Книга Вечный колокол - Ольга Денисова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Только что перевязывали, двух часов не прошло. Давай лучше попьем медку. Расскажешь мне, как вы живете.
- Нет уж, - отец улыбнулся, - это ты мне расскажешь, как такое с тобой приключилось. И после того, как я сам тебя перевяжу. И не хнычь.
Отец разматывал повязки ловко, рука у него была твердая: он так быстро сорвал пропитанную мазью салфетку, что Млад даже не успел испугаться и опоздал закричать, но на глаза навернулись слезы и крупными частыми каплями потекли по щекам.
- Ничего, ничего… - кивнул отец, хлопая его по коленке, - так лучше. Я знаю.
Он долго разглядывал мокрый ожог с лопнувшими волдырями, пожимал плечами и даже пригибался, почти вплотную поднося больную руку к носу. Как вдруг лицо его изменилось. Он нагнулся и поднял желтую от сукровицы тряпицу, которую до этого отбросил на пол. Смотрел на нее, нюхал, скреб пальцем, а потом спросил, коротко и зло:
- Кто тебя перевязывает?
- Дана… - недоуменно и обиженно ответил Млад.
- Дана? - брови отца поползли вверх. - Ты же говорил что-то про врачей?
- Ну да… они тоже иногда приходят. Но Дана перевязывает меня три раза в день… Чтобы легче было. От мази всегда легче.
- Еще бы… - проворчал отец и встал, осторожно положив руку Млада на приготовленное полотенце. - И кто же дал ей эту мазь?
- Ты так говоришь, будто она мажет мне ожоги ядом.
- Не ядом, Лютик… Не ядом… Так где у вас эта мазь?
- Где-то в сенях, на полке. В черном туеске.
- Я не зря гнал лошадь ночь напролет… - отец направился в сени.
- Может, ты мне объяснишь, в чем дело?
Отец не ответил, но вскоре вернулся, разглядывая туесок со всех сторон. Что-то на донышке его удивило, он поднял туесок и рассматривал его, запрокинув голову. Потом долго нюхал мазь, растирал ее между пальцев, снова нюхал и наконец, вздохнув, поставил на стол.
- Да. Я не зря гнал лошадь ночь напролет. Так кто дал тебе эту мазь?
- Бать, объясни мне, в чем дело.
- Хорошо. Видишь ли, - отец вздохнул снова, - в нее добавлена одна очень редкая травка. Она у нас не растет, ее привозят откуда-то с Ближнего Востока. Я видел ее всего однажды, она обладает характерным запахом, который трудно забыть.
- Это псиной, что ли? - улыбнулся Млад.
- Нет. Псиной пахнет плохо очищенный собачий жир, на котором эта мазь настояна. И это отдельная статья! Потому что для мазей можно использовать жиры и более распространенные.
- Собачий жир? - Млад растерялся: это показалось ему неприятным.
- Да. И я думаю, он добавлен туда не только для того, чтобы отбить запах этой травки. Ты ведь этого запаха, скорей всего, не знаешь. А травка эта… Это не яд, нет. Не в этих dosis[16], по крайней мере… Эта травка лишит тебя способности волховать. А может, и подниматься наверх, про это ничего не знаю. Может быть, не навсегда, но надолго, на годы. Я видел ее всего однажды. Она действует подобно конопляным стеблям, которые ты кидаешь в костер, только сильней и незаметней: выживает из тебя твои способности и заменяет их собой. Ты даже не заметишь, как жизнь твоя станет серой и мрачной, как все вокруг утратит для тебя смысл. Но вместе с тем она обладает способностью снимать боль, поэтому используется врачами, только редко и очень осторожно, когда боль действительно в состоянии убить человека.
- Так может, для этого ее и положили в мазь от ожогов? - Млад действительно испугался. - Ты же рассуждаешь так, как будто кто-то хотел причинить мне зло.
- Да, хотел! Если бы не собачий жир, это можно было бы списать на ошибку! Но, видишь ли, собачий жир тоже считается одним из средств притупить способности волхва. И еще… посмотри, - отец поднял туесок у Млада над головой, - посмотри, что нарисовано на дне! Ты когда-нибудь видел такой оберег?
На туеске, пропитанном дегтем, была начертана странная конструкция из множества правильных треугольников. Млад покачал головой.
- Так кто дал тебе эту мазь? - отец поставил туесок на стол и присел рядом.
- Бать, я не верю, что они хотели причинить мне зло. Я знаю их много лет, это хорошие врачи, лучшие ученики доктора Велезара, они живут рядом со мной, они переживают за меня.
- Может, ты уже утратил способность видеть? - усмехнулся отец. - Впрочем, я верю твоей оценке людей. Значит, надо искать того, кто научил их делать эту мазь или дал этот туес. И давай-ка быстро снимать остальные повязки. Мои средства не столь хороши, но и вреда тебе не причинят.
Дана в тот же вечер привела к Младу своего товарища по отделению - Родомила, сказав, что он лучше всех в университете, да и во всем Новгороде, смыслит в дознании и даже когда-то служил у князя Бориса в суде. Родомил оказался человеком немногословным, выслушал рассказ Млада и его отца, а потом, скривив лицо, забрал туесок с мазью и ушел, ни слова не говоря.
Разницы нет никакой между правдой и ложью,
Если, конечно, и ту, и другую раздеть.
Три недели прошло с тех пор, как ополчение выступило из Новгорода к Ярославлю. Пятитысячное войско выставил Новгород, три тысячи прислала Ладога; Ярославль и Владимир готовились присоединиться, чтобы вместе двигаться к Нижнему Новгороду. Москва направила войско ко Мценску, на Курск вышел младший из князей Киевских со своей дружиной.
Псков ничего не ответил новгородцам, - впрочем, и без его ответа было ясно: псковичей не пугает угроза со стороны татар, и расплачиваться за ошибки новгородцев они не собираются.
Казанское ханство хранило гробовое молчание, крымчане пресекли обычные разбойничьи набеги на пограничные земли, хотя всегда клялись, что это им не под силу.
Первое, что сделал Волот после памятного разговора с доктором Велезаром, - послал в университет за Вернигорой. Он долго думал, кого отрядить послом к человеку, обиженному в Городище: вдруг они окажутся врагами? Князь хотел ехать сам, но вовремя одумался - об этой поездке будет трубить весь Новгород; даже если он отправится один, верхом, - все равно будет узнан немедленно. Летом можно было бы добраться до университета малопроезжими лесными дорогами, зимой же оставался единственный путь - по Волхову, где и ночью непрерывным потоком двигались обозы и сани, мчались одинокие всадники.
