуматься. Отложу любые осложнения на десять дней, до конца месяца. Но учтите, господин Ром, это предел. Следует уметь не замечать малых бед и усердно глядеть в сторону больших возможностей. А тут… усилия потребуются огромные, вознаграждения и выгоды они не принесут.

– Отложите, – Степан безмятежно пропустил мимо ушей все советы. – Что ж, идемте мирить гордецов. Хотя – врач. О, это срочно.

– Конечно, – богато одетый гость покосился на жандарма: – Хоть на такое дельце ты годен, пивная бочка?

– Рад стараться! – проревел тот и умчался, чуть не выломав двери.

Степан- или уже господин Ром? – проводил «слизня» долгим взглядом. Попросил еще чаю и уточнил, ни к кому не обращаясь, можно ли доставить сюда похищенный саквояж. Обернулся к Петру и улыбнулся ободряюще.

– Восстанавливайте меню. Я не оказываю услуг без оплаты. С вас – ужин. Это должен быть очень душевный ужин. С рассказами. Знаете… я бы желал собрать за столом людей, понимающих в рыбалке. И выслушать много, много баек о крупной рыбе. Сможете обеспечить?

– Д-да, – шепнул Петр, оседая на стул. – Но…

– Дельце ваше оказалось вовсе уж простым, одноходовым. Собственно, я так и думал изначально. Если бы в районе объявились мошенники, закрыты были бы многие заведения, но свет горит по всей улице, – мягко пояснил Степан. – О, я рад, что это не мошенники. Большая афера в столице – беда. Такую не устранить легко, у неё были бы покровители на самом верху. Для искоренения подобную аферу пришлось бы… возглавить… и довести до абсурдного размаха.

– Господин Ром, вы говорите пугающие слова с пугающей простотою, – мрачно отметил богатый гость. – Я не допускаю в этом городе афер!

– Надеюсь, все так. Мошенники уродуют суть денег, – прикрыв глаза, сообщил Степан. – Деньги, в отличие от людей, любят работать! Но их скручивают в смерч и делают разрушительной, смертоносною силой, чтобы затем запереть в сундуке или распылить, пустить прахом. В ответ деньги мстительно опустошают мошенников изнутри, делая ненасытными… так формируется опасный негативный резонанс. В минувшем веке резонансом дважды пользовались перед большой войной, выкачивая наличные средства из страны-противника или же вбрасывая фальшивки, дабы отравить ее экономику.

– Господин Ром, – с отчаянием воззвал богатый гость. – Умоляю, прекратите излагать страшные финансовые сказки. Вы, стоит признать, логичны, и даже меня умеете довести до паники.

– Па-ни-ки… па-ники? – Степан широко распахнул глаза. – Вот опять! Куртка, кукиш, па-ники… именно так, не меняя ни звука! Три слова, и все – крюки с наживкой, заброшенные в черный омут моей памяти. Поклевки есть, – Степан вымучено улыбнулся, – но где же рыба?

С улицы тенью явился человек, сложил зонт, разогнулся и сгинул, как привидение. У порога остался саквояж. Мокрый, помятый, запачканный сбоку. Степан взглянул на предмет заинтересованно, улыбнулся богатому гостю и пообещал отвлечься от сказок. Удалился в соседнюю комнату, а когда вернулся, был одет иначе. Все вещи не просто подходили по размеру, они – решил Петр – шились по мерке, строго на Степана… вернее, на господина Рома.

– Что ж, пора. Желаете присутствовать? – спросил Степан у богатого гостя.

– Нет. У меня дел по горло! На улицах, как вы изволили убедиться, белым днем грабят, – посетовал гость.

– Тогда я откланиваюсь.

Степан прошел к дверям, и ему открыли, и над его головой сразу появился большой зонт. Было заметно – во всю ширину улицы плещется холодный электрический свет, урчат большие моторы… тут и там мелькают темные фигуры охраны.

Дверь закрылась, отсекла шум и свет. Петр вздохнул, будто просыпаясь от наваждения: Степан ушел, и снова сделалось непосильно верить, что «Омут» удастся отстоять. Из-за чего бы странному гостю, избитому и ограбленному, потерявшему зонт – взаправду лезть в опасное дело? Да, ему приятны чай и беседа. Но разве этого достаточно?

– Господин… – Петр поклонился богатому гостю. – Вам подать чай?

– Неси, – кивнул тот. Оглядел зал. – Понятия не имею, на какой крюк ты словил золотую рыбку. А только Ром – он таков и есть. Но зачем ему заводить непосильных врагов? Хм…

– Готово. С чабером, лимонной коркой и еще десятком трав, – Петр поставил на стол чайник, добавил чашку, сахарницу и вазу с сушками. – Могу поискать ликер. Я вроде бы вспомнил, в какую коробку упаковал набор бутылей из-за малой стойки. Вам мятный, анисовый или имбирный? А хотите, выставлю все, чтобы пробовать сподручнее?

– Ставь все и добавь рюмку, – гость раздраженно глянул на дверь. – Где его носит? Шеф-пристав, тоже мне… всей округе и страх, и защита, если верить старому уложению. И там же: «зело скор в решениях и неподкупен». Н-да, прежний устав у нас был, как сказка! Впрочем, новый тоже не без чуди, – буркнул гость совсем тихо, – весь лоскутный, откуда только не заимствовали… «Шефа» вроде б из Нового Света, а урядника – из нашего старого уложения притянули за уши, ну и скрестили абы как.

Гость еще посидел, негромко общаясь с самим собою и еще – с рюмкой анисовой. Затем похвалил чай, засобирался. Денег не оставил, зато уверил: расчеты с врачом будут улажены. Он как раз уходил, когда в двери постучались – это явились обещанные врачи, сразу трое. Петр проводил гостя, отвел к отцу врачей… спустился в зал, без сил рухнул в кресло.

– Как могло такое закрутиться ни с чего? В дождливый день, когда все сидят по домам, – ни к кому не обращаясь, шепотом удивился Петр. Покосился на судейского. Тот забросил работу и лениво перелистывал готовые страницы. – Вам тоже – чаю?

– С ликером, – согласился судейский, хотя до сего момента, за все пять дней пребывания в доме, и словом не удостоил парнишку. А сейчас благосклонно улыбнулся, растер ладони, помассировал запястья. – Шутка ли! Угощусь тем же напитком, что он.

– А кто – он?

– Господин Мировольский, помощник шефа жандармерии всего Трежаля, – со значением, с расстановкой выговорил судейский… и вдруг сделался болтлив. Налил рюмочку, опрокинул, зажмурился – и выдал новую фразу, и опять налил, опрокинул. – Он при шефе, а чаще за шефа. Ну и гостя прибило дождём! Вот бы понять, кто таков? Три имени, работает по пятнадцать, а то и двадцать часов в день. Да уж, вопросец: надобна ли опись? Мороки с ней… А не приду я завтра, слышь? Не приду, у меня одно имя, не три, а лишь одно! Желаю отдыхать, чую возможность. Спросят меня, ответствуешь: в подпол удалился, припасы проверяет. Ясно?

– Ясно.

Судейский хитро сощурился, сунул под локоть початую бутыль лимонного ликера и ушел. Почти сразу по лестнице спустились врачи, загомонили хором – диагноз, прогноз выздоровления, режим питания… Утомили предостережениями и тоже ушли.

– Чудеса растут под дождем, как грибы, – шепнул Петр, задумчиво глядя на дверь. – Задвинуть засов? Так если б я закрыл днем, упустил бы этого – Степана… и сам теперь стоял снаружи. И сестра, и даже папа. Так и было бы!